Владимир Ленский - Прозрачный старик и слепая девушка

Элизахар с трудом перевел дыхание, набрал в ладонь росы и обтер липкий пот с лица. Стояло раннее утро. В эти хрупкие мгновения земля расстается с ночными призраками, и кое-кто из хитрецов с двойным зрением умеет захватить их краем глаза, пока они, озаренные новорожденным светом, убегают за горизонт.

Элизахар сильно зажмурился, так что веки надавили на глазные яблоки, и в воздухе поплыли извивающиеся искры и спирали. А когда ясность зрения восстановилась, Элизахар увидел Черного Полководца.

Тот стоял очень, казалось, далеко. Его рослая фигура отчетливо вырисовывалась в промежутке между деревьями, и Элизахар знал, что и сам он так же отчетливо виден Черному Полководцу.

Солдата охватил страх. И сейчас это был тот самый страх, который испытывают животные и новобранцы: страх перед кем-то, кто был намного сильнее и обладал непредставимым, недостижимым могуществом.

Черный Полководец поднял арбалет. Элизахар тихо застонал и отполз подальше, но дальше был корень дерева, вырвавшийся из земли и застывший в виде узловатого горба как бы в задумчивости: не перестать ли являть собою корень, не превратить ли себя в новый ствол? Должно быть, приятно быть высоким и стройным и глядеть в небо...

Элизахар уперся спиной в этот корень и сам уподобился ему. А стрела уже летела в цель. И хоть пробивалась она вперед очень медленно, тщательно буравя густой воздух, сама цель тоже двигались еле-еле.

Следом за первой стрелой с резким щелчком вылетела другая. Эта другая мчалась куда быстрее, обгоняя товарку, однако своего последнего прибежища они достигли одновременно. Элизахар услышал, как кричит его тело, но сам он молчал. Он не мог определить, куда именно попали стрелы — боль охватила его целиком, как будто он упал в костер. Его поразило откровение: он вдруг разглядел в Черном Полководце того самого командира, которого видел у охотничьего домика. Самый обыкновенный человек. Только более сильный, более опытный, чем сам Элизахар.

«Я дурак», — подумал Элизахар.

И Чильбарроэс не смог бы подсмотреть его новый сон — даже если бы полупрозрачный старик очень захотел это сделать...