– Дальше я с вами не поеду, – сказал Перегрин, когда они утолили голод и жажду. – Я связан прежде всего с Роуэном и должен рассказать ему о том, что его задание выполнено. Поэтому отсюда я отправлюсь прямиком в Галвин. Роуэн, возможно, уже завершил свою сделку с Куаллайдом и вернулся. Если нет – отправлю ему письмо. Вам я сейчас не нужен.
– Это мы вам больше не нужны. – Нарушив молчание, Кружевница проявила бестактность, коснувшись темы, на которую был нарушен негласный запрет.
Но Перегрин и тут не обиделся.
– Кто знает? Закончена глава, но не вся повесть. События в Открытых Землях еще не пришли к завершению, и не исключено, что нам еще придется действовать вместе.
– Мэтр! Капитан! – послышался знакомый голос. – Я их повсюду ищу, а они спокойно сидят себе в углу, пиво хлещут…
Замечание было несправедливым. Пили умеренно, а Кружевница – та вообще едва пригубила из кружки. Но от Ингоза никто не ждал точности формулировок.
– Что стряслось? – спросил Сигвард, когда Ингоз плюхнулся рядом с ними за столом.
– Да ничего тут, кроме земли, не тряслось… а вообще-то я получил вести от Воллера. Он приезжает, остановится в монастыре.
– Я только что говорил моим молодым друзьям, что отсюда поеду в Галвин.
Ингоз не рискнул спорить с магом.
– Хорошо, мэтр, если надо будет, я к вам приеду. У вас вообще… – он налил себе пива, выпил, – как дела?
Очевидно, он не хотел ставить вопрос прямо.
– Мост взорван, – сказал Сигвард.
– Ну и ладно. От Роуэна, кстати, вестей нет. Только сдается мне, просчитался он со своей задумкой. Он же хотел всех здесь напугать этой выходкой, верно? Показать, сколь он крут. И в другое время это бы ему удалось. Но сейчас народ только и говорит, что о землетрясении. Здесь-то еще ничего, а в Нессе, болтают, форменное светопреставление.
У остальных собравшихся за столом были свои соображения о том, как выглядит светопреставление, но никто их вслух не высказал.
– Ах да, о чем бишь это я… – спохватился Ингоз. – Поезжайте, мэтр. Воллер вообще-то дал понять, что капитана хочет видеть. Сдается мне, будет он решать, что с пленниками нашими делать. Обсудить надо.
– А они по-прежнему в монастыре?
– Там. Содержатся со всей строгостию. То есть голодом отец Джеремия их не морит, он не зверь, а вот из подвала их не выпускает. Для их же, кстати, пользы. Братия зла на эту парочку, может позабыть про чин ангельский и навалять так, что мало не покажется. А вот тебе, Кружевница, лучше туда не приезжать. Мужской все же монастырь.
– Раньше это Воллера не слишком смущало, – заметил Сигвард.
– Раньше там этой… как ее… не было. Одна баба в мужском монастыре – это исключение или заключение. Две – уже непотребство.
– Когда-то Воллер пообещал мне голову Мадженты в качестве платы за работу на Дорогу, – пояснила Сайль. – Слова своего он не сдержал, вот и хочет отложить объяснение. Так ты передай ему, ради бога, то, что я тебе про нее говорила.
– Передам, – согласился Сигвард.
– Ну вот и решили, – довольно заявил Ингоз. – Сейчас поедим и поедем. Я тебя, Кружевница, пожалуй, провожу до дому. Хоть ты за эти месяцы и помоталась по Открытым Землям больше, чем за все прежние годы, а все же нет у меня к тебе доверия. Заблудишься еще или в неприятности вляпаешься.
Сигвард подумал, что тот прав. Не следовало отпускать Сайль без провожатого. Но, как выяснилось, у Ингоза были и другие соображения:
– А лошаденку-то я твою сведу, как тебя доставлю. Ты же ее голодом заморишь.
– С чего ты взял?
– Как будто я тебя первый день знаю. Ты о еде для себя никогда не заботилась, мы тебя всегда кормили…
– Ага, закормили, аж лопаюсь!
– …а о бедной животине тем паче не подумаешь. Странно, что она у тебя раньше не сдохла. Хотя, конечно, рядом другие были, на них ты могла заботы переложить…
Слушая их взаимные препирательства, Сигвард пришел к выводу, что жизнь явно приобретает привычный оттенок. Время чудес закончилось, пора решать насущные вопросы.
Перегрин кивнул, как бы отвечая его мыслям:
– Раз наши друзья сейчас уедут, так тому и быть. Хотя я предполагал, что мы здесь заночуем, и пожитки велел перенести в комнату.
– Может, я и заночую. Если Воллер еще не приехал, спешить некуда.
Таким образом, Ингоз присоединился к обеду. Его желание подкрепиться оставалось столь же постоянным, как стремление обругать достоинства местной кухни в сравнении с карнионской. Впрочем, для полноценного процесса получения удовольствия от свар ему недоставало Пандольфа, за что приходилось расплачиваться Кружевнице. До отъезда он еще дважды успел с ней полаяться, по каким таким причинам – Сигвард не особо вслушивался. Кажется, Ингоз настаивал, чтоб Сайль что-то опять ему починила, она отбрехивалась, но как-то вяло: «Что я тебе, кузнец?» В другой раз разговор снова скакнул на лошадиную тему, а потом спорщики вышли к коновязи – на предмет освидетельствования неоднократно помянутой Золы: морила ее Кружевница голодом или нет.
Все это порядком набило оскомину, и Сигвард предпочел бы выспаться, чем выслушивать эти беспредметные перебранки. Потому он ушел в комнату, нанятую Перегрином (очередной сарай, тюфяки с сенной трухой, сваленные на полу пожитки), но расположиться на отдых не успел – за своей сумкой вернулась Кружевница.
– Уезжаешь?
– Ага. – Она закинула опустевший тюк на плечо. – А Перегрин где? – И оглянулась, словно маг мог заползти под тюфяк.
– В зале сидит, пиво допивает.
– Может, оно и к лучшему. Я вообще попрощаться хотела. – Она произнесла это как-то слишком серьезно, и Сигвард насторожился.
– К чему церемонии? Скоро снова увидимся.
– А может, и не увидимся… полагаю, раз тебя здесь опознали, не судьба тебе в Открытых Землях оставаться.
На что она намекает? Что приглашение Воллера может быть ловушкой?
– Думаешь, прикончить меня хотят?
Ее брови изумленно приподнялись.
– Нет, что ты! На Дороге так не поступают с людьми… от которых может быть выгода. Тебя переправят в другую провинцию… или вообще за границу империи… вот. – Сайль опустила глаза. – Я и хотела сказать, пока успею… Знаешь, с тех пор, как я здесь живу, до меня никогда никому не было дела… не до того, чем я занимаюсь, а до меня… вообще-то и раньше никому не было, кроме отца, но отец и есть отец. Черт, я не о том собиралась… Ты не думай, я ничего просить не буду. Только рядом с тобой я поняла… что мне не стыдно и не тошно жить на этом свете. Я люблю тебя… все. – Она сделала шаг вперед, поцеловала его в губы, отступила и поспешно вышла, прежде чем он успел ее остановить.
Он, впрочем, и не пытался.
В его жизни это был не первый случай, когда женщины приходили к нему сами (полковые шлюхи не в счет), в том числе и невинные девицы. Но Сигвард очень рано научился понимать, когда его используют. На войне как на войне, это правило для всех. Разумеется, женщина или девица всегда предпочтет занять место в постели офицера и под его защитой, чем достаться солдатне. Сигвард находил такое поведение вполне естественным, и оно его устраивало. Но здесь было другое. Сайль ничего не боялась и не просила у него защиты.
