с многими земными языками.
Бакавирос выглядел крупным собратом тегру, но помимо размеров имел мощные прямые рога, которые смотрели на противника. В книге было указано, что рога генерируют молнию, и единственная убийственная тактика — это иссушение его Сосуда. Затем уже в ход шло оружие.
— Но чем именно ценна его шкура? — спросил я в пустоту.
Дерек тут же подхватил вопрос:
— Странный ты, но ладно, будем винить твоего отца. Как думаешь, почему мы не ходим в тканях, изобретенных эльфами еще сотни лет назад?
И действительно. Почему в мире космических переселенцев я не встречал искусственной кожи или более крепкого материала?
Я в непонимании пожал плечами.
— Все существа в процессе жизни накапливают в теле ману, но в отличие от разумных, Сосуд зверей преобразовывает Кель в нечто иное. Мана зверей усваивается организмом и позволяет им изменяться не только физически, но и умственно. Кожа и рога альфа особей несут в себе не только крепость естественного развития, но и сверх этого, — наставнически поднял палец целитель.
— Изменяться… — пробубнил я, почувствовав волнение.
— Ага, измениться, поумнеть. Королевские умники говорят, что у них тоже все зависит от Сосуда, и не всем дано.
— Откуда ты столько знаешь? — спросил я. Мне бы тоже хотелось попасть в какую-нибудь библиотеку.
— Отец был не из бедных, — коротко ответил Дерек.
Я подождал продолжения истории, но он просто замолчал и, нахмурившись, замедлился.
Мы ехали по извилистой тропе, которая постоянно поднималась вверх. Я листал бестиарий и цокал на каждой странице, а рядом едущая Фамира посматривала на меня, словно чего-то ожидая. Не выдержав ее настойчивого ожидания, я рассказал о деле со следователем.
— Ну, дела, — выдохнула она. — Значит, у тебя в запасе есть пара недель. В любом случае, мы вернемся с этого задания раньше, чтобы сдать и взять новое, если будет в наличии.
— А далеко нам идти до места?
— День, может два. Зависит от погоды. Сеара командира не любит дождь, и в такие дни мы обычно прячемся, — глянула девушка недовольно на хмурое небо.
— Слушай, а ты рассказала остальным обо мне?
— Нет, — ответила она. — Сам расскажешь, если захочешь. Это твое дело. На тебя никто не нападет, пока ты с нами.
— Вы настолько сильные? — удивился я.
— Хах! Спасибо конечно, но, к сожалению, нет. У каждого гильдийца есть это, — она достала из-за пазухи медальон в форме волка. — Эта штука не только для красоты. В случае нападения разумных, если мы решим, что этот бой будет последним, медальоны запомнят и передадут следы всей маны. Но это касается только разумных и является как бы последним словом гильдийца. Если ты его активировал, значит, умер, а если выжил — умер для Гильдии. Такие правила.
— Серьезная вещь, — кивнул я уважительно. Что ни говори, а такая игрушка остановит почти любого в желании раскатать целую группу гильдийцев.
— И не говори, — усмехнулась Фамира, спрятав вещицу.
Время тянулось неспеша, да и мы плелись, не торопясь. Саманта постоянно шла впереди, периодически подзывая Фамиру и что-то обсуждая с ней. Иногда чернокожая девушка ускорялась, продвигаясь дальше, и появлялась не раньше, чем через пару часов. Всё как во время пути с караваном торгашей.
Я вспомнил про свиток усиления только под вечер и прямо на ходу активировал, ткнув пальцем в заветный шестиугольник. В голове тут же появилось понимание, как наносить структуру на предметы. Никаких побочных эффектов. Странно, но приятно.
Это был третий свиток, который мне довелось выучить за все время, но я все равно поразился универсальности этого способа. Не нужно ничего учить, стараться и медитировать. Пытаться понять устройство мира или учиться контролю над маной.
Тем не менее, я рад встрече с воровкой и ее словам. Даже если я не знаю, как действительно устроен мир… Нет, не так. Я уверен, что не знаю этого, но может быть в этом сама суть знания.
Поиск своего понимания устройства мира. Того устройства, которое устроит твое сознание и Сосуд.
Что же касается контроля маны, это, как показала практика, очень даже существенный и значимый процесс. Так ли все должно быть на самом деле — уже не важно. Важно, что это сработало.
Когда Саманта скомандовала остановку на ночлег, любые признаки деятельности разумных давно исчезли. Ни тебе домов, пашен или ферм. Вокруг было пустое, дикое поле с прыгающим ландшафтом и гуляющим по нему холодным ветром.
— Эй, Каин, ночевал уже в открытом поле? — спросил Дерек, разгружая своего каатора.
— Именно в поле не приходилось еще. Но пришлось несколько раз ночевать в лесу, — с некоторой гордостью ответил я. Ну а что, если взять в пример мою прошлую жизнь, ночевка в лесу — это вполне себе достижение.
— В лесу Гора тихо и чисто, — ухмыльнулся Дерек загадочно. — Чем ближе к границе, и особенно в таких голых местах, тем неспокойнее.
— Слушай его побольше, — по-доброму улыбнулась Фамира. — Он тебе еще много каких страшилок расскажет!
— Да ладно тебе, пусть попугает новичка, — отозвался молчаливый грендар, опершись о свой топор. — Ему сегодня ночью стоять, как и всем, так что он должен знать, чего нужно опасаться.
— А чего опасаться? — спросил я, затягивая поводья Рубаки на вбитом коле. Если честно, я не верил, что это его удержит, но выполнил совет Фамиры.
— Да много чего! — невнятно ответил Волод. Видимо, уже жалея, что влез в разговор.
— Например? — не отставал я.
— Ну те же варака’ши… и другие странности, — буркнул он и отвернулся.
Я уже понял, кто в этой компании не любитель языком трепать.
Дерек даже не стал ждать моего вопроса:
— Это эманации умерших, основанные на Кель. Первооснова пропитывает все вокруг, и иногда она формирует образы или даже частички личностей тех, кто оставил слишком много памяти и эмоций на месте смерти.
Духов еще не хватало. Вот только как? Неужели Кель действительно не физическое вещество, а нечто сосем иное?
— Ясно, благодарю за просвещение, — не сумев скрыть иронию, ответил я.
— Да не за что, Каин, — хлопнул меня по
