— Дядя Гена!.. — всхлипнула она. — Дядя Гена, ты живой?…
Гена ничего не ответил. С тех пор, как он оказался на Эйкре, его уже второй раз приводили в состояние полной недееспособности. Губы Оли предательски задрожали. Она со страхом прислушалась к творящемуся за дверью и прижала к груди окровавленного хомячка.
— Дядя Гена… — еще раз позвала она.
Ей никто не ответил.
Мужчины любят женщин, женщины любят детей, дети любят хомячков, а хомячки никого не любят.
Чарльз Дарвин
Покинув камеру, стражники унесли с собой факелы. Слабый свет пробивался только из окошечка на двери — коридоры Таалуйны освещались медными светильниками в виде небольших чайничков. И в этом слабом свете Оля наконец-то разглядела, что они с Геной и Рикардо в камере не одни. То, что она до этого принимала за кучу мусора, слабо шевельнулось и оказалось волшебником Каспаром.
Впрочем, вины Оли в этой ошибке не было — спящего Каспара часто принимали за небольшой стог сена.
— Дядя Каспар! — завопила она, с силой тяня его за бороду. — Дядя Каспар!
— А? Что? Я не сплю, не сплю! — привычно отозвался Каспар. — Почему вы все время меня дергаете?! О, здравствуй, девочка. Ты моя дочь?
— Нет! — возмущенно отреклась от такого «папы» Оля.
— Странно, а как похожа… — задумался Каспар.
— Ничего подобного! — еще больше возмутилась Оля. — Вовсе не похожа!
— Точно? — все еще сомневался волшебник. — А то в прошлый раз я проснулся, а рядом сидит какая-то девчонка, говорит, что дочь. Но я же знаю — обманывает, моей дочери всего-то два года было, а той не меньше десяти… Ох, опять я не выспался… а где те двое, которые все время крутятся поблизости? Что-то мне без них уже скучно… хррр-пс-пс-пс…
— Дядя Каспар, не спи!!! — затрясла его Оля. — Вставай!
Каспар недоуменно моргнул, поднимаясь на ноги. При этом наступил на бороду и чуть не упал.
Престарелый волшебник долго и сосредоточенно ковырял в ухе, а потом вдумчиво изучал извлеченную оттуда серу. Когда же он потянулся к другому уху, Оля поняла, что это может затянуться надолго.
— Дядя Каспар! — строго нахмурилась она. — Смотри, что они с Рикардо сделали!
Каспар прищурился, безуспешно пытаясь разглядеть в этом тусклом свете то, что ему сунули под нос. Наконец он сообразил, что перед ним нечто живое… теоретически живое. Белый хомячок уже не дышал.
— И с Геной! — добавила Оля, указывая на избитого телохранителя. — Вылечи их прям щас, а то я папе скажу!
В отличие от старшей сестры, Оля даже смутно не помнила времена, когда отец еще не был миллионером. В ее сознании твердо сидело убеждение, что папа может все. Главное — подольше ныть.
Конечно, она прекрасно понимала, что лучше сразу приготовиться к чему угодно — за то время, что три волшебника провели на «Чайке», у них еще ни разу не получалось наколдовать что-то без ошибок. Любые чары в их исполнении были, по сути, лотереей. Порой получалось немного не то, что требовалось, порой — совсем не то, порой… порой объект чар просто разлетался на кусочки. Две тысячи лет склероз и маразм исподволь подтачивали колдовскую мощь троих некогда великих чародеев…
Но в данном случае сделать еще хуже не смог бы даже Каспар.
— Сейчас я его вылечу! — радостно пообещал он, закатывая рукава. — Сейчас! Будет крепок, как скала!.. Талкима соотвейша каллаки турра твецэ уззе-ш… уззе-ш… а как же там дальше?…
Заклинание оборванное на полуслове, тем не менее, подействовало. Тысячи ослепительных искр, сорвавшихся с пальцев Каспара, окутали Гену. И, вопреки обыкновению, он ни во что не превратился — наоборот. Синяки и кровоподтеки с тихим шипением исчезли, словно никогда и не появлялись, а из-под кожи послышались странные звуки, похожие на скрип песка на зубах.
Гена начал медленно подниматься на ноги. Он почесал лоб, посмотрел на испачканный и разорванный костюм, перевел взгляд на радостно улыбающуюся Олю и облегченно вздохнул — охраняемый объект невредим.
— Ольга Петровна? — спросил он. — Что тут было… негры с палками ушли?…
— Ушли! — ликующе подтвердила Оля. — Дядя Гена, дядя Каспар тебя вылечил!
— Уже заметил… — все еще с некоторым сомнением пощупал живот Гена.
Он чувствовал себя немного странно. Что-то внутри было не так. Что-то в нем изменилось. Он не мог сказать, что именно, но какие-то изменения точно появились. Только вот какие именно? Телохранитель прислонился к холодной стене и начал ощупывать себя со всех сторон — в то, что сумасшедший старик наконец-то сумел наколдовать что-то без побочных эффектов, верилось слабо.
— Дядя Каспар, а теперь Рикардо! — потребовала Оля.
— А?! Что?! Я не сплю, не сплю! Какая большая мышь…
— Это хомячок!
— Да, очень большая мышь… — задумался волшебник. — А почему у нее нет хвоста?
— Это хомячок, у них хвостики коротенькие!
— Оторвали хвост? Как жестоко… Ничего, сейчас я ее вылечу! — пообещал Каспар.
На этот раз он вообще не стал бормотать свою дурацкую абракадабру — все равно его чары действовали не благодаря заклинаниям, а вопреки им. Просто тряхнул руками, выбрасывая волну Трансформирующего Хаоса… и Рикардо начал стремительно изменяться. Раны закрылись, следы ушибов исчезли, сломанные кости срослись, но этим дело отнюдь не ограничилось…
Оля взвизгнула и разжала руки — белый хомячок ужасно потяжелел. Коротенькие лапки на глазах удлинялись и толстели, шерсть и кожа грубела, и он все больше рос, рос, рос… пока не вырос так, что занял все свободное место в камере. Теперь Рикардо больше напоминал белого медведя, чем сирийского хомячка. Хотя морда осталась такой же, как раньше, да и вел он себя по-прежнему.
— Властью Серого Черепа, у хомячка есть Сила!!! — восторженно завизжала Оля.
Чудовищный хомяк утробно зарычал. Теперь его пискливое тявканье трансформировалось в жуткий басовитый рев, похожий на медвежий. Зверь навис над вопящей девочкой и с шумом втянул в себя запах. Взгляд Гены заметался по камере, ища что-нибудь, способное заменить оружие — чтобы сладить с нынешним Рикардо, нужна была по меньшей мере рогатина. А лучше — винчестер.
Но хомячок не стал нападать на хозяйку. Он сунул огромный розовый нос ей в ладони — от них пахло ужасно знакомо. Когда он был маленьким слепым хомячонком, его впервые взяли в эти руки, и громовой голос изрек: «МАМА, ДАВАЙ ВОЗЬМЕМ ЭТОГО, ОН САМЫЙ СИМПАТИЧНЫЙ». Девочка Оля стала первым существом, которое увидел маленький Рикардо, когда открылись глаза, она всегда вкусно кормила его, регулярно меняла опилки и чесала пузико. И хомяк платил ей взаимностью, яростно защищая от всех потенциальных врагов. В меру слабых хомячьих сил, конечно. Теперь она сильно уменьшилась в размерах — ну так что же с того? Она по-прежнему его хозяйка. Фактически, родная мать.
