Сигран всю ночь варила зелья. Вытирала слезы, ставя на полку для готовых снадобий новый пузырек с лечебным или защитным эликсиром: выплакавшись, продолжала работать. Сердце у нее болело, как никогда в жизни.
Эндре и Кайлани занимались оружием и доспехами. Вычистили, наточили до бритвенной остроты и смазали жиром мечи, кинжалы и метательные ножи, осмотрели кольчуги, перстатые кольчужные перчатки, кожаные поддоспешники и стальные койфы. Кайлани разобрала и смазала свой арбалет и больше часа потратила, выбирая из арсенала Оплота новые болты. Все оружие и доспехи теперь были аккуратно разложены на столе в трапезной, и Эндре готов был поклясться, что еще никогда не видел такого грозного на вид и ухоженного арсенала. У Сигран в лаборатории нашлись среди прочих ингредиентов селитра, громовая соль, сера и колдовской камень - используя их, Эндре за час с небольшим смастерил полдюжины бомб. Неизвестно, будет ли от них толк в грядущей схватке с нежитью, но лишнее оружие никогда не помешает.
- Кто научил тебя этому? - спросила принца Сигран, которую удивило алхимическое искусство бастарда.
- Маг моего отца, - ответил Эндре. - Приемного отца.
- Он хорошо разбирался в горючих зельях, - заметила Наставница.
- И не только в них. - Эндре улыбнулся. - А мне нравилось смотреть, как в больших колбах жидкости на глазах меняют цвет. Вот и научился кое-чему.
Эрин возилась на кухне. Ее стараниями четыре больших мешка были набиты сухарями, сушеными овощами, копченой рыбой и жареным мясом в жире, уложенным в берестяные туески. Этой еды должно было хватить на десять дней. Заглянувший в кухню Батей похвалил юную сидку и добавил в каждый мешок по большой фляге с крепким самогоном, необходимым в такой холод.
Под утро сборы были закончены. Отмывшись от пота и грязи и переодевшись в дорожную одежду, все собрались в трапезной на завтрак, и Батей изложил свой план.
- Бьеран говорил, что направил нам в помощь еще одного воина, но он до сих пор не прибыл в Оплот, - сказал наставник. - Не хочу думать, что он мог погибнуть в пути, но ждать мы его не будем. Всадников стало шесть, и медлить больше нельзя. Поэтому выступим немедленно. Отсюда до Ледяного Клыка четыре дня пути по тракту, однако этот путь опасен: наверняка этим трактом к святилищу двинутся войска императора Артона. Мы поедем через Перевал Семи Ветров - он вполне проходим даже в это время года, - и сэкономим два дня. В любом случае, мы будем у Ледяного Клыка раньше императорской армии и Серых братьев.
- А Всадники? - спросил Варнак.
- Они тоже направятся к святилищу - сейчас именно на Ледяном Клыке будет решена судьба мира, - Батей замолчал, вытер выступивший на лбу пот: глаза его горели лихорадочным блеском. - Наши собратья сейчас внутри святилища и соединенными усилиями выставили магический экран, который не позволит Всадникам проникнуть за пелену волшебного тумана, окружающего храм птицы, и даст нам небольшой выигрыш во времени. Однако Всадники слишком могущественны, их появление на вершине заповедной горы неминуемо вызовет Последнюю бурю. Пелена лишь задержит их, в ней неминуемо появятся бреши, и тогда Всадники смогут проникнуть в святилище.
- Батей, - произнесла Сигран, не поднимая взгляда, - ты не говоришь о цене.
- Сейчас каждый платит свою цену. Ты знаешь, любимая, что задумали наши братья и сестры.
- Все это хорошо, - заметил Эндре, - но я пока не слышу, что должны делать мы все.
- Чтобы попасть в храм, нужно подниматься по горному серпантину до места, которое называется Воротами Птицы - это тесная горловина между двумя скалами, и дорога здесь сильно сужается, - ответил Батей. - Если мы успеем на Ледяной Клык раньше Всадников, лучше места для обороны не найти. Мы сможем намертво запечатать проход к храму на какое-то время, а если до этого появится Спаситель, то возьмем его под охрану, и умертвиям будет не так-то просто...
Батей осекся: его будто накрыло волной. В глазах потемнело, накатила внезапная убийственная слабость. Он попытался проглотить вставший в горле спазм и почувствовал, что не может дышать.
- Батей! - Сигран бросилась к мужу, заглянула в его посеревшее лицо. - Что с тобой?
Батей хотел ответить, но не смог - горло сдавило удушье. Боль ударила под ребра, как остро отточенный кинжал, все закружилось перед взглядом, и Батей еще успел услышать крик Сигран. А потом скрутившая тело боль, будто раскаленная пружина, выбросила душу Батея из телесной оболочки. Она освобожденной птицей взлетела в серое зимнее небо, увидела оттуда Оплот, в котором прошло так много счастливых лет - и полетела с невероятной скоростью над сизыми, обожженными морозом горами, вековыми соснами священного леса Митары, безлюдными, запорошенными снегами равнинами. А потом душа Батея увидела впереди сияние - будто яркая звезда зажглась в ночи и быстро двигалась по ночной зимней дороге в его сторону. Душа рванулась навстречу звезде с небес, но радостное ощущение встречи с чистым светом, чувство полета и свободы, еще недавно переполнявшие Батея, вдруг прошли, и вернулась боль, раздирающая сердце и порождающая страх близкой смерти.
И кроме этой боли для Батея в мире не осталось ничего.
***
Все снадобья были использованы, все молитвы прочитаны, оставалось лишь верить, что это поможет.
Сигран вышла к ним, когда тени в углах горницы стали совсем черными, а за окнами появились звезды. Она выглядела измученной и постаревшей.
- Он спит, - сказала Наставница, выпив чашку воды с медом. - Мне удалось прогнать смерть. Но его сердце надорвано. Ему нужен покой.
- То есть, он останется в Оплоте, и ты с ним, мама? - спросил Варнак.
- Да.
- Без вашей магии мы обречены.
- Батей не может сражаться, любое напряжение убьет его, - тихо сказала Сигран.
- Мы не можем ждать, - вновь заговорил Варнак. - Батей сам говорил, что Всадников стало шесть, и промедление недопустимо.
- Твой отец болен, - раздельно выговаривая слова, с металлом в голосе ответила Сигран. - Он не может ехать.
- И ты остаешься с ним?
- Это мой долг. Он мой муж.
- Тогда мы все погибнем, - сказал Варнак, взяв со стола чашу и наполняя ее медом.
- Варнак! - с упреком бросила Кайлани.
- Вместо Наставников мы поедем с вами, - решительно заявил Браск.
Варнак посмотрел на молодого эльфа и хмыкнул.
- Вы? - спросил он, пригубив мед. - А какая нам от вас польза?
