— Что?.. — начал Чилдермас.
— Вы в библиотеке, сэр, — не дал договорить Лукас. — Кажется, вы потеряли сознание.
— Помоги встать. Мне необходимо поговорить с Норреллом.
— Я же уже объяснял вам, сэр…
— Нет, — возразил Чилдермас. — Ты ошибся. Он наверняка здесь. Должен быть здесь. Отведите меня наверх.
Лукас помог ему подняться и выйти из комнаты, но едва они дошли до лестницы, как Чилдермас опять едва не потерял сознание. Лукас тут же позвал другого лакея, Мэтью, и вдвоем они не столько отвели, сколько отнесли Чилдермаса на второй этаж, в тот самый кабинет, где мистер Норрелл, как правило, творил самые секретные магические обряды.
Лукас открыл дверь. В камине ярко горел огонь. На столе, на маленьком серебряном подносе, аккуратно лежали перья, перочинные ножи, карандаши. Полная чернильница была закрыта серебряной крышечкой. Книги и блокноты чинно занимали свои места. Комната сверкала чистотой и поражала совершенным, ничем не нарушаемым порядком. Не приходилось сомневаться, что сегодня мистер Норрелл сюда не заходил.
Чилдермас оттолкнул лакеев, остановился на пороге и озадаченно огляделся.
— Видите, сэр? — заговорил Лукас. — Все, как я говорил. Хозяин в Адмиралтействе.
— Да, — согласился Чилдермас.
Тем не менее он ничего не понимал. Если все происходящее не следствие магии Норрелла, то что же это тогда?
— А Стрендж здесь был?
— Разумеется, нет! — возмутился Лукас. — Пущу я его в дом, как же! Вы все еще плохо выглядите, сэр. Давайте я все-таки пошлю за доктором.
— Нет-нет. Мне значительно лучше. Помогите-ка добраться до кресла.
Чилдермас, вздохнув, тяжело опустился в кресло.
— Что вы на меня уставились? — Он махнул рукой, приказывая слугам удалиться. — Мэтью, тебе что, совсем нечего делать? Лукас, принеси-ка мне лучше стакан воды!
У него кружилась голова, все виделось словно в тумане, однако дурнота немного отступила. Он мог описать пейзаж вплоть до малейшей детали. Картина ясно запечатлелась в мозгу. Осталось чувство нездешнего одиночества, но он больше не боялся заблудиться, вернулась способность думать и рассуждать.
Лукас возвратился с подносом, на котором стояли стакан и графин с водой. Наполнив стакан, лакей подал его Чилдермасу, и тот быстро выпил.
Чилдермас знал одно заклинание — оно позволяло распознать магию. С его помощью нельзя было узнать, кто колдует и как, лишь определить, присутствует в атмосфере магия — по крайней мере, в теории. Чилдермас лишь однажды к нему прибегал, но тогда ничего не обнаружил, так что не знал, действует ли оно.
— Налей еще воды, — приказал он Лукасу. Лукас подчинился.
На сей раз Чилдермас пить не стал. Он пробормотал в стакан несколько слов, поднял его к свету и, пристально вглядываясь, начал медленно поворачивать — до тех пор, пока вот так, сквозь воду, не осмотрел всю комнату.
Ничего.
— Я даже не знаю точно, что ищу, — пробормотал он и обратился к Лукасу: — Пойдем. Мне нужна твоя помощь.
Они спустились в библиотеку. Чилдермас снова поднял стакан, снова пробормотал заклинание и посмотрел сквозь воду.
Опять ничего.
Он подошел к окну. На миг ему показалось, будто на дне стакана блеснуло что-то, напоминающее белую светящуюся жемчужину.
— На площади.
— Что на площади? — не понял Лукас.
Чилдермас не ответил, только посмотрел в окно. Грязную брусчатку Ганновер-сквер покрыл чистый белый снег. На фоне белизны четко вырисовывалась ограда посреди площади. Снег продолжал падать, дул резкий, порывистый ветер. Вопреки непогоде на площади собрались люди. Все знали, что мистер Норрелл живет на Ганновер-сквер, и приходили нарочно, чтобы на него взглянуть. Вот и сейчас джентльмен и две молодые дамы (все, без сомнения, поклонники магии) взволнованно разглядывали фасад. Чуть дальше прислонился к ограде темноволосый молодой человек. Рядом с ним остановился продавец чернил в потрепанном сюртуке, с бочонком за спиной. Правее гуляла еще одна дама. Она повернулась к дому спиной и направлялась в сторону Ганновер-стрит, однако Чилдермас почему-то не сомневался, что пару секунд назад она тоже рассматривала дом. Одета женщина была по последней моде, богато — отделанная горностаем зеленая ротонда и горностаевая муфта свидетельствовали и о хорошем вкусе, и о немалом достатке.
Чилдермас хорошо знал продавца чернил, поскольку часто покупал его нехитрый товар. Все остальные были ему не знакомы.
— Ты кого-нибудь узнаешь? — спросил он.
— Вон того, темноволосого. — Лукас указал на молодого человека возле ограды. — Это Фредерик Марстон. Он несколько раз приходил сюда, просил мистера Норрелла взять его в ученики. Мистер Норрел ни разу его не принял.
— Да, припоминаю, ты, кажется, говорил. — Чилдермас еще с минуту внимательно разглядывал людей на площади, потом сказал: — Как ни странно, кто-то из них сейчас творит магию. Надо разобраться. Пойдем. Я без тебя не справлюсь.
На площади магия ощущалась еще сильнее. В голове Чилдермаса снова зазвучал похоронный звон. За снежным занавесом мерцали два мира, словно картинки из волшебного фонаря: то Ганновер-сквер, то пустынные поля и черные птицы на фоне бледного неба.
Чилдермас снова поднял стакан, готовясь произнести заклинание, но это не понадобилось. Стакан засиял мягким белым светом и внезапно оказался самой яркой точкой во мраке сумрачного зимнего дня, он горел ярче и чище любой лампы, а на лица Чилдермаса и Лукаса легли странные тени.
С ним снова заговорило небо. На этот раз оно как будто о чем-то спрашивало. От ответа зависело очень многое. Если бы ему удалось понять, что требуется, и подобрать слова, чтобы облечь в ответ, то что-то смогло бы освободиться и проявиться — что-то, способное навсегда изменить английскую магию, что-то, о чем ни Норрелл, ни Стрендж еще даже и не задумывались.
Он изо всех сил пытался понять. Уже и язык, и заклинание звучали мучительно знакомыми. Казалось, вот сейчас он их поймет. В конце концов, мир твердит ему эти слова постоянно, в каждый из дней жизни, только он никогда этого не замечал, не обращал внимания…
Лукас что-то говорил. Очевидно, Чилдермас снова начал падать, потому что Лукас схватил его под мышками и пытался удержать. Стакан, вернее его осколки, валялся на камнях, а снег сиял мягким белым светом.
— …странная вещь, — говорил Лукас. — Ну же, мистер Чилдермас, держитесь. С вами ведь никогда такого не приключалось. Вы уверены, сэр, что не хотите вернуться в дом? А, вот и мистер Норрелл. Уж он-то наверняка знает, что делать.
Чилдермас взглянул направо. Со стороны Джордж-стрит на площадь въезжал экипаж мистера Норрелла.
Продавец чернил тоже его заметил. Он тут же приблизился к джентльмену и двум молодым дамам и с почтительным поклоном сказал несколько слов. Все трое повернулись и посмотрели на экипаж. Джентльмен достал из кармана монету и протянул торговцу. Тот снова поклонился и исчез.
Мистер Марстон, темноволосый молодой человек, без подсказки знал, что экипаж, принадлежит мистеру Норреллу. Он тут же оторвался от перил и устремился к карете. Даже модно одетая дама повернулась и пошла к дому, явно намереваясь взглянуть на главного волшебника Англии.
Экипаж остановился возле дома. Лакей спрыгнул с козел и открыл дверь. Показался мистер Норрелл. Он закутался в такое неимоверное количество шарфов, что его сухонькая фигурка казалась почти величественной. Мистер Марстон немедленно обратился к нему с приветствием, а потом и с еще какими-то словами. Мистер Норрелл нетерпеливо мотнул головой и махнул рукой, отметая докучливого просителя.
Красиво одетая дама прошла мимо Чилдермаса и Лукаса. Она была очень бледна и сосредоточенна, те, кому нравится такой типаж, сочли бы ее красивой. Вглядевшись внимательнее, Чилдермас подумал, что где-то ее видел.
— Лукас, — пробормотал он, — что это за женщина?
— Уж простите, сэр, в первый раз ее вижу.
Мистер Марстон вел себя все настойчивее, а мистер Норрелл все больше сердился. Он огляделся по сторонам и, заметив поблизости Лукаса и Чилдермаса, знаком подозвал их к себе.
В этот миг нарядная дама шагнула к нему. Казалось, она собирается заговорить, но намерение ее было совершенно иным. Женщина вынула из муфты пистолет и хладнокровно прицелилась волшебнику в сердце.
Мистер Норрелл и мистер Марстон смотрели на нее.
В следующее мгновение одновременно произошло несколько событий. Лукас выпустил Чилдермаса (который тут же, как мешок, рухнул на камни) и бросился на помощь хозяину. Мистер Марстон схватил даму за талию. Дэйви, конюх мистера Норрелла, спрыгнул с козел и поймал ее руку.
Чилдермас лежал на снегу среди осколков стекла. Женщина с поразительной легкостью вырвалась из крепких объятий мистера Марстона и толкнула его с такой силой, что он упал и больше не поднялся. Рукой в перчатке она ткнула Дэйви в грудь, и кучер отлетел на несколько ярдов. Лакей мистера Норрелла, тот самый, что открывал дверь экипажа, попытался сбить ее с ног, однако безрезультатно. Она дотронулась рукой до его лица — прикосновение казалось совсем легким — и он рухнул. Лукаса дама ударила пистолетом.
