Он подошёл попрощаться с мальчишкой-целителем, неуверенно протянул руку. Гарий пожал эту лапищу, заодно убедившись, что последствия ранения окончательно сошли на нет.
— Доброго пути… тёзка.
Тролль кивнул.
— Как у вас?.. счастливо оставаться?..
— Нагнись, — велела Мона, стоявшая рядом.
— Что?
— Нагнись, дылда!
Тролль послушно согнулся, и девочка чмокнула его в щёку, уколовшись о бороду.
— Извини. И спасибо.
— За что? — ошарашено поинтересовался берич.
— Извини за то, что я тебя подстрелила. Спасибо за то, что спас папу.
Тролль почесал заросшую щёку, неловко поклонился ей и Гарию. Отошёл к Норику. Со стороны они гляделись препотешно — высокий черноволосый и чернобородый тролль, и маленький такой же буйнозаросший, но только рыжим волосом, гном.
— Желаю тебе найти, чего бы ты там не искал, — не слишком приветливо пробурчал "гном". Линда подобной сдержанностью не отличалась и тоже поцеловала бедолагу, так, что он даже залился краской. Норик крякнул, ошарашено глядя на это зрелище, подёргал бороду, свирепо глядя на жену и берича. Потом ухмыльнулся и всё-таки пожал ему руку.
— Пора, — произнёс Алек. Отбывающие в последний раз обошли друзей, пожимая руки, обнимая. Луиса остановилась перед Гарием и обняла, мальчишка возмущённо замычал. Мона рядом уставилась в небо, скрывая улыбку.
— Ладно, ладно, — усмехнулась целительница, когда покрасневший мальчишка вырвался от неё. — Бывай, ученик. И учись как следует.
— И присмотри за моим конём, — добавил Алек, возникнув рядом. К облегчению Гария, обниматься не стал, а солидно пожал руку.
— Я присмотрю за ним, — сказала Мона, не уточняя, Пегаса или Гария она имела в виду. Мальчишка посмотрел на неё с подозрением.
— Можно я? — спросил брата. Алек улыбнулся, ободряюще кивнул. Гарий сурово свёл брови, уставился на врата. Легко тронул Узор, обхватил искажениями сетку, наполненную камнями. Ворота дрогнули, ударили по основанию моста, под которым ещё не был выкопан ров. Не слишком чистая работа, укорил себя Гарий и мягко стал поднимать противовес.
Ворота медленно опустились на мост. Пятеро вскинули руки в прощальном жесте и вышли из крепости.
— Можешь уже отпустить ворота, парень, — сказал Норик после паузы. Гарий отпустил, и дерево грохнуло в дерево. — И за работу, ребята. Нам всем перед отъездом нужно много чего сделать…
Народ стал расходиться. Гарий повернулся и обнаружил рядом с собой Мону.
— Пошли, — вздохнула она. — Матери не терпится нагрузить нас работой…
Но прежде чем подойти к Линде и заняться тем, что она для них определила, дети поднялись на привратную башню и помахали рукой вслед уходящим. Алек не оглядываясь вскинул руку.
— Ты смотришь? — поинтересовалась Луиса.
— Конечно, — голос Джонатама звучал монотонно, глаза были полузакрыты, но он уверенно шагал по просеке. Алек чувствовал, как вокруг него расходится круг внимания. Всё, что происходило в радиусе пары сотен шагов, не оставалось незамеченным. Джонатам позволял сознанию скользить по реальности, оставляя только значимые события. Появление чужаков, чей-то недобрый взгляд, — всё это не останется незамеченным. И сопровождающее их мысленное внимание сенс почувствовал мгновенно.
— А, привет, Мона, — пробормотал. На удивлённые взгляды друзей пояснил: — девчонка подглядывала.
Алек тоже так умел. Но для этого ему пришлось бы лечь, расслабиться, забыть о собственном теле и погрузиться в полудрёму. А друг — знай себе шагает, как ни в чём не бывало, и не скажешь, что спит на ходу и видит во сне всё, что происходит вокруг.
Тролль прислушивался к разговору, Алек немного поотстал и объяснил ему смысл короткого диалога, заодно поведав о талантах друга. Берич помялся и спросил:
— А вот… мальчишка… в одиночку поднял ворота. И никто даже не удивился.
— А здесь нет ничего удивительного, — рассеянно отозвался Алек.
Тролль подумал.
— А возможно ли научиться этому кому-то из нашего племени?
— "Этому" — ты имеешь в виду вещи, подобные кругу внимания, или телепатии, или предвидению, или телекинезу и пирокинезу, погодному контролю?
— Угу, — Урэтхи выглядел несчастным, и Алека тут же угрызла совесть за насмешку. Вряд ли простодушный берич понял хотя бы слово — даже среди воличей немного таких, которые озадачивают себя запоминанием имперских терминов.
— Научиться можно чему угодно. Было бы время и желание.
Урэтхи глубоко задумался. Алек ему не мешал. Самый главный вопрос. Задай же его.
Но Тролль замолчал до самого обеда. Когда странники, устроившись посреди просеки вокруг костерка, на котором булькал травяной взвар, уничтожали прихваченные в дорогу сухари и полоски вяленого мяса, Урэтхи лишь буркнул что-то одобрительное насчёт здешних лесов.
Отправились дальше. Алек всё посматривал на Тролля, а Луиса одаряла ироничными взглядами его самого.
— Дай ему время, — шепнула наконец. Молодой вой сделал вид, что не понимает.
— Никуда он не денется. Но пусть считает, что он сам принял это решение, — сказала целительница.
— Привет, привет, — сказала Мона рассеянно.
— Как дела? — поинтересовался Гарий. Мона подскочила от неожиданности, едва не слетев с кушетки.
— Троллик!.. нельзя же так пугать!
— Извини, я думал, ты со мной поздоровалась, — удивился тот.
— И вовсе не с тобой, а с Джонатамом!.. — девочка решила жестоко отомстить попозже. — Провожала взглядом учителя и его команду, совсем недолго. Я не умею смотреть далеко, так, как ты…
Гарий вскинул брови. Мона и сама удивилась своим словам. Она что, его похвалила?..
— Потом кто-то — Джонатам, кажется, развернул круг внимания. Сразу почувствовал меня и отправил улыбку. Я тоже попробовала — и тут же вылетела. А потом ты меня напугал!..
Гарий потупил взор. Может быть, и не стану мстить, смягчилась Мона.
Она показалась матери, выслушала её задания и при первой возможности снова забралась на башню. Уходящих уже не было видно ни так, ни в Живе, Мона устроилась на кушетке, с которой Луиса прозревала окрестности. То ли давешнее присутствие целительницы незримо поспособствовало, то ли у Моны развились таланты, которыми она раньше не блистала — а может быть, хватило обычного упрямства, — и девочка смогла нырнуть в Живу так глубоко, как никогда ещё не забиралась.
— Думаю, мама уже меня ищет, — сказала девочка.
— Она отправила меня, — ответил Гарий. — И именно сюда.
Мона подхватилась, заторопилась. Они спустились с башни, и хлопоты захватили их, завертели и разнесли в разные стороны. Когда всё было закончено, Мона не поверила солнцу, которое утверждало, что вот-вот настанет полдень. По её ощущению времени, прошло денька три, наполненных суетой.
