— Что я оборотень, — ухмыльнулся Вир.
Клос уставился на него. Вир кивнул.
— Увар-то знает?
— А как же! — засмеялся Вир. — Ну, что, твоя милость? Тут, как ты знаешь, брат-заступник есть, можешь к нему обратиться.
Клос грубо выругался, предлагая Виру вместе с братом-заступником проваливать… куда-нибудь подальше. Оборотень расхохотался.
— А… твоя жена? — внезапно осенило рыцаря. — Она?..
— А как ей не знать, если она сама вампир, — ответил оборотень, зубасто улыбаясь.
— Она?!
— Что, не похоже? — хмыкнул Вир. — Хороши бы мы были, если бы нас легко узнать можно было.
— Зачем ты мне открылся? — спросил рыцарь.
Вир пристально посмотрел на Клоса и серые глаза человека сделались жёлтыми, волчьими. Врени поёжилась и отошла к рыцарю за спину, чтобы отгородиться от зверя.
Захочет прыгнуть — прыгнет.
— Чтобы ты знал, — рычаще ответил Вир. — Чтобы между нами не было обмана.
Клос потянулся обхватить голову руками и застонал от боли в правой руке.
— Я вассал барона цур Фирмина, — уже без рычания пояснил оборотень. — Многим ему обязан. Я забочусь о процветании его дома.
Рыцарь хохотнул.
— Так это всё-таки потому что я муж Норы?
Вир усмехнулся в ответ.
— Я тебе уже отвечал. Но ты показал себя даже лучше, чем я надеялся.
— Пшла вон, — бросил Клос через плечо цирюльнице.
— Как будет угодно вашей милости, — колко ответила она и поспешила выполнить приказ.
— Она-то хоть не оборотень? — услышала Врени за спиной.
— И ты туда же! Обычный человек. Но ты зря так с лекарем.
— Слышал, слышал, — отозвался Клос.
Он помолчал и Врени уже притворяла за собой дверь, когда рыцарь внезапно оживился:
— А Нора-то знает?!
Что ему ответил Вир, Врени уже не услышала.
Бежать отсюда надо… бежать… Не бароны, так Клос голову снимет.
Глава шестая
Беда
Эти дни Магда могла бы назвать, пожалуй, даже счастливыми. Эрна сладко спала по ночам и вскакивала на рассвете — подоить коз, напроситься с Вилем на рыбалку или играть в прятки. Магда научила дочь «ходить по лесу как люди ходят», не заставляя кусты расступаться, а ветки раздвигаться при приближении. Всего-то надо было один раз по лесу прогуляться. Виль перестал грозиться и говорить гадости, помогал по хозяйству и возился с девочкой так, будто приходился ей родным дядей. Он даже поймал ёжика как обещал и Эрна устроила зверьку норку во дворе у самого забора. Ночью Магда соорудила из своих волос колдовской ошейник и вместе с дочерью вывела ёжика в лес — искать волшебную ёж-траву. Их поиски увенчались успехом и наутро батрак страшно ругался: Эрна на радостях испробовала ёж-траву на лучшем ноже в доме, сломала его и перепортила все остальные ножи. Виль потом никак не хотел успокоиться, точил ножи и ругался на «глупых женщин, которым ничего доверить нельзя». Был и ненастный день, когда не видно было ни рассвета, ни заката, и тугие струи воды хлестали по дому. Виль тогда, пользуясь тем, что Магда изрядно присмирела, весь день рассказывал свои жуткие сказки. Про драконов, про предательства, про страшные войны и про героя, который выжил бы в яме со змеями, если бы его не ужалила обернувшаяся гадюкой тёща.
Ведьма даже позволила себе расслабиться и поверить, что всё, может, и обойдётся. Батрак ничего плохого не говорил и не делал, учил девочку помогать по хозяйству, играть в прятки, лазить по деревьям и ловить рыбу, да обещал к зиме показать, как силки на зайца ставить. Разговора про убийства даже не думал заводить, а когда Магда как-то его спросила, посмотрел на неё как на полную дуру и сказал, что он-де не белая волшебница детей ужасами запугивать.
Всё было хорошо, пока однажды утром батрак не ушёл в лес с утра пораньше. Что он там собирался делать, не сказал, но к завтраку обещал быть. И не пришёл. Ведьма нисколько не встревожилась. Мало ли какие дела могут быть у разбойника и убийцы, который прячется в её лесу от закона? В этот день Магда в деревню не собиралась, хотела сварить часть своих мухоморов (остальные висели сушились на чердаке), и скрип отворившейся двери застал её с половником у котла.
— Долго ж ты ходил, — бросила ведьма через плечо. — Я тебя с самого утра жду.
Что-то не так было в последовавшем молчании и Магда обернулась — одновременно с пронзительным криком своей дочери.
— Папа! — счастливо закричала девочка, бросаясь в объятья стоявшего в дверях мужчины. — Ты пришёл за мной!
Ведьма как во сне смотрела, как он подхватывает девочку на руки и прижимает к себе. Вот только сон этот был кошмаром.
Алард… Алард…
Он нашёл её… Вернулся… Время оставило на нём свой отпечаток. Погрузнел, потяжелел… потускнели и спутались золотые волосы… От былой красоты осталась только сияющая улыбка. Но Магду она уже не обманывала. Сердце сжало мучительное предчувствие.
— Бертильда… — произнёс Алард, глядя на ведьму поверх плеча девочки. — Ты снова предвидела, что я приду…
— Конечно, предвидела! — затараторила счастливая донельзя Эрна. — Мама у нас знаешь какая? Всё может!
— Знаю, Аталейн, — погладил её по голове Алард.
— Её зовут Эрна, — резко бросила Магда.
— Папа сказал, что я у него первый ребёнок и меня должны звать как наследницу, — объяснила девочка. — Красивое имя, правда?
Магда тяжело опустилась на лавку.
Он дал ей новое имя… он, её отец, дал девочке имя, признавая её своей дочерью… а она приняла его… признала родство. Он пришёл за ней…
Дыхание перехватило от злости. С глаз словно спала пелена. Всё это время, все эти годы она боялась не того человека. И вот теперь прошлое стоит перед ней и хочет отнять её дитя. Магда не могла бы объяснить свою уверенность, она только знала точно, что Алард пришёл не с добром, что он принёс с собой какую-то страшную беду.
Решение пришло сразу. Убить. Убить, опоить, уничтожить. Сейчас, пока не стало поздно. Это будет просто, он не видит в ней угрозы, а у ней под рукой ядовитое варево. Отвлечь девочку, чтобы не вмешалась, не успела предостеречь.
Магде уже приходилось убивать. Тогда, когда она исцеляла Арне кровью оборотня… Но в тот раз всё сделали за неё. И был ещё один случай… Она тогда ещё не срослась, не сроднилась с лесом так, как сейчас… Не имела той власти, которая связывает ведьму с её владениями. На её дом набрёл человек… разбойник, наверное, а, может, паломник, отбившийся от своих и заблудившийся в лесу… Сперва он хотел немного — глоток воды да узнать, где дорога. А после рассмотрел, что в доме она одна, молодая красивая баба, да младенец в люльке спит. Рассмотрев, обнаглел. Потребовал одного, другого… а там и вовсе потерял всякую совесть. Думал, одинокую женщину просто будет запугать. Куда она денется, одна, в лесу, с ребёнком в люльке?.. Когда до ближайшего жилья идти и идти. Не докричшься, не дозовёшься…
Убивать оказалось легко. Легко, когда у тебя за спиной плачет твой ребёнок. Легко, когда враг теряет человеческое лицо.
Откуда и смелость была…
Нетрудно было в полумраке кухни припрятать в рукав нож. Их тут много лежало, для каждой цели свой. Нетрудно было подобраться поближе.
Магда упала на колени, будто со страху, нож словно сам собой скакнул в руку… Страха не было, не было и сомнений. Она ударила низко, в пах, нож вошёл по самую рукоять. Ударила и отскочила. Он умер быстро.
Убить оказалось легко, куда сложнее оказалось отволочь тело поглубже в лес, чтобы никто не связал его с одиноко живущей ведьмой. Разбойник оказался тяжёлый, тащить его было непросто, к тому же тело цеплялось за ветки и корни, будто желая помешать. Закапывать она его не стала. Не будет ему погребения, собаке. Колдовством расправив траву, Магда тогда вернулась домой, успокаивать перепуганную дочь.
Вот только сейчас девочка не за спиной, она прямо в руках нового врага. А в том, что перед ней враг, ведьма не сомневалась. Не так стоял в дверях Алард, не так держал девочку, не так смотрел на преданную им когда-то любовницу.
