— Да!.. Да!.. Я… я сделаю все… все!..
— Наоборот, — поправила его Аспаривара. — Ты не должен делать НИЧЕГО. С этого момента ты низложен. Ты больше не Наместник Города.
— А что… что же со мной будет?! — испуганно затрясся Мараха.
— А вот это мы сейчас и узнаем.
Старушка взяла из вялой руки Наместника светильник, и зажгла от него еще два, поменьше. Затем она разостлала на столе льняную тряпицу и поставила в центр великолепный медный аналой. Мараха наблюдал за этими приготовлениями с неподдельным страхом.
— Не печалься, Наместник, — ехидно хихикнула Аспаривара. — Иногда рыба съедает червя, иногда черви — рыбу. Ты слишком долго был рыбой и съел слишком много червей. Настало время расплачиваться.
Натянув на аналой тонкий пергамент, испещренный мелкими значками, старуха бросила в светильники по щепотке светлого и темного порошков. Одновременно она еле слышно забормотала что-то себе под нос.
Из носиков светильников пошел дым — из левого светлый и прямой, из правого густой и темный. Дымы устремились друг к другу, соединились в единое целое и образовали узор в виде трилистника. Наместник Города в ужасе задрожал — в дыме появилось лицо. Совсем молодой парень, почти что мальчишка.
— Да хранят боги Владельца, — лениво зашевелились толстые губы. — Пусть сейчас и ночь, но, уверен, вы разбудили меня по важному… о боги, лька Аспаривара!
— Ты вахтенный ученик? — сухо спросила Наложница. — Немедленно позови ко мне Наместника Пентаклей.
— Но Наместник… он спит… он сердится, когда его тревожат среди…
— Ты слышал мой приказ? — гневно нахмурилась Аспаривара.
— Да, лька Аспаривара, я сейчас… — сглотнул ученик.
Клубы дыма очистились. Но прошло несколько минут, и в них появилось совсем другое лицо — крупное, мясистое, с короткой седой бородой. Лоб украшал венец из свежих дубовых листьев, на шее висел вогнутый деревянный круг, расчерченный на четыре разноцветных сектора — Пентакль Власти, высший пентакль [75] магов Юберии, обозначающий Наместника Пентаклей, или попросту верховного мага.
— Лька Аспаривара! — прогудел Наместник Пентаклей. — Хо, я должен был знать, что только у тебя хватит совести вырвать меня из объятий сна!
— Сожалею, льке Боста, но мне необходимо срочно переговорить с Владельцем. Ты единственный, кому он так доверяет, что позволяет будить себя среди ночи.
— Отчего же единственный? — польщенно проворчал маг. — Есть и другие…
— Не нужно ложной скромности, льке Боста. Дело не терпит отлагательства — разбуди же Владельца.
— Знаю, что навлеку этим твой гнев, но я этого не сделаю, — покачал головой Боста. — Владелец только что после процедуры омоложения, его нельзя беспокоить.
— Льке Боста, если ты этого не сделаешь, мне придется поведать ему о случае, когда один юный ученик мага пытался затащить на ложе любимую Наложницу Наследника…
— Проклятье богов на твою голову… — помрачнел маг. — Лька Аспаривара, ты всю жизнь будешь напоминать мне о том случае?! Не затащил же все-таки!
— Только потому, что я воткнула тебе иглу… сам знаешь куда.
Маг болезненно поморщился. Это воспоминание не доставляло ему удовольствия.
— Да, ты уже тогда любила втыкать в людей всякие колючки… — признал он. — Хорошо, я потревожу Владельца… но очень надеюсь, что он прикажет тебя казнить.
— Скорее уж он казнит тебя, чем меня… — растянула тонкие губы в улыбке старуха.
Маг насупился — в глубине души он понимал, что Наложница Глаз права.
Волшебный дым снова очистился. На этот раз он оставался чистым гораздо дольше. Но в конце концов в нем появилось старческое лицо со впалыми щеками и крючковатым носом. Наместник Города и Наложница Глаз одновременно пали ниц.
— Достаточно, — скрипучим голосом сказал Владелец. — Я удовлетворен. Зачем ты потревожила меня, рабыня?
— Только по твоему же приказу, о Владелец, — по-прежнему не поднимала глаз Аспаривара. — Ты приказал мне срочно сообщить, когда я выясню, кто затемняет день в Наранно. Я выяснила это, и спешу исполнить твой приказ.
— Ты всегда хорошо служила мне, — одобрительно проскрипел старик, держащий в руке жизни всех юберийцев. — Не дразни же форорака мясом, говори.
Наложница Глаз вкратце изложила то, что узнала от Наместника Города. Владелец на несколько секунд задумался, а потом проскрипел:
— Разрешаю тебе вывернуть шапку.
— О, благодарю! — торжествующе улыбнулась Аспаривара. — А что делать с прежним Наместником?
— Ну, маги только что залили мне свежую кровь, так что я добрый… — пожевал сморщенными губами Владелец. — Пусть он помогает тебе. Если ты останешься довольна его службой, возможно, я заменю Красную Колесницу на Обезвреживание [76].
— О, благодарю, благодарю, милостивый!!! — снова пал ниц Наместник Города. На него нахлынуло несказанное облегчение — ему оставят жизнь!
Владелец опустил набрякшие веки — знак, что аудиенция закончена. Аспаривара накрыла носики светильников колпачками, и дым рассеялся, унося с собой и призрачное лицо. Она сухо рассмеялась, глядя на униженно ползающего толстяка, а потом вывернула наизнанку свою шапку. С другой стороны она оказалась ярко-красной, с очень искусно вышитым портретом того, с кем она только что разговаривала.
Надев ее на голову, она гордо подбоченилась — теперь она стала Наложницей Голоса. Каждое ее слово — слово самого Владельца, и все юберийцы обязаны выполнить ее приказ так, как будто он прозвучал из уст их верховного господина.
— Мне послать за стражей, лька Аспаривара? — услужливо предложил бывший Наместник.
— Зачем?
— Льке Стаза… он… он сейчас ведет шотелидов и палицаев в порт, к волшебному кораблю… Остановить его?
— Ах да, те люди… — на миг задумалась Наложница. — Нет, не стоит. Будет проще, если он убьет этих купцов — не нужно будет искать повод, чтобы его казнить. А заодно конфискуем их имущество — мне бы тоже хотелось получить этот белый корабль… Я видела его — он воистину чудесен и станет великолепным даром для Владельца…
— А что же делать с пленниками?… Среди них дочь купца Колобки…
— Пленниками? — задумалась Наложница Голоса. — Хм-м-м… Что-то мне подсказывает, что купец, обладающий такими чудесами, непременно попытается их освободить… Пришли сюда Наместника Стражи Дворца — я отдам ему несколько распоряжений.
Дверь камеры бесшумно растворилась. Им-ма неторопливо проверил черный кинжал, выданный льке Стазой еще в прошлом центуме, когда эспелдаку было поручено убить заезжего чародея из столицы. В тот раз он убедился, что это лезвие отлично помогает против магов — жертва бросила в Им-ма какое-то заклинание, но кинжал впитал его, как песок впитывает воду. Правда, его свечение после этого слегка поблекло, но это не помешало кату прикончить врага льке Стазы.
