— Крепыш, — Айрис упала рядом со мной, тяжело дыша, после того, как меня перестали бить конвульсии.
— Ага, спасибо, — ответил я первое, что пришло на ум.
— Значит так, Гордей, — она положила мне руку на грудь и принялась крутить на ней волосы. — Я, как хороший человек, отблагодарила тебя за гостеприимство, но это не значит, что между нами что-то есть или будет. Надеюсь, ты человек умный, и не начнешь строить планы на меня.
— Да я и не думал ничего такого, — на самом деле я уже успел построить долгосрочные планы и возомнить себя ее парнем.
— Всё, надеюсь, теперь ты уснешь, — Айрис спрыгнула с кровати и бесшумно ушла.
А я не мог уснуть еще часа два, не веря, что со мной это случилось. Будильник вырвал меня из необычайно глубокого сна. Обычно я просыпался раньше него, но в это утро сбились все фазы. Через невероятные усилия оторвал голову от подушки, вытянул руку и отключил трезвонящий и вибрирующий телефон. По мере пробуждения ко мне приходили воспоминания о прошедшей ночи, приводящие в чувство посильнее ледяного душа.
Я оттопырил трусы и посмотрел на «друга», будто хотел удостовериться, что всего несколько часов назад он действительно познал дзен. Вид у него был как у раненого бойца, лежащего на бруствере. Сон улетучился, как не бывало. Даже фраза о том, что мы останемся после всего друзьями, не показалась мне обидной. Главное было сделано, курс молодого бойца сдан. Я вышел из спальни и заглянул в комнату, где спала Айрис. В слабом утреннем сумеречном свете я видел не многое. Космическая гостья спала на левом боку, свернув одеяло в трубочку и прижав его к себе. Одежды на ней будто бы не было. Мне захотелось подойти и потрогать ее, и даже поцеловать, но, превозмогая позывы, я решил этого не делать. Мало ли что можно подумать спросонья, когда кто-то, похрюкивая от наслаждения, размазывает слюни по твоему телу. К тому же у Айрис была нечеловеческая сила, способная свернуть мне шею, как цыпленку.
Я прикрыл дверь в ее комнату и пошел в ванную. Там мне пришла идея сгонять в магазин и приготовить для гостьи завтрак. Как настоящему мужчине мне теперь не пристало прикидываться скупердяем. Я быстренько оделся и бегом направился к ближайшему магазину. Благо, все они открывались рано. Из всего ассортимента по моему карману я купил: сосиски, молоко, хлеб, вафли и готовое сухое картофельное пюре. Сумма на чеке, конечно, вызвала у меня легкое головокружение. Я подумал, что после вчерашней встречи с Айрис вся моя жизнь начала головокружительно меняться, и надо бы начинать привыкать к этому.
Айрис все еще спала, эротично раскинув ноги по кровати. Меня передернуло от грешных мыслей, что я мог бы сотворить с ней, будь уверен, что она тоже не против. Однако я не был в этом уверен, и потому поспешил приготовить завтрак. Надо было сделать его и успеть накормить гостью до работы. Я был занят готовкой, и потому не услышал, как вошла Айрис. Выглядела она немного заспанной, но милой и домашней. На ней был надет какой-то безразмерный халат моей тетки.
— Хорошего утра, — пожелала она мне, размяла лицо руками и собрала волосы в узел. — Как спалось? — спросила она интригующе.
Я смутился.
— А, хм, хорошо. Спасибо.
— Не благодари. Чем у тебя так вкусно пахнет? — она приподнялась, чтобы заглянуть в кастрюлю с кипящими в воде сосисками.
— Сосиски, — ответил я простовато.
Айрис посмотрела на меня, будто я пошутил, а она не поняла шутку.
— Что?
— Сосиски, — повторил я.
Она поднялась из-за стола и заглянула в кастрюлю. Наткнула поварской двузубой вилкой одну из них и вынула из воды. Прикрыв рот ладонью, она рассмеялась, как над чем-то неприличным.
— Почему тебе смешно? — удивился я.
— Почему у нее такое название? Ее надо сосать?
Я покраснел еще сильнее. История появления названия у этого продукта мне была неизвестна.
— Нет, почему, её едят, — я взял вилку с сосиской из ее рук и осторожно откусил горячий краешек. — Еще не готово.
Я вернул сосиску в воду.
— Я бы назвала эту штучку пипиской.
Айрис как будто нравилось смущать меня пошловатыми шутками.
— Зови как угодно, если это не испортит тебе аппетит.
— Ну, ты же знаешь, человеку, который вырос на синтетической еде, испортить аппетит можно только ею.
— Айрис, садись, я буду подавать завтрак, — попросил я ее вежливо, но настойчиво.
Она села на свое место и принялась ждать. Я разложил по тарелкам пюре, положил в него по три сосиски и подал с хлебом. Айрис долго нюхала, как кошка, которая определяет качество еды по запаху.
— Чую синтетику, — призналась она.
— Возможно, она здесь есть. К сожалению, не все продукты сейчас делаются по соображениям полезности. Надеюсь, вкус тебя не разочарует, — мне он нравился. Я не злоупотреблял ни сосисками, ни пюре, поэтому их вкус мне не приелся.
Айрис копнула ложкой пюре и попробовала на язык.
— Ум, вкусно, — она самозабвенно погрузилась в завтрак.
Гостья не произнесла ни слова, пока не доела. Сосиски больше не смешили ее, а пюре не казалось искусственным. Она аккуратно собрала все остатки еды на тарелке и тщательно облизала ложку.
— Повар моей души, — произнесла она довольно, наверное, вместо спасибо.
— Еще чай с вафлями, — я поставил перед ней вазочку, в которую выложил сладости.
— Да ты галактический кудесник. Я с тобой так никогда не рассчитаюсь, — она лукаво посмотрела на меня и рассмеялась, когда заметила смущение.
Я поставил ей чашку свежезаваренного благоухающего чая. Айрис втянула носом поднимающийся от него пар и блаженно выдохнула.
— Причина, по которой я могу передумать возвращаться домой — это еда. Я теперь никогда не смогу есть эту отвратительную синтетическую жижу, — Айрис передернула плечами, живо вспомнив ее вкус.
— Оставайся. Придумаем, как сделать тебе паспорт, легализуем среди землян. Найдешь себе работу, мужа, создашь семью, — описал я ей перспективы.
Айрис задумалась.
— Пожалуй, нет. Я не смогу жить с мыслью, что больше никогда не увижу родителей, а они не будут знать, что со мной. Я вернусь, отбуду срок, может, скостят, а дальше будет видно, нужна мне эта планета или нет. Кстати, ты обещал мне рассказать о деньгах. Сегодняшний завтрак, наверное, вверг тебя в большие долги?
— Нет, еще не вверг, — признался я с улыбкой.
Хотел добавить, что это событие уже рядом, но промолчал, решив, что это будет неким укором для Айрис. Вместо этого я сходил в спальню и принес оттуда листок и карандаш, чтобы схематично изобразить ей всё, что я знаю об устройстве денежной системы нашего государства. Гостья ждала мои объяснения с интересом. Я положил рядом с ней листок и начал рисовать схему в виде дерева. Большой прямоугольник, затем три прямоугольника поменьше под ним, затем десять совсем маленьких под ними и еще куча мелочи ниже. Каждый уровень соединялся с последующими стрелками, в одном и в другом направлении. Когда схема удовлетворила меня, я приступил к объяснению.
— Значит так, во главе всей схемы находится центральный банк, — я подписал большой прямоугольник аббревиатурой «ЦБ». — Это единственное учреждение в стране, которое имеет право печатать деньги. Оно дает их в долг под проценты банкам поменьше, — Я показал карандашом на второй ряд прямоугольников. — Эти банки в свою очередь ссуживают деньги под проценты предприятиям, производящим продукцию или оказывающим услуги населению. Предприятия стараются произвести продукцию и продать ее с прибылью, чтобы вернуть долг банкам, раздать работникам зарплату и оставить деньги на собственное развитие, — я показал путь, по которому деньги возвращаются назад в ЦБ. — Есть еще кредиты для населения, это когда банки дают деньги в долг людям на покупку дорогих вещей и жилья, — я нарисовал стрелки в обход предприятий.
Айрис внимательно изучила мою схему, потерла указательным пальцем переносицу и уверенно заявила:
— Это не нерабочая схема.
— Почему? — удивился я. — Вроде просто же всё.
