Когда хафлинг добрался до своей вещицы, он обнаружил, что тот помят, словно кто-то посидел на нем или постоял… или просунул под дверь.
Реджис попытался вспомнить события прошлого вечера. Он был в общей комнате, с Дзиртом и другими. Пара бокалов вина, кружка пива…
Как он вернулся в эту комнату?
Он не мог вспомнить.
Снова раздался удар колокола. Где-то в городе закукарекал петух.
Печальный звук колоколов разносился над Хелгабалом в течение всего следующего утра, оплакивая смерть старого короля, чье сердце, как было объявлено людям, не выдержало волнений последних дней.
Колокола зазвонили и по Концеттине, женщине, которая выжила под властью демона и вырвалась из-под его принуждения, когда капитан Дворцовой Стражи вместе с придворным магом объявили с балкона над Замковой Площадью, что королева Концеттина была признана невиновной. Женщина была объявлена жертвой гнусного демона, которого она выгнала силой своей доброты и воли.
Дзирт, Ивоннель, Реджис и многие, многие другие вздохнули с облегчением, следя за быстро разворачивающимися событиями того утра. Слухи утверждали, что суда, как и последующего развития ситуации, можно было избежать. Вульфгар и Айван присоединились к друзьям в тот же день, и Магистр Кейн пришел поговорить с ними позже.
Теперь все они были вместе.
Ну, не все. Потому что Артемиса Энтрери, как ни странно, никто не мог найти.
Вернее, не мог, пока, много дней спустя, Дзирт и Далия не слезли со спины Тазмикеллы на поле Лускана, раскинувшемся перед огромной, растущей Башней Магии. Тогда Дзирт снова увидел человека, стоящего у своей палатки вместе с Далией. Он следил за тем, как Дзирт бросился через поле, чтобы обнять Кэтти-бри.
Когда Дзирт сжал любимую жену в крепком объятии, взгляды дроу и человека встретились, и они обменялись легкими понимающими кивками.
Дзирт понял, что сделал Энтрери.
Так и быть.
Мир — очень непростая штука.
ГЛАВА 28
Снег глубок, леса безмолвствуют
На дворе стояли ранние летние деньки Года Торжества Рунных Лордов или 1487 по летоисчислению Долин. Айван Валуноплечий полулежал в гамаке на балконе тихой комнаты, располагавшейся в дальней части Плющевого Поместья. Рядом с ним, в поразительных садах Пенелопы Харпелл, щебетали птички, счастливо гудели колибри и пчелы.
И никогда еще эти сады не выглядели лучше, а все благодаря работе «дууидского» брата Айвана, который вприпрыжку являлся туда каждый день, чтобы спеть свои песенки растениям. Творя свои заклинания, он щебетал и танцевал вместе с птицами, пчелами, белками и деревьями.
Да, даже с деревьями, которые внимали его приглашениям, к великому огорчению Айвана.
Но, в конце концов, это было призвание Пайкела и его работа. Точно так же, как работой Айвана было стоять — вернее, лежать — на страже у дверей недавно выстроенной комнаты. У дальней её стены была выложена арка, представляющая собою сооружение из трех длинных узких камней — два из них стояли вертикально, а третий, горизонтальный, лежал сверху.
— Пайкел! — крикнула Кэтти-бри. — Идем. Мы не должны заставлять короля Бренора ждать.
— Ой! — ответил Пайкел.
Айван выкатился из гамака, поправляя свое прекрасное облачение. Он облизнул пальцы и придал волосам более приличный вид.
Кэтти-бри и Дзирт показались совсем скоро. Дзирт был в своей черной кожаной броне, темно-зеленом плаще и с оружием, которое удобно висело на его бедре. Гвенвивар шла рядом с ним, и это заставило Айвана захихикать. Дворф знал, как любила эта кошка дразнить короля Бренора.
Кэтти-бри, в своем черно-белом платье и черной кружевной шали, заставила его затаить дыхание, так что он уделил лишь мгновение, чтобы окинуть взглядом Дзирта и кошку.
Какая прекрасная пара, подумал он, надеясь, что ходившие слухи были верны.
Грязный, растрепанный и смеющийся, Пайкел был тут как тут. Мгновение спустя источник его веселья стал очевиден каждому. Пенелопа и старый Киппер появились вслед за ним, ведя за собою пару дисков, несших на себе бочки замечательного вина из Длинной Седловины — самого желанного плода многолетних трудов Пенелопы над садом.
При виде женщины, Дзирт и Кэтти-бри обменялись улыбками и кивками, что не прошло незамеченным для Айвана. Пенелопа тоже выглядела ошеломляюще. Прекрасное голубое платье облегало её тело, лестно подчеркивая каждую деталь прекрасной фигуры.
Айван, как и Дзирт с Кэтти-бри, не был в Гаунтлгриме вот уже несколько десятидневок, но Пенелопа путешествовала туда регулярно, работая с Громфом и другими магами над контролируемым выпуском огня Предвечного. Говорили, что кроме всего прочего у неё есть еще один небольшой проект, про который пока было мало известно.
— Вы уверены, что я могу уйти? — спросил Айван.
— Все будет хорошо, — сказала Кэтти-бри. — Всего одна ночь. Ничего не случится.
Женщина повернулась к Пенелопе, одаривая ту вопросительным взглядом.
Волшебница кивнула и твердо зашагала к двери, делая знак Айвану разблокировать её.
— Громф уверен, — сказала Пенелопа остальным прежде, чем войти.
— Как и я, — сказал Киппер, напоминая всем, что главным магом по этой части работы с Предвечным был все-таки он. В конце концов, этот вид волшебства был его специализацией.
— Тогда идем, — сказала Пенелопа, доставая лист пергамента. Айван мог только догадываться, где в этом откровенном платье мог скрываться листок. Откашлявшись, женщина начала читать тайное заклинание.
Оно было на древнем языке Делзуна, но Айван понимающе кивнул, узнавая слова «друг», «союзник» и быстрое упоминание «родных и близких».
Основание вертикальных камней начало светиться, и на серой поверхности кладки, которая не отражала свет и, разумеется, не была прозрачной, закружилось оранжевое пламя, словно всполох огня камина в толстом стекле.
Пламя образовало столбы, синхронно взметнувшиеся ввысь. Сверху между ними возникла вертикальная перекладина. Как только она соединила столбы между собой, заклинание начало действовать, и все в комнате ощутили тепло. Языки пламени заполнили дверной проем.
Рука Дзирта инстинктивно метнулась к Ледяной Смерти.
— Вы уверены, что нам не нужна защита? — спросил он.
Старый Киппер засмеялся и прошел мимо дроу, прямо в пылающий дверной проем, скрываясь в нем вместе с плывущим за ним диском.
