— Вихрь, контузия — дело такое. Может и крышей поехать или глухим остаться, или немым. — Тихо проговорил Шекспир. Зверь удивлённо посмотрела на него. — Что?
— Гдей-то ты начитался?
— В интернете много полезного, Марла не врала.
Зверь отвернулась от него с миной, явно выражавшей слово «однако!».
— Не сказали, как долго он может так пробыть?
— Я же говорю, ничего не обещали. Пока ему показан покой — единственное, что точно известно.
— Ясно…
В палате на некоторое время зависла тишина. Медсестра закончила бинтовать Вихря и, убедившись в качестве собственной работы, вышла. Тишину нарушил Сеной:
— Варгус, сколько шрамов было у воителей, с которыми пришлось сразиться?
— По одному. Свежие у всех. Только одного демона видел, у которого шрамы на обоих плечах во все стороны расходятся. Он мне тоже один оставил. — Варгус приподнял левую руку. — Еле одолели…
— Молодняк, стало быть, выпустили вперёд. Боевое крещение устроили…
— Сеной, ты хочешь сказать, что это были цветочки?
— Ну, Олег, если, рассуждая, использовать этот метафорический ряд, то скорее семена. Я… ну в смысле, мы с Семангелофом думали, что так может быть, но решили, что…
— Что нам знать не надо? Хранители, блин! Сколько ещё таких фортелей будет?
— Влад, не кипятись. Мы думали, что в этой ситуации они будут напирать всем весом, а значит, пустят в бой сразу ветеранов. Демоны раньше таких войн не вели, пойми ты, что ситуация из ряда вон — их впервые выпустили из того загона, что отвели им.
— Ох, беда с вами. Точно нет ещё подводных камней?
Сеной отрицательно покачал головой.
— Относительно демонов — нет.
— Вот попомни мои слова, Сеной. Ещё раз вы нам карты в разведданных попортите — на кол обоих посажу!
Шекспир засмеялся, но на него тут же шикнула Зверь, кивая на Арвинга. Тот послушно умолк, но кулак с оттопыренным большим пальцем Владу показал. Тот ему подмигнул и вновь сделал суровое лицо, зыркнув на Сеноя. Тот виновато опустил глаза и вышел.
— Эм… Кажись, обиделся.
— Да ладно. Может потом чего-нибудь в порыве обиды ещё выдаст.
— А, так это гадкая СБ-шная метода? — Шекспир подошёл к Владу ближе, чтобы шептать не приходилось громко.
— Ну, у нас методы и не такие есть. Это скорее психологическая ловушка.
— Ну, ты ваще умный. Хранителя обидел. — Шекс хохотнул громче дозволенного и получил звонкий подзатыльник.
— Вали хохочи в коридор!
— Всё-всё-всё.
— Да, правда — пошли. Пусть больные болеют в покое — им полезно.
Шекспир кивнул Владу и первым пошёл к двери. Он изо всех сил старался сдержать рвущийся на волю смех по поводу некоторых «больных». Его прорвало уже за дверью, он повернулся и, увидев пышущую гневом девушку, что широкими шагами шла следом, опрометью кинулся по коридору, оглашая его смехом.
— Ой, блин!.. — Подпрыгнул у поворота к лестнице, увидев, что Зверь решительно намерена его догнать. А всем известно, что убежать нереально в этом мире от гепарда, страуса, медведя и от паркурщицы по кличке Зверь.
Влад шёл, чуть улыбаясь, предвкушая из окна посмотреть на беготню и последующую расправу. У окна он понял, что его чаяниям не суждено сбыться — Зверь и Шекс только что забежали за угол.
— Почти догнала. — Усмехнулся сам себе Влад.
Вечером Шекс сидел у стены и подпирал шею рукой, стараясь резко не шевелить ей. Семангелоф мрачно восседал на стуле, перевернув его задом наперёд и уперев локти на спинку. Он созвал всех фигурантов Первого дела, а зачем — не сказал. Судя по довольной физиономии Влада, тот рассчитывал услышать что-то интересное, новое и, в конце концов, нужное.
Все были уже в сборе кроме Сеноя. Он прибыл последним, прошёл мимо Морева с лицом, не выражающим каких-либо эмоций, сел, однако же, рядом с ним. Многозначительно посмотрел на обидчика и перевёл взгляд на Семангелофа.
— Ну, все в сборе, стало быть. Не хочу томить — скажу как есть. Скажу по-русски — мы в заднице. Если верить Варгусу, то против нас выпустили в первую очередь молодых и неопытных, а выходит, в арьергарде войска воины куда сильнее, опытнее и опаснее. Эта их атака мне сразу не понравилась. Всё до того наивно и удобно для нас, что бери и убивай. Опять же непонятно, где Вельзевул, а теперь ещё и вопрос — когда будет генеральное сражение? А оно будет, уж поверьте. Демоны так просто не отступают. Что притаили информацию — простите, ошиблись, признаёмся.
Сеной закатил глаза — он явно не был согласен с подобным обобщением, но промолчал.
— Так вот. Дело осложняется тем, что авиация оказалась недееспособной в помощи разведке в виду постоянной задымлённости, что устраивают воители, и порой вылетающих оттуда цепей. Сколько уже вертолётов потеряно?
— Семь… — Мрачно ответил Влад.
— Ну вот. Семь… Пилоты теперь ниже безопасной высоты не опускаются, а камеры на борту слепы сквозь дым и огонь. Заслать туда шпионов тоже гибельно для последних.
Он замолчал. Поначалу показалось, что он задумался, однако после нескольких минут паузы стало ясно, что он речь завершил.
— Предложения-то какие огласишь? — Вихрь придал фразе как можно больше спокойствия, но всё равно вышло довольно нервно.
— Вихрь, Я не знаю что делать. Ты помнишь же, что Я больше ничего не чувствую. Я как человек теперь, только с душой и не умру, пока не убьют или сам того не захочу.
— Помню. Но опыта у тебя больше, чем у нас всех вместе взятых.
— Эх, Сансеноя нет… — Проговорил Сеной. — Он был стратег, учитель Михаила.
— Вот кому надо передать спасибо за этого чеканутого великого зодчего?
— Ну да. — Кивнул Сеной. — Хотя эту историю вы знаете и должны помнить, что Михаил стал плохим персонажем уже после гибели своего учителя.
— Так, стоп! — Поднялся Шекспир. Далось ему это не сразу, он кряхтел и держался за шею. — Нам надо какой-то план выработать. На нашей стороне лучшие кадры данной заварухи. Есть Хранители, которые всё про всех знают, есть СБ-шник, который может устроить нам переброску куда угодно на «Семарглах»… или других вертолётах. Тут просто название нравится. Вы же в курсе, кто такие семарглы?
— К делу давай. — Подала голос Зверь.
— А! Так вот. Есть Сб-шник, есть Зверь, которая город знает, как свои пять пальцев, есть мы с Вихрем — ничего толкового не умеем, зато всегда готовы. Не верю, что мы не сообразим какой-никакой план.
Повисла тишина. Как ни странно, но поэт призвал-таки к мыслительной деятельности.
— Надо убить Вельзевула.
Взгляды повернулись к приоткрытой двери. Там стоял наполовину просунувшийся в проём Арвинг. Выглядел он по-прежнему болезненно, но тот факт, что он пришёл сам и стоял на ногах, вселял уверенность в быстром выздоровлении.
