- И как тебе праздник?
- Я подумал и пожалел, что я не страж, - Виига прожевал очередной кусок рыбы и добавил, - потом еще подумал и решил, что не, не хочу быть стражем. А вот у тебя место, это да.
- Мне тоже нравится мое место. Все потом, а сейчас ты гость и наслаждайся. Живи сейчас. А я пока пойду и найду кое-кого, пока они еще могут говорить.
- Керкет.
- Правильно, ну не скучай тут. А тебе со мной сейчас лучше не ходить.
Купец приподнялся, и зорко высмотрев кого-то в толпе, соскочил с помоста.
* * *
Какое-то время спустя. Очередной зов сигнального рога застал его спящим в обнимку с обеими судьями у подножия родового пня. Подняв голову, критично осмотрел лежащие вповалку тела гостей и его орков со служанками. Помотав головой и выцарапавшись из цепких лап Теней, выпрямился и пощупал голову.
- Цела, а как будто макуатлем плашмя приложили, - мотнул ей и добавил, - не плашмя.
Еще раз морщась, повел головой и, приглядевшись, уверено направился в угол. Там на полу, свернувшись клубком, сопел полусотник семьи Керкет. Бесцеремонно его растолкав, дождался, пока он проморгается и, присев рядом, спросил.
- Жив, - глядя на расплывшееся в счастливой улыбке лицо орка, добавил, - когда в Гору идем? - чем сразу смыл ее с лица полусотника.
- Куда??
- В Гору к вам в гости. Ты мне вчера при свидетелях обещал проводить меня с подарками для Глав до самого вашего Дома. Или напомнить? - Купец, встав, стал демонстративно оглядываться, чем вызвал нешуточное беспокойство орка. Нарушения договоров, заключенных при свидетелях обычно заканчивались вместе с нарушителями.
- Не надо свидетелей, я просто не помню.
- Хорошо, сейчас помогу, - Купец сел рядом и, взяв из рук подошедшей, растрепанной служанки чашку, и под завистливый взгляд Керкета отхлебнул.
- Танец ножей помнишь? - посмотрел, как быстро кивает орк и добавил, - ты еще пару бус проспорил. Вот, помнишь. Потом мы пили, ели, за служанками бегали, помнишь? Ага, в камешки ты Шнаку проигрался, хорошо так. Я тебе одолжил, и ты отыгрался. Помнишь. Да, хорошая игра была. Шнаку теперь можно вместо фонаря ставить. А голова у тебя болит с этой стороны, так это ты к Гайту приставал. Стой, стой, потом ты свои неотложные дела сделаешь. Я за тебя слово замолвил, она смеялась и обещала не убивать тебя. Или если убить, то без мучительств, шучу я. Тоже придумал, кого звать щенков делать. На, выпей. Потом на коротких ножах с Пико из Лау дрался. Это от него у тебя плечо порезано, зашили сразу. Что с ним? Его-то домой унесли, не посрамил ты свою семью. Он тоже хорошо дрался. Я знаю, что Керкеты самые могучие, незачем так-то орать. Как голова-то болит. Помогите подняться нашему гостю. А потом мы с тобой обговорили, что ты меня отведешь в Гору, меня и пару-тройку моих с ношей подарков. Как это ты не помнишь, мы еще чашу вдвоем выпили, ты ее перекусил быстрее. И вот этот малый нож, что у тебя на поясе, я тебе подарил, как своему одночашнику. А ты мне этот. Еще как можешь принять подарок, мы теперь почти родня. На, выпей и пойдем поедим, мне еще Виигу где-то здесь искать. Заодно и расскажешь, когда пойдем, и что мне брать. Не был я у вас ни разу. Вставай, вставай. Пойдем, съедим что-нибудь.
Копи Хозяина Горы.
К посещению Выработки Купец готовился основательно и не торопясь. Семья Керкет была всегда в стороне от бурной жизни Бооргуза, но по значимости для торговли они был на втором месте после товаров Знахарей. Добываемый ими горючий камень был важен и для самого Бооргуза, и для Бооргуза Червя. Горючий камень Бооргуза Тайн был не самого хорошего качества, если смотреть на тот, что добывали в других местах. Тот и горел ярче и добывался проще, крупные куски были удобнее для перевозки и торговли. Но купцы Червя брали его с радостью, как и золу с Кухни. Зачем она была нужна, никто не знал, но особо и не интересовался. Полученные рационы и другие товары закрывали потребности Бооргуза, и этого было достаточно для кропотливой и опасной работы на Выработке. Семья Керкет не была из Старых орков, злопыхатели часто говорили, что Керкеты из касты Знающих и выросли до Старшей семьи только потому, что семья, что держала под собою эту часть жизни Бооргуза, была выбита в очередной кровавой сваре за власть, и Думающие подхватили власть из мертвых рук. Тем более, что и сами Старшие семьи не рвались в темные коридоры Выработки.
А потом уже и некому стало сражаться за власть над таким куском подземелья. Идущие вглубь горы бесконечные коридоры и галереи, темные и сырые, тянулись на несколько дней пути, и где они заканчиваются и куда ведут, не знал никто. Жить там было невозможно, так как реки там не было, доставка с поверхности не оправдывала затрат. И только необычный кочевой Дом семьи Керкет год за годом передвигался от одной залежи до другой, уходя все глубже и глубже.
Каждые десять циклов вглубь горы уходил очередной караван из нескольких десятков носильщиков и возвращался обратно только через еще десять. Мрачная и нелюдимая стража из Младших семей Керкет вела по только им известным путям нагруженных едой для орков и светляков носильщиков к очередной стоянке Дома и возвращала их обратно, нагруженных горючим камнем и горной смолой.
Сейчас Купец стоял рядом со старшим каравана и наблюдал, как в темноте туннеля исчезают носильщики и редкие стражи. Покосившись на Купца и пару его стражей, старший похода по имени Зиф дернул ухом и махнул рукой, спускаясь ко входу в Гору.
- Нам всем нужно быстро идти. Надеюсь, что ты умеешь быстро ходить.
Купец пожал плечами и пошел за стражем. Вместе с лапой стражей, что были охраной и помощниками старшего, они спускались по истертым ступеням ко входу в Гору. Светящиеся шары, что несли на шестах немногие из участников похода, едва-едва освещали подножье входа во чрево горы и широкую дорогу, ведущую в темноту. Уже два цикла караван, почти не останавливаясь, шел по Главной дороге, тоннелю шириной в сто шагов с глубоко продавленными колеями от бесчисленных и тяжелых повозок былых владык подземелья. Даже несчитанные столетия не смогли стереть эти следы, только слегка сгладив их. От главного пути во все стороны отходили многочисленные коридоры, проходы и галереи. И все это время караван шел мимо брошенных много и много лет назад жилищ и ферм орков. Только сейчас можно было убедиться, как сильно сжалась зона жизни Бооргуза. Уходившие в темноту проходы были завалены мусором и брошенными битыми черепками, хрустевшими под ногами. Река Бооргуза повернула в сторону от Главной дороги уже как цикл и сейчас только редкая капель редких протечек разбивали эту тишину.
По сглаженным временем и водой ступеням орки спустились ко входу в Копи. Здесь на каменных стенах были видны угловатые узоры, вырезанные искусными резчиками прошлого. Из этой вязи выделялось огромное лицо бородатого существа с резкими и рублеными чертами чешуйчатого лица. Широко поставленные глаза, плоский нос и зубастая пасть. По сторонам лица толстые косы, и пышная борода, заплетенная во множество косиц.
У этого места на вычищенной площадке курилась чаша с тлеющим порошком, и лежали скудные подношения из дерева и глины. В основном грубые фигурки орков. Уложив ее в кучу под ликом, каждый орк накалывал себе палец о стоящие торчком каменные лезвия и капал в чашу с курением.
Старший остановившись у алтаря, замер на мгновение и раскинув руки прошептал.
- Мы пришли к тебе хозяин Горы, прими нас и воздай по заслугам каждому.
После чего резко дернул по ладони каменным ножом и полил кровью зашипевшие тлеющие угли. Взяв протянутую помощником тряпку, небрежно замотал руку и пошагал в проход. Купец капнул своей кровью в чашу и, оглянувшись назад, широко зашагал за Керкетами.
В высоком проходе гулко загуляло эхо от множества шагов, отражаясь от стен и множась в переходах. Рыкнув, старший ускорил караван, и орки пошли мерной косолапой рысью. Редкие шары, мотаясь на шестах, отбрасывали тусклый свет на стены, оставляя свод прохода в густой и непроницаемой темноте. По стенам заметались рваные тени. Появляясь и пробегая по стенам, они исчезали под ногами сосредоточенно бегущих орков. Носильщики смотрели только под ноги, старательно выбирая дорогу по неровному полу и только редкие стражи, пробегая вдоль колонны, настороженно заглядывали в широкие провалы проходов ведущих в сторону от главной дороги, надолго замирая у них, усиленно принюхиваясь и прислушиваясь. Через полцикла, на коротком привале у редкого источника Купец задал вопрос.
