Двери сотрясались под мерными ударами. Таран продолжал работать. Лагдален повела следующую группу малышей: изможденные, отупевшие от голода и безысходности, они все же могли идти или ползти. Удары не прекращались.
Лессис подошла к двери, возложила руки на створки и, расфокусировав сознание и расширив поле восприятия, ощутила внутри двери собственное заклятие. Оно держалось крепко, несмотря на то что было обнаружено и подверглось воздействию вражеских чар, силившихся разорвать его на части. Работа Лессис всегда отличалась аккуратностью, и это заклятие было свито плотно, без единого просвета, каким можно было бы воспользоваться. Наложенные ею чары имели своего рода индивидуальную ауру, присущую только ей одной. Сейчас это свечение было разъедено извне и потускнело. Ведьма отступила от двери.
В некоторых областях враг обладал несравненным могуществом, в иных же его мощь была не столь велика. Голубое пламя, которое он использовал как дубинку, несомненно устрашало, но то была магия прямолинейная и грубая. Снятие заклятия подобного тому, что было наложено на дверь, требовало тонкой, деликатной работы, и здесь Ваакзааму несколько недоставало умения. Однако Лессис отдавала себе отчет в том, что он не отступится и в конце концов добьется своего. Ибо имела дело даже не с колдуном смертоносной силы – таким, как Повелители из Падмасы. Один из Семи был ближе к божеству, чем к простому смертному.
Через некоторое время все дети пролезли в вентиляционное отверстие и стали подниматься вверх. Впереди, в непроглядной тьме, двигалась Эйлса. Ориентироваться можно было лишь по звуку, однако дети, которых долго держали в темноте, приспособились к этому довольно легко.
Когда Мирк помог забраться в люк самым ослабленным малышам, Лессис обернулась к Релкину.
– Нам пора идти, – сказала она негромко.
– Я остаюсь с драконом.
Лессис заглянула ему в глаза и почувствовала на миг, как ее дух с чем-то соприкоснулся. Да, он никогда не покинет дракона, так же как и дракон не покинул бы его. А ведь во многих отношениях этот храбрый парнишка был изрядным шалопаем. Вечно не в ладах с законом то по тому, то по другому поводу. Во имя Руки, она и увидела-то его впервые, когда он, в Марнери, воровал с балкона орхидеи. Но разумеется, даже это он делал ради своего дракона.
Сейчас его окружала чистая и таинственная энергия. Высочайшие избрали его для своих целей. Лессис наблюдала за возмужанием Релкина, за тем, как задиристый юнец превратился в стоявшего перед ней сейчас воина с решительным и спокойным взором. Она помнила коробочку и шахматную фигурку – изображение дракона.
Кем надлежало ему стать? И какими путями пройти, что бы осуществить предначертанное? Впрочем, что говорить о предначертаниях? Он умрет рядом со своим драконом.
– Не позволяйте Эйлсе вернуться, – промолвил юноша и отвернулся. Он посмотрел на виверна, развалившегося позади баррикады из столов.
– Клянусь огненным дыханием, – пробормотал Базил, – этот дракон очень голоден.
– Драконопас тоже. Жаль, что мы не прихватили с собой мешок с припасами.
Лессис пролезла в вентиляционный люк. В ее древних глазах стояли слезы. Преодолев крутой подъем, она обнаружила горизонтальный лаз. Мирк с самыми слабыми ребятишками лишь ненамного опережал ее. Ведьма подняла руку с кольцом, и тьма расступилась перед мягким свечением магического камня.
Двигаясь по системе воздуховодов Оленьего Чертога, беглецы вышли к магистральному стволу, а по нему – к отверстию над воротами, откуда поступал воздух. Оно было перекрыто решеткой. Из-за прутьев тянуло ночной прохладой. Взошла луна, небо очистилось от облаков. Мирк проверил решетку.
– Крепкая. Тут нужна драконья сила.
– Которой у нас нет, – сказала Лессис.
Эйлса тщательно осмотрела прутья и заявила:
– Решетка заперта снаружи. Там есть замок.
Лессис просунула руку и нащупала замок.
– Открыть можно, но потребуется время.
Мирк потянулся и ощупал замок сам.
– Попробую взломать.
Он просунул в отверстие меч, поддел замок и поднажал. Решетка не поддавалась. По лбу Мирка уже струился пот, когда раздался щелчок, замок сломался и люк распахнулся. Мирк вывалился наружу и повис, уцепившись за прутья. Еще немного, и он свалился бы прямо к подножию крепко запертых ворот.
Подтянувшись, Мирк взобрался на каменный выступ, тянувшийся над воротами, и прислушался. Долгие напряженные секунды он ждал, не поднимется ли тревога. Ворота оставались закрытыми, тогда как внутри дом походил на растревоженный муравейник. Все входы и выходы были перекрыты и охранялись. Единственный путь наружу вел через вентиляционный канал, о котором, кажется, никто не подумал.
Пройдя по узкому карнизу, Мирк присмотрелся к растущим поблизости деревьям и нашел, что со стены вполне можно перебраться на крону. Он вернулся назад и тихонько свистнул. Дети один за другим поползли к нему. Он снимал их с карниза, спускал вниз и прятал в кустах. В этой части сада с его густыми шпалерами стриженых кустов и декоративными искусственными гротами могла укрыться даже сотня детей.
Последними переправились слабейшие ребятишки, которых пришлось нести. Но наконец дело было сделано. Эйлса водрузила решетку на место, спустилась вниз и скорчилась рядом с Лессис и Лагдален.
– Релкин не пришел. Я должна вернуться.
– Нет, дорогая, – прошептала Лессис, не предпринимая даже попытки прибегнуть к колдовству. – Ты не можешь так поступить. Он останется с драконом до конца. Он драконир – ты должна это понять. Кроме того, мы нуждаемся в твоей помощи, чтобы спасти детей.
Эйлса взглянула Лессис в глаза и уронила голову.
– Они умрут.
– Мы должны спасти детей.
Девушка боролась с собой.
– Да, конечно, – прошептала она через несколько мгновений.
етей вели по темным лугам: некоторые бежали, иные ковыляли, а кое-кого пришлось и нести. Лессис тащила на спине маленького мальчика, у которого были искалечены ноги. Мирк нес двух ребятишек, доведенных до полного истощения. Лагдален поддерживала столь же ослабленную голодом девочку.
Когда Лессис вспоминала о несчастных, которых пришлось оставить в подвале, ибо спасти их было уже невозможно, гнев клокотал в ее сердце, словно лава. И Лессис могла думать только об одном: рано или поздно, чего бы ей это ни стоило, она заставит чудовище расплатиться за все. Она уничтожит его.
Но не путем прямого противостояния, поединка магических сил. Недавнее столкновение показало, что он черпает свою мощь непосредственно из самой природы. Голубые разряды представляли собой некую разновидность молний, а значит, он был истинным властителем гроз – действительно одним из Семерых.
