Кровь дотекла до Черной реки и смешалась, пустила алую, очень яркую струю.
С трубным ревом на вал вскарабкался массивный, покрытый жестким черным мехом монстр — не то кабан исполинских размеров, не то ставший вдруг хищником лось. Черные глаза грозно сверкали. Своей тушей копытное чудовище на долгих три минуты загородило проход и держало его то драгоценное время, пока Дивер устанавливал детонаторы, а потом пало с громом, разрушив вал и пустив вперед свежие силы.
Бойцы Дивера застыли, удивленно глядя на замолчавшее вдруг оружие. Они увлеклись, они забыли, что патроны имеют свойство кончаться.
Монстры и люди прорвались сквозь трупы своих сородичей и теперь уверенно бежали навстречу. Влад опомнился, бросил автомат и побежал прочь.
На выходе он чуть не столкнулся с Мельниковым. Тот отчаянно спешил, но раненая нога никак не хотела бежать. По бледному лицу Сергеева Васек понял, что дело пахнет жареным, и, войдя в пещеру, поспешил открыть стрельбу. Волна наступающих захлебнулась. Полтора десятка упало на пол и покатилось по нему, обильно пятная камень собственной кровью. Дивер оставил взрывчатку и швырнул автомат в стройные ряды накатывающихся монстров — снова пошли чешуйчатые, знакомые полуволки — жертвы проклятья, какие-то студенистые бледные твари — все порождения подземелья были здесь.
Дивер побежал.
Мартиков кинулся вперед, под самый нос тварей, и успел выхватить пребывающего в стране светлых грез Никиту — малец лежал неподвижно, а чужая кровь натекла вокруг него, словно Никита стал жертвой кровавого убийства.
Выбегая последним, Дивер обернулся, взгляд его навсегда запечатлел картину, которая вполне могла стать наглядной иллюстрацией к девятому кругу дантова ада — низкие, увенчанные сталактитами своды, кровавая река на полу, и еще одна, словно вся состоящая из расплавленного вара. И толпы орущих и беснующихся монстров, сплетающихся в один сплошной, источающий вопли ярости девятый вал.
А потом вслед за своим воинством стали появляться они — тролли.
— Севрюк!!! — заорал Владислав на бегу. — Взрыватель где?!!
Тот улыбнулся усмешкой безумца, вздернул левую руку» в которой была зажата пластиковая коробочка взрывателя.
— Пошли, пошли, пошли!!! — орал где-то впереди Мартиков. — Хонорова не забудьте. Оставите — сожрут!!!
Влад бежал, и теперь его переполняло чувство гордости, чувство выполненного долга. Они сделали, они смогли, несмотря на все препоны и ловушки! Они провернули колесо судьбы в свою сторону. О, это был миг абсолютного счастья, гордости собой и теми, кто рядом!
Хоноров беспомощно кричал посередине тоннеля. Его подхватили, поволокли за собой.
Но их догнали. Твари были быстрее, а их маленький отряд из-за хромающего Мельникова не мог бежать с прежней скоростью. Счастье в том, что идущие плотной волной монстры не могли встать в коридоре больше, чем трое в ряд. Они мешали друг другу, некоторые падали — и их тут же затаптывали.
— Ааа!! — заорал вдруг Дивер. Пробравшаяся низами четвероногая тварь впилась ему в ногу, пытаясь перекусить кость. Севрюк выл, как оглашенный.
Влад приотстал, ударил ногой пса по голове, целя каблуком по глазам. Псина на миг разжала челюсти, и Дивер вырвался.
Озверелый чешуйчатый вырвался из толпы, в изящном прыжке достиг Севрюка и впился ему в руку. Тот замешкался, и еще двое так же вцепились в него, оглушающе вереща. Дивер кричал, кричал в панике. Влад заорал, привлекая внимание к Севрюку. Тот шатался, на него наседали. В воплях военного вдруг прорезалась агония.
Влад и Степан подскочили к Диверу, стали охаживать тянущиеся лапы прикладами автоматов, Сергеев дернул на себя дико орущего колдуна и выдернул из толпы обезумевших тварей. Лицо Михаил а Севрюка было в крови, кровь сочилась из рваных ран по всему телу, одежда изорвана. Дивер что-то кричал, но Приходских и Влад потащили его прочь, отбиваясь от наседающих.
— Что?! — крикнул Приходских.
— Взрыватель!!! — орал Дивер. — Там выронил!!! Влад оглянулся — сплошное орущее месиво гадов, чешуйчатые руки, руки белесые с тонкой кожей, человеческие грубые с мозолями, косы, топоры. Не пробраться. Сергеева словно окатило ледяной волной. Он падал, падал сейчас с воображаемого пьедестала. Надежды рухнули, жизнь осталась — и Влад, движимый исключительно чувством самосохранения, побежал прочь. Дивер, похоже, плакал и все порывался вернуться. Остальные бежали впереди, окрыленные своей уже не существующей победой.
Их гнали долго — семерых измученных человек. Они бежали по коридорам, а на пятки наседала галдящая, орущая и немилосердно воняющая толпа. Дивер бежал на подгибающихся ногах, дышал с хрипом, Мельников до боли стискивал зубы — рана на ноге разошлась и стала ронять на холодный пол темно-красные капли, Хонорова тащили чуть ли не на себе, утомился и Мартиков. Жалкое зрелище — воинство инвалидов. Они бросили оружие, оно мешало бежать.
В штольнях стало полегче, узкие стены не позволяли толпе как следует развернуться, кто-то из нападавших падал, и его безжалостно затаптывали, а по содрогающемуся телу шли новые и новые лапы, так что в конце оставалось лишь густо перемазанное кровью месиво. Крупные монстры в штольню не пошли — мешали размеры.
Бежали наугад. Никиты, верного проводника, — теперь не было, и Мартиков опасался, как бы он не искал теперь пути в страну мертвых.
Как они не попали в ловушку или тупик, осталось загадкой, но через полчаса бега они ненадолго оторвались от погони. А впереди замаячила дверь в бункер. Следующий впереди всех Белоспицын проскочил в дверь, приостановился, пропуская остальных, мельком вгляделся в лица — перекошены, глаза широко открыты, но ничего не замечают. Стрыя схватил за плечо, толкнул на дверь:
— Запирай!!!
Стрый тупо смотрел на дверь, потом в глазах мелькнуло понимание, и он кивнул. Задвинул железную створку и с клацаньем провернул замок ключами Босха. Их он так и оставил висеть в замке — на случай, если попытаются открыть изнутри.
Но преследователи не пытались. Уже когда беглецы поднимались через бункер к выходу, на запертую дверь обрушился таранный удар, который наполовину сорвал ее с петель, изогнув, словно смятый бумажный лист. Второй удар вынес ее всю и отшвырнул в коридор.
Погоня не отстала и на поверхности — преследуемая вопящей ордой людей и нелюдей кучка горожан, отважившаяся бросить вызов самим троллям, бежала сквозь заснеженные улицы. Бежала на север.
Твари бесновались позади, вздымали снег костистыми лапами, но чем дальше они отдалялись от выхода из подземелья, тем меньше было у них гонору. Воздух поверхности плохо действовал на них, взращенных под скрытыми туманом сводами. Они начинали сбавлять темп, агрессивность слетала с них, словно мертвый лист в листопад, и все чаще безумные преследователи останавливались и терли глаза. Кто-то упал в снег, да так и остался лежать. Люди, бывшие горожане, один за другим замирали на месте, испуганно оглядываясь. Город страшил их. И воинство встало, тоскливо поглядело вслед удаляющимся беглецам, глухо воя угрозы и неразличимые проклятия. Снег сыпал сверху — такой нежный, пушистый и, когда они падал на чешуйчатые плечи, они содрогались и начинали трястись мелкой дрожью. Белесые глаза мутнели, морщинистые веки щурились.
