Вскоре они вошли под своды дремучего леса — на взгляд воина, и двадцать тысяч лет назад он был всё таким же. На взгляд же ольта лес был… словно одушевлённым — в человеческом смысле. Казалось, что все сплетшиеся воедино деревья пристально следят за пришельцами и жестоко расправятся с ними, едва те хоть чем — нибудь прогневают их. Ощущение было столь сильным, что несколько раз ольт останавливался и сжимал ладонями виски, чтобы прогнать это чувство.
— Душно, — коротко объяснил он, заметив удивлённые взгляды Ривллима. — Доберёмся до какой — нибудь поляны, устроим привал.
А в лесу действительно было душно. Здесь не пели птицы, не трещали насекомые. Всё живое, что попадалось на глаза, выглядело напуганным. Нет, не зря ильвемоары — или их предшественники? — избрали именно этот лес для возведения Башен… Ни один шпион не выживет здесь; ни один заблудившийся — не выстоит в одиночку. Когда взорам путешественников предстала небольшая поляна, посреди которой валялись большие камни, все издали вздох облегчения.
* * *
— Внутрь стен попадём к самому закату, — предупредила Фиар. — Не знаю, что там творится сейчас, но вряд ли там безопасно.
Камни служили удобными сиденьями, заметил Ривллим. Великоваты, правда — будь они все раза в полтора крупнее, камни пришлись бы впору. И как кресла, и как столы (самый крупный, посередине, годился для доброй дюжины великанов, способной усесться вокруг).
— Не будем там задерживаться, — возразил ольт. — Если внутри и есть некое особенное место, то это — центр, там, где сходятся дороги…
Ривллим вспомнил странный сон в ту ночь — три ольта на постаменте. «Отыщи свою статую и спроси, отчего она решила сбежать»… Что они увидят на перекрёстке шести дорог?
— Полчаса ходу, — вставил Ривллим. — Ну что, в путь?
— Подождите ещё немного, — сердито возразила девушка. — Не забывайте, я не привыкла бегать по лесу с такой скоростью.
Пришлось задержаться.
Разговор шёл о всякой всячине.
— …Интересно, для кого эти камни? — спросил Ривллим, когда очередная тема для беседы была исчерпана. — Совсем как сиденья, только для кого?
— Для тех, кто жил здесь давным — давно, — ответил новый голос, и все трое вскочили, хватаясь за оружие. Из кустов (не скрипнув ни одной веточкой) вышел человек, выглядевший в высшей степени несуразно. Холщовые штаны и древняя, со множеством дыр, рубаха (некогда бывшая ослепительно белой). На рубахе болталось великое множество металлических колечек; привязанные к ним, на длинных нитях болтались невразумительные деревянные предметы. Непонятно, как он умудрился пройти по чаще, не запутавшись своими верёвочками.
«Опять», подумали все — каждый с неприязнью.
— На земле этой задолго до людей обитали каменные великаны, — продолжал вновь появившийся. На голове у него была светло — зелёная шляпа (видавшая виды), в бороде — репьи, на губах — улыбка. Ему не больше тридцати, подумал Ривллим ошарашенно.
— Как — то раз они собрались здесь, и обсуждали, кому, сколько и где насыпать камней, чтобы у каждого их рода было своё царство, — продолжал человек, похожий на огородное пугало. — Кончилось тем, что девять из двенадцати избрали одно и то же место, и насыпали там гору до небес. А сражаясь друг с другом за право править ею, они разнесли гору вдребезги. Так возник…
— Довольно, — первым очнулся ольт. — Кто вы такой? И что здесь происходит?
— Ярмарка, — ответило пугало. — Не угодно ли достопочтенным путешественникам купить пару — другую амулетов? Приносят удачу, спасают от несчастных случаев…
— Нет, не угодно, — ответила Фиар. — Далеко ли до Башен?
— Да вот же они, — человек был огорчён. — Сегодня — последний день. Мне уже нечем платить сборщикам налогов, вот я и ушёл.
— Ярмарка?! — поразился Ривллим. — Ярмарка внутри стен?? Клянусь Древним Лесом, ничего более странного мне не приходилось слышать.
Вежливо поклонившись (амулеты при этом издали сухой треск; некоторые из них запутались привязями друг за друга), человек в шляпе направился прочь из леса — дорогой, которой путешественники воспользовались совсем недавно.
— Ярмарка, — покачала Фиар головой. — Чем дальше, тем интереснее. Всё, отдохнули. Пойдём — ка посмотрим.
После чего принялась проламываться через заросли с энергией, которой от неё никто не ожидал. Ольт и, особенно, Ривллим едва поспевали за ней. Даже Вемкамтамаи не удавалось двигаться совершенно бесшумно — как это удалось странному торговцу?
* * *
Стена и впрямь оказалась поблизости. Всё было таким же; Ривллиму даже показалось, что в дальней части прохода сохранилась сделанная им угольная отметина. Конечно же, отметины не было. Но впечатление всё равно было очень сильным. Вон там камень должен быть чуть выщерблен… и он действительно выщерблен! Здесь и здесь под ногами должны быть неровности в кладке… — так и есть.
— У меня чувство, что я всё это уже видел, — проговорил Ривллим хрипло, останавливая остальных. — Дайте мне пройти первым.
Фиар прижалась к стене прохода, пропуская его; Вемкамтамаи обратил лицо в сторону воина; на лице этом не отразилось эмоций.
Ривллим двигался в медленно наваливавшейся темноте, и острое ощущение уже пережитого охватывало его. Камень, дорожки и деревья росли на тех же самых, правильных и привычных местах. Но этого не может быть! Деревьев не должно быть; камни не были уложены, а дорожки — придуманы. Откуда взялось всё это? Кто — то читает воспоминания, достраивая привычный мир? Быть не может.
Никакой ярмарки не было. Над головой сгущались тучи; на разгорячённое лицо воина упали первые капли. Он поднял лицо к небу и прикрыл глаза.
— С тобой всё в порядке? — услышал он встревоженный голос Фиар.
— Нет, — ответил он глухо и опустил голову. Встряхнул ею и открыл глаза.
Деревьев не было на том месте, на котором они пригрезились. Всё неживое оставалось на месте. Издалека путешественники заметили очертания фонтана и бассейна. Последний был забит омерзительной на вид грязью.
А потом они увидели всё остальное.
Возможно, здесь действительно была ярмарка; несколько недель назад. Вокруг валялись гниющие куски дерева; грязное разорванное тряпьё; осколки стекла и ржавые железные предметы — не то кухонная утварь, не то что — то ещё. Некогда прекрасные лужайки и дорожки стали большой свалкой; отвратительный запах гнили стелился надо всем этим.
— Что здесь происходит? — прошептала Фиар, поражённая увиденным. Кровь и пепел — это одно; когда сила встречается с силой, можно жаждать возмездия. Когда же из прекрасного сада устраивают выгребную яму, всё, что остаётся — отвернуться и уйти. Воевать можно с силой; воевать с грязью бессмысленно.
