Перевернутая жаровня обожгла мне руки, когда я схватил ее и метнул в своих врагов. Я дрался с ними, уверенный, что все равно погибну, и потому меня уже ничто не сдерживало. Думаю, именно поэтому им потребовалось столько времени, чтобы со мной справиться. В отличие от меня им приходилось сдерживаться, и они понесли гораздо больше потерь, чем я. Одному я сломал ключицу. Я слышал ее треск, а еще я помню, как выплюнул кусок уха. Впрочем, как и всегда бывает, когда меня охватывает слепая ярость, у меня остались неясные и разрозненные воспоминания о сражении.
Правда, я отчетливо помню, что потерпел поражение. Я понял это, когда сообразил, что лежу на полу, а три дюжих воина прижимают меня коленями. Во рту я чувствовал вкус крови – и своей тоже. Я никогда не гнушался использовать зубы в драке, в особенности после того, как познакомился с Ночным Волком. Левая рука больше меня не слушалась. Когда меня поставили на ноги, она безвольно повисла вдоль тела, и я печально подумал, что она, по-видимому, вывихнута. Я стал ждать, когда придет боль.
Мне почти удалось добраться до ног Шута, и я поднял глаза, чтобы посмотреть на него. Его приковали к ледяной стене, точно бабочку, руки разведены в стороны, голова прижата при помощи железного ошейника, надетого на шею. Кляп забили в рот с такой силой, что из уголка на рубашку стекала струйка крови. Видимо, они рылись в его заплечном мешке, потому что на голову ему надели Петушиную корону, причем натянули ее так, что деревянный обруч касался его ушей. У него были открыты глаза, значит, он видел все, и Бледная Женщина устроила представление нарочно, чтобы помучить его, и ради этого пыталась меня соблазнить. А еще, встретившись с ним глазами, я понял: он знает, что я его не предал. В следующее мгновение я заметил едва различимое движение кончиков пальцев, на которых остались следы Скилла. Шут тоже почувствовал, что Бледная Женщина атаковала меня через мой просыпающийся Скилл.
– Я пытался! – крикнул я, когда он опустил голову, насколько позволял его ошейник, и у него начали закрываться глаза.
Я видел, что стражники отвели с ним душу. Его одежда и волосы были обильно испачканы кровью, а теперь его приковали к ледяной стене, пытая холодом, который он ненавидел. Предвидел ли он, что ему придется медленно умирать от холода? И по этой ли причине всегда его боялся?
– Отведите обоих в мой тронный зал! – Голос Бледной Женщины напоминал треск ломающегося льда.
Повернув голову, я взглянул на нее. Она снова оделась. Нижняя губа начала распухать, из прически выбилось несколько косичек, которые висели, обрамляя лицо. Вот и весь вред, который мне удалось нанести ей. Однако мне было не до смеха, когда стражники грубо схватили меня и, не обращая внимания на мою повисшую вдоль тела руку, потащили за собой. Мне вслед неслись жалобные крики Шута – его отдирали от стены.
Коридоры, по которым мы шли, показались мне длиннее и белее, чем в предыдущий раз, словно свет горел ярче от полыхающего гнева женщины, шагавшей впереди нас. Мы встретили несколько человек, которые в ужасе жались к стенам, когда она проходила мимо. Я старался запомнить дорогу, убеждая себя, что, если нам с Шутом удастся сбежать, я должен знать, где и когда нужно сворачивать. Ничего у меня не получилось – ни с дорогой, ни с надеждами на спасение. Все кончено, и нас ждет смерть. Шут умрет, и я рядом с ним. И все, ради чего он жил, придет к кровавому и бессмысленному концу.
– Все равно как если бы я умер в тот первый раз, когда Регал посмотрел на Верити и предложил незаметно меня убрать.
Я не знал, что произнес эти слова вслух, пока один из стражников не пихнул меня в бок и не рявкнул:
– А ну заткни пасть!
И мы пошли дальше. Мне было трудно сосредоточиться и еще труднее справиться со страхом, но я опустил защитные стены, собрал остатки сил и попытался связаться с Дьютифулом при помощи Скилла, чтобы предупредить об опасности и попросить о помощи. Я был похож на человека, который ищет в многочисленных складках одежды потерянный кошелек. Моя магия снова меня покинула, и я ее больше не чувствовал. Я лишился даже этого последнего оружия.
К тому времени, когда мы вошли в зал, Бледная Женщина уже уселась на трон. Слуги заняли свои места вдоль стен и проводили нас с Шутом равнодушными взглядами. Потом нас заставили опуститься на колени, и Бледная Женщина довольно долго молча нас разглядывала. Затем кивком изящного подбородка она показала на Шута.
– Отдайте его дракону. А другой пусть смотрит.
– Нет! – выкрикнул я, и в следующее мгновение сильный удар кулака заставил меня распластаться на полу.
Шут не произнес ни звука, когда его потащили вперед. В тот миг, когда они оказались около одного из закованных в цепи пленников, стражник спокойно достал меч и пронзил несчастного. Он умер не сразу, но не издал ни единого звука. Думаю, большая часть его сущности уже перешла к дракону и у души не осталось сил скорбеть о теле. Он упал на дракона и соскользнул вниз по каменному боку. Несколько мгновений его кровь оставалась на камне, а потом исчезла с поверхности – так песок поглощает воду, – а чешуя в том месте, где дракон напитался кровью, стала видна более отчетливо.
Вынимая тело убитого из оков, два стражника двигались уверенно и привычно, стараясь не касаться каменного дракона. Один из них посмотрел на свою королеву, она кивнула, и он аккуратно, точно разделывал дичь, отрубил у трупа руку по самое плечо и не глядя швырнул ее Кебалу Робреду. Я пожалел, что проследил за ним взглядом. Безумный король дернулся так, что натянулась цепь, схватил окровавленную руку и, словно голодный пес, получивший вожделенную кость, принялся рвать ее зубами. Ел он очень громко, и я отвернулся.
Но меня ждало еще более страшное зрелище. Мои стражники сжали меня своими железными лапищами, к ним подошел третий и схватил меня за мой воинский хвост, заставив поднять голову. Шут и его стражи продолжали идти вперед. Он не сопротивлялся. Его лицо напоминало лицо человека, который истек кровью и уже не может испытывать ни боли, ни страха, только приближение смерти. Его приковали за запястье и щиколотку к дракону. Скорчившись и выставив вперед колени и локти, Шут мог избежать соприкосновения с голодным камнем. Поза была мучительной, и ни один человек не мог бы выдержать долго в таком положении. Рано или поздно он устанет, и, когда это произойдет, он упадет на дракона и отдаст ему частичку себя.
Шута ждала медленная смерть через «перековывание».
– Нет, – выдохнул я, наконец поняв, какая участь ему уготована. – НЕТ! – заорал я, обращаясь к Бледной Женщине. Затем, с трудом повернув голову, не обращая внимания на волосы, оставшиеся в кулаке стражника, я крикнул:
– Все, что угодно. Если ты отпустишь его, я сделаю все, что ты захочешь!
Бледная Женщина откинулась на роскошный мех.
– Как скучно. Ты слишком быстро сдался, Фитц Чивэл Видящий. Ты даже не дождался самого интересного. Ну, я не стану лишать себя удовольствия. Дрет! Представь его моему дракону.
Стражник выступил вперед и выхватил меч.
– Нет! – взревел я и забился в руках стражников, когда Дрет подошел к Шуту и острием меча подтолкнул его к каменному дракону.
Он удерживал его всего одно мгновение. Шут не закричал. Может быть, его тело не испытало боли. Но когда стражник убрал меч, Шут отшатнулся от камня – так человек убирает руку, прикоснувшись к горячим углям. Несколько коротких секунд он, дрожа, висел на своих цепях. Шут так и не издал ни звука. На мгновение я увидел на шкуре дракона отпечаток силуэта моего друга – дракон поглощал его воспоминания и чувства. А потом силуэт погрузился в камень.
Что потерял Шут за это короткое прикосновение к камню? Летний день из своего детства или разговор короля Шрюда и Чейда у камина в королевских покоях? А может быть, у него отняли какое-то из наших общих переживаний, и теперь оно покинуло его навсегда? Он конечно же знает, что с ним происходит, но «перековывание» постепенно сделает его равнодушным. Наша дружба и все, что мы друг для друга значили, уйдет из его сознания, а потом он умрет. И, умирая, даже не будет знать, что его когда-то любили. Я поднял глаза и посмотрел на Бледную Женщину. Думаю, она наслаждалась моей болью.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил я ее. – Что я должен сделать?
– Я хочу, чтобы в ближайшем будущем ты выбрал самый простой путь и сыграл самую естественную роль, – спокойно ответила она. – Это совсем нетрудно, Фитц Чивэл. Почти во всех вариантах будущего, которые я видела, ты идешь мне навстречу. Выполни волю принца, и волю Чейда, и нарчески. И мою. Отруби Айсфиру голову. Больше от тебя ничего не требуется. Чейд будет доволен, а твоя королева получит союз с Внешними островами. Ты станешь в их глазах героем. Дьютифул и нарческа смогут заключить брак, они ведь любят друг друга. Я не прошу ничего особенного, только того, чего от тебя ждут твои друзья.
