— Харамис!
— Я здесь. Мы здесь. Мы должны покончить с этим. Орогастус направил на них Трехвекий Горящий Глаз, готовый дать команду уничтожить сестер. Но он колебался, вспоминая свою предыдущую попытку, когда талисман не справился с этой задачей и ему пришлось отбросить в сторону волшебное оружие. Если и сейчас он выпустит его из рук, синдоны немедленно набросятся на него и сомнут своими тяжелыми телами.
Хватит ли у него сил убить ее на этот раз? Тогда он не смог как следует сосредоточиться, ему помешала его проклятая любовь к ней. Но теперь кто-то из них обязательно должен умереть…
Неужели умереть суждено ему?
Обжигающий душу ужас захлестнул его. Нет! Она не убьет его! Она сделает хуже: она отправит его пожизненно в Каменный Мешок, к кипящему центру земли. Синошур утянет его туда, как когда-то утянул в Кимилон, и он до последнего вздоха будет обречен на полное одиночество.
— Нет! — крикнул он. — У тебя ничего не получится! Высоко подняв талисман, он освободил сознание от ненужных мыслей и сформулировал команду. Великая Волшебница сказала:
— Кадия, Анигель, теперь вы должны слиться со мной, передать мне всю силу своей любви, чтобы вы смогли обратить тот удар, который он обрушит на нас, против него самого.
Им показалось, что рукоятка Трехвекого Горящего Глаза увеличилась до гигантских размеров, скрыв собой Человека Звезды. Три женщины увидели карий человеческий глаз, золотой глаз народа и серебристо-голубой глаз Исчезнувших. Эти глаза на мгновение остановили на сестрах проницательный взгляд, потом медленно превратились в золотые луны, затем — в черные шары со светящейся золотой короной и, наконец, расцветая и распускаясь, — в черный как ночь Триллиум. В золотой сердцевине цветка стоял мужчина, вокруг него черными лепестками расположились три женщины.
— Харамис! Ты не сделаешь этого! Ты не погубишь свою любовь!
Мужчина держал темный меч. Из его глаз струился яркий звездный свет. Он произнес отчетливо:
— Уничтожь всех троих. Предай смерти Черный Триллиум. И волшебные поля столкнулись.
Из сердца цветка, где теперь сияла звезда, вырвался стремительный светоносный вихрь. Прежде чем он закружил их, они увидели, что сам цветок распался на три части: золотую, зеленую и белую. В центре каждой части сияла звезда. Их окружил ревущий ослепительный свет. Казалось, что они летят кувырком, словно сорванные бурей листья, а вокруг них бушевал вихрь трехцветных искр.
Великая Волшебница Моря говорила:
— Любовь не только позволена, она необходима. Великий Волшебник Небес говорил:
— Но она причинит массу хлопот.
Вокруг над ними появился какой-то предмет. Это был иссиня-черный шестиугольник. Они взмыли вверх и, паря в пространстве, наконец ударились в него, после чего он начал расти и достиг невероятных размеров. Оглушительный рев бури стал непереносим.
Великая Волшебница Земли сказала:
— Не бойся!
— Но я очень боюсь! Так боюсь…
Тишина оглушила Кадию, Анигель и Харамис.
Они вновь оказались плечом к плечу на широкой ступени лестницы.
Харамис стояла между сестрами, низко склонив голову. Руки ее бессильно свисали вдоль тела. Янтарный талисман на груди вздрагивал в унисон с гулко бьющимся сердцем.
Амулеты сестер светились и пульсировали.
Они не погибли.
Кадия глубоко вздохнула. Вместе с Анигель она спустилась по лестнице, осторожно обходя человеческие останки — трагические следы завершившейся битвы. Они шли к оставшимся в живых синдонам. Их было около двух дюжин. Статуи по-прежнему стояли полукругом, держа золотые черепа в вытянутых вперед руках и мрачно улыбаясь.
Внутри образованного ими круга не было ничего, кроме лежавшего на полу Трехвекого Горящего Глаза. — Это был мой талисман, — пробормотала Кадия. — Потом он принадлежал ему. Чей он теперь?
Но Стражники не отвечали. На глазах у сестер их тела стали зыбкими, как туман, и наконец бесследно исчезли.
— Думаю, колдун спрятал Звездный Сундук где-то неподалеку, — сказала Анигель. — Если нам удастся найти его, ты опять сможешь пользоваться своим талисманом.
— Я не совсем уверена, что я этого хочу, — проговорила Большеглазая Дама.
Глаза Анигель наполнились влагой — возможно, из-за едкого дыма, который по-прежнему наполнял помещение.
— А я уверена, что не хочу пользоваться своим. Они оглянулись на Харамис, но ее не было. В огромном зале не было ни единой живой души.
— Давай выйдем на свежий воздух, — взяв сестру за руку, предложила Кадия.
Они вместе вышли через западную дверь во дворцовый двор и обнаружили, что ярко светит солнце, и воздух стал очень теплым и душистым. Толпа израненных, окровавленных рыцарей и солдат приветствовала женщин радостными криками. Лорд Пенапат воскликнул:
— Все враги обратились в позорное бегство — кроме одного!
И толпа расступилась, открывая их взорам рэктамского короля Ледавардиса, сидящего на высокой каменной плите.
Он встал, слабо улыбнулся, отвесил низкий поклон и произнес:
— Горбатый карлик приносит глубочайшие извинения королеве Анигель и Большеглазой Даме и сдается на их милость.
— Ты хорошо обращался с моими пленными детьми, — сказала Анигель. — Я отплачу тебе добром. Ты можешь покинуть мою страну.
— И… это все? — изумленно посмотрел на нее Ледавардис.
Королева кивнула, а потом обратилась к Пенапату:
— Возьми своих людей, отведите короля Рэктама на корабль и проследите за его отплытием.
Раздался глухой ропот, но потом воины заулыбались, и группа рыцарей с королем Ледавардисом направилась к северным воротам. Казалось, Анигель не замечает ни лежащих повсюду мертвецов, ни крови, ни развалин дероргуильского дворца. Как во сне, она подняла голову к голубому небу, по которому плыли редкие белые облачка. Это было небо сухого сезона, и с моря веял теплый ветерок. Наконец она заговорила:
— Кади… мне кажется, равновесие мира восстановлено.
— Может быть, ты и права. Будем молиться, чтобы так и было. Истину знает только Харамис, а пока нужно подождать ее и помолиться.
— Да. Должно быть, она очень устала. Кадия выпрямилась.
— У нас много работы. Мы должны позаботиться о раненых, раздобыть еды и питья для доблестных победителей. Я пойду на верхние этажи бастиона, соберу придворных дам и кого-нибудь из прислуги. Тогда мы сможем…
Она осеклась. Послышался звук трубы и хор радостных голосов. Громко застучали лошадиные копыта.
— Антар! — вскрикнула королева. — Антар!
Вместе с сестрой они бросились к главным воротам и увидели, как во двор въезжает король Антар, а за ним — его вооруженная свита. За спиной правителя Лабровенды приютилась маленькая фигурка, которую Анигель сначала приняла за Джегана или Шики. Но двое верных аборигенов скакали позади Антара на собственных конях. Они приветственно махали руками.
