Поэтому, чувствуя себя последним подонком, шпионящим за другом, Ксинг подкинул в башню талисман, сделанный в виде маленькой пластинки из азрака — того самого металла, что добывали на шахте и который так ценили маги. Как оказалось, этот материал, как бы он ни назывался на самом деле, пусть и был слишком мягким для создания оружия, но не разрушался под действием ци.
Следующие два дня прошли спокойно, и Ксинг решил, что все его тревоги напрасны — внутренняя энергия девушки, которую он теперь ощущал не только из «Генерала Фенга», но даже будучи возле вулкана, оставалась сильной и здоровой, а значит, ничего непоправимого та с собой так и не совершила. Её настроение тоже пришло в порядок, и всё вроде бы стало как раньше, поэтому Ксинг решил выждать ещё дюжину дней, после чего забрать и уничтожить талисман, перестав заниматься презренным шпионажем.
Ночами он вновь выходил на улицы, но на этот раз без особого успеха — кроме нескольких маридов удалось уничтожить только одного волка — видать у того, кто выпускал их ночью на улицы, а днём прятал в месте, защищённом от ци Ксинга, таких тварей оставалось не так уж и много.
А потом поздним вечером, во время вечернего похода к вулкану, когда городские ворота уже закрылись, а мост был поднят, Ксинг почувствовал в ци Шадии страх и боль, а рядом с ней засёк два новых источника силы, принадлежавших, без сомнения магам.
Представить более неудачное время было сложно, разве что если бы он в этот момент культивировал в вулкане голышом. Но Ксинг не стал проклинать судьбу или обстоятельства, сосредоточившись на решении возникшей задачи. Он помчался изо всех сил, чувствуя, как от быстрого бега начинают поддаваться деревянные подошвы сандалий. Тратить время на выбор дороги он не стал, пробежав напрямую через лес и поля. Когда перед ним возникла пропасть, за которой показались стены города, Ксинг прибавил ходу, усиливая циркуляцию ци во всех трёх даньтянях. Наконец, он оттолкнулся и взлетел вверх, наступил на воздух, оттолкнулся от невидимой опоры и вновь прыгнул, на этот раз намеренно падая вниз, чуть ниже стен. Столкновения не произошло, прочные камни расступились под его телом, словно он погрузился в вязкий густой мёд. Направляя ци, преобразованную в элемент Земли и проклиная себя за задержку, Ксинг поплыл вперёд, пока не вынырнул далеко за стенами. Он вскочил на ближайшую плоскую крышу и снова ринулся в направлении внутреннего города, понимая, что на счету каждое мгновение. Всплески энергии Шадии указывали на ужасную боль, которая могла убить ее в любое мгновение. А затем ци девушки вспыхнула таким отчаянием, что Ксинг сразу понял — опоздал. Сжав зубы, он помчался ещё быстрее, уже не ступая на крыши, а прыгая с одной воздушной ступени на другую. Наконец, до предела скрывая и унимая ци, он пролетел сквозь барьер внутренних стен и рухнул неподалёку от башни, где жила Шадия. Подбежав к вратам, он увидел, что статуи-хранители разрушены, а прочные металлические решётки ворот теперь лежат на полу лужицами застывшего металла.
Тело Шадии всё ещё сводило сильной болью, но огонь ци пока не погас, а значит, ей все еще можно было помочь. Смертельных ранений она не имела, поэтому Ксинг, перехватив цеп, решил проявить осторожность и не стал вламываться сквозь стену, а, сохраняя маскировку, прокрался по следам магов.
Дверь в башню, сделанная из прочного обитого железом дерева, дымилась, её покорёженные остатки висели на одной петле. Ксинг бесшумно взбежал по лестнице на второй этаж, где чувствовал ци Шадии и обоих магов. Осторожно выглянув в дверной проём, он увидел очень неприглядную картину. Некогда уютная гостиная, в которой они с Шадией так приятно проводили время, теперь была разгромлена, вся мебель превратилась в обломки, а в коврах зияли большие опаленные дыры.
Толстые, с запястье взрослого человека светящиеся шнуры удерживали девушку в воздухе, растянув, словно на дыбе. Одежды на ней почти не осталось, жалкие обрывки ткани не могли скрыть ни её восхитительной фигуры, ни ран и кровоподтёков, усеивающих её тело.
— …договорённости! Думаете, это вам просто сойдёт с рук? — прохрипела Шадия, сквозь магические путы охватившие горло.
— Уже сошло! — рассмеялся один из двоих магов.
— Ты, наверное не слышала, — фыркнул второй, — о недавних смертях нескольких Владык? Как думаешь, кто-то обратит внимание на твою?
— Чтобы хоть что-то услышать, — глумился первый, — нужно иметь для этого возможность. А для прогулок по городу, нужна печать. И чтобы её поставить — нужны деньги.
— И даже если бы у тебя наскреблась горстка касба, — расхохотался второй маг, — печать пришлось бы ставить во внешнем городе, в который ты просто не смогла бы выйти.
— Вам это с рук просто так не сойдёт, — упрямо повторила Шадия.
— А то что? У тебя не осталось даже того жалкого подобия Марказ аль-Кувва, что имелся ещё сегодня утром. Ты не представляешь, с каким удовольствием я выжег это надругательство над правильным порядком вещей. Кто придёт к тебе на помощь? Кому ты вообще интересна?
Ксинг внезапно осознал, что именно изменилось в Шадии. Теперь он ощущал её самым обычным человеком: не было ни малейшего огонька пробуждённой ци, той странной замены верхнего даньтяня, что чародеи называли «оком разума».
— Э, не скажи, Сирадж, она интересна мне и ещё как!
— Убейте меня! — крикнула девушка.
— Убьём, обязательно убьём! — хохотнул первый маг. — Но сначала…
Он подошёл к Шадии, провёл рукой по её красивой полной груди, ухватил за сосок и больно ущипнул. Девушка вскрикнула.
— Хороша, очень хороша! — ухмыльнулся маг. — Даже жалко, что не выйдет оставить себе.
— Хаким, у нас впереди вся ночь, к тому же твои наложницы никогда не живут достаточно долго. Поторопись, не забывай, ты здесь не один, я тоже жду своей очереди!
— Но зачем ждать? — расхохотался первый маг и повёл рукой.
Светящиеся путы натянулись, выволакивая девушку в центр комнаты и заставляя принять вертикальное положение.
— Бросим монетку? — спросил второй маг.
— Зачем? — удивился первый. — Я и так знаю твои предпочтения. Ну а я — старомоден, сделаю всё как обычно.
Ксинг понял, что смысла ждать дольше больше не осталось, вряд ли он теперь услышит хоть что-то важное. Тем более, что Шадия до сих пор страдала, а злость Ксинга требовала немедленного выхода.
— Я тоже старомоден, — сказал он, заходя в комнату. — И очень старомодно ненавижу насильников и подонков.
При виде Ксинга глаза Шадии округлились. Маги среагировали мгновенно: выкрикнув что-то неразборчивое, они вскинули руки, с которых сорвались длинные разряды молний.
— Разочаровывает, — сказал Ксинг, изгибая ци молний, собирая их в потрескивающий шар, парящий над его ладонью. — А сколько было разговоров о могуществе Владык, об их искусстве, и силе...
Колдуны застыли, приоткрыв рты.
— Ты кто? — наконец, спросил первый маг. — Чего тебе надо?
Ксинг стремился стать героем, а значит, рассказывать злодеям о своих планах не собирался. Поэтому он быстро скользнул к магу и обрушил на него шар из молний, испепеляя тому голову. Затем подскочил ко второму и, пропустив через цеп ци, нанёс удар. Раздался звон, движение на мгновение замедлилось, но оружие, преодолев невидимую преграду, вмяло голову мага в плечи.
— Ксинг! — закричала Шадия, когда светящиеся шнуры исчезли.
Она рухнула бы на пол, но Ксинг подхватил её на руки и бережно опустил на остатки ковра.
— Что с магом? — спросил он, кладя руки на её обнажённое тело, и пропуская сквозь ладони исцеляющую ци.
— С магом? Каким магом? — отрешённо повторила Шадия, глядя, как быстро исчезают раны на её теле.
— Ну, владельцем твоей башни.
Глаза девушки наполнились влагой, и Ксинг выругал себя за бестактный вопрос. Если колдуны сюда всё-таки пришли, то ответ очевиден.
— Я… У меня… Больше ничего нет, — сквозь всхлипы подтвердила Шадия догадку. — А ты… Почему… как…
— Тише, — погладил Ксинг её по щеке, прилагая немалые волевые усилия, чтобы продолжать смотреть ей в лицо и не опустить взгляд ниже — на вновь полностью здоровое и такое соблазнительное тело. — Время поговорить у нас ещё будет, а пока что отсюда нужно убираться.
