могучий выписывал знаки бесконечности на главной площади и под заливистый смех Марины крыл милиционеров матом, пока те пытались запрыгнуть на машину, чтобы его остановить. Если бы в то время существовали телефоны с камерами, эта сцена навсегда осела бы на просторах интернета. А так, увы, жила только в головах очевидцев.
Деда Васю каким-то чудом повязали, права отобрали, а его серая «Волга» до сих пор обитает на просторах штрафстоянки, если, конечно, ушлые милиционеры её под шумок не продали.
Примерно так произошло падение великого человека на дно бытия. Мария уехала в Иваново, а Марина, которую повысили на заводе, решила, что водиться с таким человеком больше не имеет смысла, так как он растерял весь свой лоск и статусность.
Так и остался дедушка Вася с бабушкой Васей, потому что больше никому был не нужен, медленно упиваясь и заводя знакомства с лицами без определённого места жительства.
Так и получается, что дедушки Дария по обе стороны баррикад начинали жизнь, как уважаемые люди, а закончили – на дне бутылки. Поэтому в целом Дар бабушку понимал – с такими генами у него действительно есть все шансы закончить ушлым алкоголиком.
– Паскудный мальчишка! – бабушка шмыгнула носом и, запустив в Дара прихваткой, вышла из кухни.
Мать тяжело вздохнула и осуждающе покачала головой.
– Ты же понимаешь, что она ещё три дня будет ходить и дуться как мышь на крупу? – спросила она и, подойдя к плите, отключила газ под сковородкой, чтобы тот не горел за зря.
– Мам, а что я не так сказал? – Дару стоило больших усилий не кричать. - Сколько можно мне на мозг капать? Он у меня ведро, а не бездонная яма.
– Она как лучше хочет, – совершенно спокойным голосом ответила Марфа Васильевна. – Мама такой человек. Для неё, если ты женат, значит, всё. Пристроен, обеспечен. А то, что брак неудачный, а партнёр без тебя гуляет чаще, чем с тобой – это мелочи жизни. Она боится, что умрёт, а вы останетесь одинокими и никому не нужными.
– Уж лучше быть никому не нужным, чем жить, как она, – тихо пробурчал Дар, и мать улыбнулась уголками губ.
– Это я тебя понимаю, а бабушке ты не объяснишь. Ты думаешь, я с ней в своё время не билась? Ещё как намаялась. Мне кажется, я только в садик пошла, а она мне уже все уши прожужжала о том, что в жизни самое важное – удачно выйти замуж. Отец кивал, а на следующий день вёз меня вместе с Мариной в парк кушать сладкую вату.
– Ты за папу вышла именно потому, что он не такой, как дед? – спросил Дар.
– Скорее да, чем нет, – ответила Марфа и, опомнившись, добавила: – Доедай, одевайся, и поедем за ромашками.
– На чём?
– На машине.
– А за рулём кто?
– Я.
Дар подавился последним глотком чая, начав судорожно кашлять. Когда у него наконец получилось сделать вдох, он произнёс:
– Мам, а может не надо?
– Да тут недалеко, – не согласилась мать, – и мы по просёлочным дорогам, так что ничего страшного не случится. Если будем ждать, пока Дрия с работы приедет, опять до глубокой ночи провозимся. А у меня на вечер клиенты записаны, между прочим.
Глава 25.2 А Даром ли собака?
Впоследствии Дар решил, что формулировка «ничего страшного» не подразумевает, что в целом ничего не произойдёт, а лишь конкретизирует, что не будет страшно. И, если так подумать, страшно ему действительно не было, в отличие от матери, которая машин боялась, как ведьмы — огня инквизиции.
Водить Дарий Клевер не любил и не хотел. У него к этому душа не лежала ещё после того раза, когда дедушка предложил научить его водить. И парень, толком не разобравшись в механической коробке передач, въехал задом в навозную кучу. Машина особо не пострадала, а вот Дар водить зарёкся. Дрия, которая любила давать названия всему и всегда, окрестила бы такое поведение брата «боязнью повторной неудачи». Мол, зачем пробовать ещё раз, если уже не получилось.
Если так разобраться, Дар очень любил сестру с её вечным оптимизмом разочаровавшегося циника: она всегда верит в лучшее, но готовит для себя подушку безопасности, если это метафорическое «лучшее» так и не наступит.
Увидев мать, вешающую защитный оберег на папин пикап и окропляющую его же заговорённой водой, Дар честно попытался поверить в лучшее, а ещё укорил себя за то, что так и не осмелился снова сесть за руль. Если уж Марфа Васильевна научилась водить, то он и подавно сможет. Дар стоял на крыльце и смотрел, как мать ходит вокруг машины по часовой стрелке и бьёт в бубен, напевая смутно знакомый мотивчик, чтоб наверняка ничего страшного не случилось.
Так сказать, картина маслом под названием «Современная Ведьма за работой». Признаться честно, такие картины были для Дара не впервой. Разного рода богатеи регулярно пригоняли к Марфе Васильевне свои новые машины, чтобы защитить их от сглаза недоброжелателей и завистников. И на этом самом дворе Дар повидал немалое количество машин именитых брендов. А вот когда ей пригнали на установку защиты КамАЗ… Тут уж брат с сестрой ржали долго, наблюдая за тем, как мать рисует охранные знаки и лазает по огромному кузову на корячках.
В тот момент была разгадана загадка КамАЗ-истов, на которых постоянно ругался отец на дороге. Бесстрашные водители фур — они почему такие бесстрашные? Ответ прост: у них машины защищены от сглаза и ДТП.
Собственно, точно такие же обереги Марфа Васильевна ставила и на отцову машину, и на Сашкину. На пикапе, насколько Дар знал, защита тоже стояла, поэтому он и не понял, зачем мать ещё одну ставит, и задал сей весомый вопрос.
А Марфа Васильевна лишь махнула рукой и выдала:
— Чтоб наверняка.
Так Дар понял, что машины мать боится куда больше, чем огня инквизиции.
Залезая на переднее сиденье пикапа и наблюдая, как Марфа Васильевна пытается попасть ключом в отверстие и тихонечко матерится, Дар мысленно взывал ко всем своим бабушкам до десятого колена и умолял их защитить своего непутёвого внука и не дать умереть от материнской руки в расцвете лет. Он же с утра несерьёзно желал смерти — то был всего-то душевный порыв нытика. А так Дар жить любит, даже очень.
Мать вцепилась в руль, сосредоточенно уставившись перед собой, и
