была безмерно харизматичная: такой ненависти к окружающим во взгляде Дар даже у людей не наблюдал.
Парню стало очень интересно, что это за кот такой — рыжий в белую полосочку, — так что он даже спросил у медсестрички, что они сделали с животным, что у него такой взгляд. А та рассеянно пожала плечами и коротко ответила:
— Так у него сегодня кастрация.
И Дар всё понял. Теперь он не просто смотрел на кота, а взглядом пытался донести до него, насколько сильно сочувствует. Но коту было всё равно.
Примерно в таком виде брата и застала Дрия, влетев в кабинет примерно через четверть часа.
— Что, нашёл-таки брата по разуму? — с усмешкой поинтересовалась она, даже не удосужившись поприветствовать собравшихся.
Дар наградил сестрицу неприличным жестом. И она, изумлённо выгнув брови, выдала:
— Обалдеть, у тебя тоже кривые средние пальцы.
К чему это было сказано, Дар так и не понял, только принялся изучать свои пальцы на признак кривизны, но что-то ничего критичного не заметил. Тем временем сестра, как гонщик «Формулы-1», чуть ли не растолкав медсестричек локтями, пробилась ко псу и Марфе Васильевне, чтобы выяснить, что там и как. До Дара то и дело долетали полные возмущения восклицания Дрии, которая на волне чувств опять заделалась внебрачным ребёнком портовой шлюхи и интеллигента. Так орать на собственную мать могла только Саша, и, что удивительно, та её даже не огрела чем-нибудь. А ведь Дару мать за такие высказывания давно бы съездила по спине полотенцем.
В результате длительного разговора, в котором Дрия Клевер ёрничала, как никогда в жизни, а Марфа Васильевна, шипя сквозь зубы, требовала от дочери поведения взрослого человека, врачу, по виду немногим старше самого Дара, удалось-таки донести до склочных баб несколько истин.
Во-первых, собаку не сбили. Изнеможённая животинка, похоже, вовремя умудрилась отскочить от колеса, а, так как собака явно была больна, то просто свалилась с ног, да так и осталась лежать. Во-вторых, ветеринар предположил, что животное было где-то длительное время заперто, потому так и отощало, а так как оно явно с людьми и их транспортом знакомо, то и бросилось к машине. Более того, пёс кому-то принадлежал, о чём свидетельствовали ранки на шее. Врач даже поднял шерсть, чтобы показать следы там, где ошейник врезался в кожу. В этот момент Саша, втянув со свистом воздух, уткнулась матери в плечо и выругалась так заковыристо, что врач, которого Дар про себя прозвал «Айболитом», кивнул и сказал:
— Что верно, то верно, девушка. Именно это с такими людьми делать и нужно.
Дар даже начал опасаться, как бы сердобольная сестрёнка не вспомнила детство и не разрыдалась. Она ведь, когда мелкая была, таскала домой всех животных, которых только видела, а Марфа Васильевна тут же всучала их отцу, чтобы тот отправил их в питомник. Так что ни один зверь, кроме папиных рыбок, не задержался в их доме больше, чем на час. С возрастом Дрия, к счастью или к сожалению, перестала так делать.
Из того же разговора с врачом выяснилось, что собака не абы какая, а породистая. То оказался Маламут, но Айболит не смог сказать точно, чистокровный или помесь. А ещё доктор как-то между прочим решил, что псина теперь принадлежит семейству Клевер, и платить за её лечение тоже придётся им.
Лечение, прописанное псу, вышло на кругленькую сумму — такую кругленькую, что у Дрии глаза из орбит вылезли. И вылезли повторно, когда выяснилось, что ни у Дара, ни у Марфы Васильевны кошельков с собой не было. Они с таксистом-то расплатились лишь потому, что у матери карточка была привязана к приложению. И, так как мать почти все деньги держала в наличке, то оплатить лечение она никак не могла.
Дару показалось, что вот сейчас-то Сашка точно расплачется, когда она красная, как рак, потопала на ресепшен — оплачивать таблетки, пилюльки, мази, корма и сам приём. Марфа Васильевна особо не утруждалась, выбирая клинику, так что неудивительно, что их занесло в самую известную и дорогую.
— Это половина моего месячного жалования, — прошептала Саша Дару, при этом выглядела она так, словно рыба, выброшенная на берег. — А я зарабатываю прилично.
***
Прежде чем позволить посадить пса в машину, Дрия застелила всё заднее сиденье одноразовыми пелёнками, которые купила в ветклинике. Дар же, пока та елозила по сиденью, потому что пелёнки то и дело соскальзывали, стоял вместе с псом на бордюре. На животину не стали вешать ошейник, потому что шея у него была повреждена, и Дрие вновь пришлось раскошелиться на более дорогую портупею для собаки, которая со стороны напоминала ярко-оранжевую футболку.
— Может, дадим ему кличку? — предложил Дар, переглядываюсь с аморфной животинкой, которая прижималась к его ноге и дрожала. — А то я замахался кликать его то псом, то псиной.
— Сутулый! — крикнула Саша, в очередной раз поправляя съехавшую пелёнку.
— Баламут, — категорично вторила мать с пассажирского.
— Я за него платила, так что и имя ему даю я! — возмутилась Саша. — И вообще, у него же есть хозяева, давайте вернём его. Глядишь, они мне деньги отдадут.
Пёс протестующе заскулил, вжимаясь в ноги Дара. А Марфа Васильевна спросила:
— Кому ты его возвращать собралась? Ты видела, в каком он состоянии? Вернуть хозяевам, чтобы его дальше мучали?
— И с каких это пор ты стала у нас борцом за права животных? — зло процедила Саша, вылезая с заднего и откидывая растрепавшиеся волосы с лица.
— Мы в ответе за тех, кого чуть не сбили, — пожала плечами мать.
— Класс, — фыркнула Дрия. — Надо же, вспомнили «Маленького принца»! Вот Принцем и назовём, раз он у нас лечится в элитных ветлечебницах. Мам, ты мне только одно скажи, неужели нельзя было выбрать клинику дешевле?
— А я что, выбирала? Какая первая в поиске выскочила, в ту и поехали. У меня времени не было, чтобы сидеть и сравнивать, где это у нас в городе врачи получше да подешевле.
— Ясно, — протянула Саша, а затем, нагнувшись ко псу, выдала. — Милости прошу в карету, ваше благородие.
И Принц, похоже, её понял, потому что дёрнул поводок, чтобы залезть на заднее сиденье. Дар же сел вслед за животным.
— Если «благородие» нассыт мне на сиденье, вы купите мне новую машину, — тоном, не терпящим возражения, выдала Саша, когда села за руль.
Хотя Дар сомневался, что
