о большей половине времени, которое я прожила в этом мире, были про лихорадку и прикованность к постели. Если вы сравните меня с той Мэйн, которая проводила подавляющее свое временя в постели, я на удивление энергична.
— …Твоя семья заметила?
— Я и понятия не имею. Знаю, что они замечают, что я занимаюсь какими-то странными вещами, но действительно интересно, неужели они даже и не подумали, что я могу быть на самом деле не их Мэйн?
Я особенно не могла подумать, что Тори и моя мама, которым пришлось потратить так много времени на заботу о Мэйн, пока она была уединенной в доме, вообще ничего не заметили. Тем не менее, они ничего не сказали об этом, да и я тоже. Такая жизнь очень практична, так что я думаю, что все более или менее нормально.
— Кроме того, папа сказал, что он очень рад, что его дочь становиться все лучше.
— …Понятно.
Лютц долго вздыхал, потом повернулся ко мне спиной, как будто говоря, что разговор на этом окончен. Он провел кончиком пальца вдоль одной из страниц бумаги, она цеплялась за доску, проверяя ее, насколько хорошо она высохла. Я была полностью готова провалиться под землю, но после того, как этот разговор закончился без удовлетворительного завершения, я не могу не беспокоиться о развитии моего будущего.
— Эй, Лютц.…
— …Я думаю, что твоя семья должна решать, а не я.
Он перебил меня прежде, чем я успела договорить. Он сказал, что моя семья должна решить, должна ли я исчезнуть. Однако, если это так, то для меня ничего не изменится сейчас.
— Мы так и будем продолжать в том же духе?
— Да, давай так и поступим.
Я не знаю, о чем на самом деле подумал Лютц, так как он не смотрел в мою сторону. Разве он не возражает, что та, кто не Мэйн, собирается продолжать жить таким образом на данный момент?
— И ничего страшного нет?
— Как я уже сказал, это не я должен решать…
Лютц упорно отказывался смотреть на меня, поэтому я протянула руку и схватила его за руку. Я хотела спросить его, что он чувствует ко мне, к той, кто не Мэйн. Но, если я избегу такой тревожной темы разговора и просто сохраню статус-кво. Интересно, понравится ли ему?
- Лютц, ничего, если я все же не исчезну? Я же не настоящая Мэйн, понимаешь?
Рука Лютца немного дернулась. На мгновение я подумала, что его рука немного дрожит в моих объятиях, но на самом деле дрожала моя рука.
— … Все в порядке.
— Почему же?
Когда я спросила его снова, он, наконец-то, повернулся, чтобы посмотреть на меня. С выражением лица между шоком и удивлением, он протянул руку и щелкнул меня по лбу.
— Если ты исчезнешь, Мэйн не вернется, верно? Кроме того, если ты здесь уже целый год, то ты и есть та Мейн, которую я в основном знаю.
Говоря это, он грубо почесал свою голову, взъерошив свои золотые волосы. Затем он посмотрел прямо мне в глаза. То, что я увидела в бледно-зеленых глазах — это спокойствие, а гнев и угроза, которые были с самого начала, испарились. Это глаза Лютца, которого я всегда знала.
Раньше я не думала тренировать свое тело, поэтому была еще слабее. Если бы я посчитала, сколько раз я встречалась лицом к лицу с настоящими Лютцем или Ральфом, мне бы не понадобилось для счета больше двух рук.
— …Вот поэтому все хорошо, так как ты моя Мэйн.
После того, как Лютц это произнес, что-то глубоко в моем сердце встало на свои места. Что-то, что дрожало внутри меня, успокоилось с глухим стуком. Это не было каким-то большим изменением, оно было настолько маленьким, что вы не смогли и увидеть его, но для меня это было самое, самое важное изменение в мире.
Том 1 Глава 36 Завершаем изготовлять бумагу
— Aaaaaaх, оно порвалось…
— Это этот тоже.
Пробный образец бумаги, который мы сделали из тронбэй, хорошо выглядел, но партии из других материалов ужасны. Я не знаю, из-за чего так, может быть потому, что волокна недостаточно клейкие или они слишком короткие, из-за чего они не очень хорошо запутываются и не прилипают друг к другу после высыхания листов, они просто начали разваливаться на куски.
— Интересно, станет ли лучше, если мы добавим чуть больше связующего вещества…? Ты как думаешь?
— Думаю, что у нас нет выбора, кроме как попробовать все, что мы сможем придумать, одно за другим.
Для того чтобы волокна слиплись друг к другу еще легче, мы попробовали добавить больше связующего вещества, и попробуем сделать бумагу менее рвущейся, для этого мы пробуем сделать листы немного толще.
— Как насчет такого варианта? — спросила я.
— Я понятия не имею, как получится, после высыхания, но, думаю, слипается довольно хорошо.
Более толстая бумага с большим количеством связующего вещества высохла, и когда мы попытались снять ее с доски она порвалась пополам. Мы ошарашено посмотрели на оставшиеся фрагменты, которые один за другим упали на пол.
— …Это же провал, хах.
— Да но на самом деле не порвался, он…треснул? По крайней мере, это была не бумага.
Я не знаю, была ли проблема в соотношении волокно — связующие вещество — вода, или если само сырье не подошло для работы. В какой-то момент я прочитала что-то о том, какие виды растительности можно превратить в бумагу, но в этом мире такие знания на самом деле нельзя применить. Неудачи накопились до такой степени, что мне захотелось закричать “ как же это все произошло?!”
— Меня просто вынуждают применять массово тронбэй для бумаги.
— Без вариантов! Нет!
— Смогли ли мы сделать бумагу близко схожую из тронбэй?
Думаю, что до тех пор, пока у нас есть несколько таких красных фруктов, легко будет собрать в нужном количестве урожай тронбэй, но Лютц энергично закачал головой, после моего предложения.
