считала их обузой. Никому не отдам, и буду сражаться за них до последнего.
И вот к полудню мы подъехали к городу. Проехали ворота. Все заплатили за въезд. Я хотела тоже заплатить, но мне не дали этого сделать.
— Я с тебя так много взял, ты уж прости меня. А ещё ты спасла Георга, тут тоже моя вина, — твердо сказал Анисим. Я кивнула, и мы тронулись. Только Гордей остановил нас. Он подошёл ко мне.
— Через год, я найду тебя. Желанна, ты мне, — припечатал он, глядя мне в глаза.
— За год, много чего может произойти, — ответила я, разглядывая его лицо.
— Жди, — и он отошёл.
И что это было? Признание в любви? Ладно, это всё потом, сейчас надо найти сестру. Мы отъехали немного, и я увидела стражника.
— Любезный, Вы не подскажите, как найти шорника Гояра?
— Странная, я что, всех должон знать? Езжай по этой улице, до развилки, затем направо, там ряд шорников. Подскажут, — угрюмо ответил он и зашагал дальше. Доехали мы до улицы шорников или ряд так называемый. Спросили про Гояра, нам показали дом, и вот мы подъехали к нему. За невысоким забором приютился домик в два этажа. Сделанный из брёвен, а вот фундамент из камня. Крыльцо, небольшие окна, крыша покрытая, тёсом. Я спрыгнула с подводы и толкнула калитку. Во дворе никого не было.
— Есть, кто в доме? Хозяева! — крикнула я. Я уже собиралась подойти к двери, но она открылась, и из неё показалась старуха. Она с трудом спустилась с крыльца.
— Чё надо? — нелюбезно спросила она.
— Мир вашему дому. Мне Гояра или Елю увидеть, — спокойно ответила я.
— Нет их, — со злостью ответила она.
— А, где их найти?
— На том свете, — ехидно прозвучал ответ.
— А, ты кто? — задала она мне вопрос.
— Я её сестра. Муж помер, а они с Гояром клятву о помощи друг другу давали.
— Вот, иди к Гояру. А я никакой клятвы не давала. Иди отсель, — ещё больше злясь, говорила она.
— Ты старая совсем ополоумела. Сноху своими придирками довела, а сейчас тебе помощь предлагают, а ты все выкобениваешься, — прозвучала отповедь от старичка, наблюдавшего наш разговор.
— Тебя не спросила, козла старого, — прокричала она и пошла в дом. На крыльце всё это слышали трое детей, наверное, дети сестры. Я развернулась и пошла к подводе. Вот к этому я была не готова.
— Ты, дочка, на неё не гневись. Она смолоду такая вредная была. А ты, я вижу, издалека. Ты вот что, езжай в таверну к Мотрене, она приютит и подскажет, если что, — с пониманием подсказал дедок.
— А,таверна, как называется?
— Так и называется, у Мотрены, — с улыбкой ответил он. — Езжай до развилки и вверх, там увидишь.
— Спасибо.
— И вас, спаси бог.
Мы поехали в молчании. Все были ошарашены такой встречей. Я вообще в прострации. Да, я думала обо всём, но к такой ситуации не была готова. Понимала, что едем к чужим, но на элементарное сочувствие и помощь рассчитывала. И что же делать? Придется, или снимать дом, или покупать. Ну, что ж, будем надеяться на лучшее. Плохое уже случилось.
Мы подъехали к таверне. Заехали во двор, площадь у таверны была большая. Мы поставили подводы, и я пошла в таверну. Внутри была почище, чем в кабаке. Но солома была раскидана по полу. Я спросила Мотрену. Ко мне из кухни вышла дородная женщина. Одета в синюю юбку, белая вышитая кофта, фартук, на голове платок. Ох, как хорошо, значит, дресс- кода на одежду нет.
Или здесь город и уже в одежде есть изменения. Она посмотрела на меня и улыбнулась.
— Что, издалека? Никодим прислал?
— А, вы откуда знаете?
— Он всех ко мне присылает, кому помощь нужна.
— Мне тоже нужна, — улыбнулась я.
— Давай, присядем, попьем взвару и поговорим ладком.
Принесли взвар, я отхлебнула его и стала рассказывать.
— Издалека, мы. Пять дней ехали к своей сестре. Мужья наши давали клятву о помощи друг другу в беде. Только сестра с мужем померли. Мать Гояра не приняла нас, выгнала. Теперь мне нужен дом, или снять, или купить. Подскажи, — рассказала я.
— Знаю, я её, вредная старуха. Ведь еле дышит, а всё вредничает. Тут болезнь была в городе. Гояра первого не стала, так старуха, как с цепи сорвалась. Всё сестру твою упрекала, мол, лучше бы ты ушла, чем сынок. Ну, она вскоре тоже вслед ушла. И осталась, она с детьми. Лавку продала, вот на эти деньги и живут. А зря она тебя не пустила, ей бы помощь была. А для тебя это лучше, с ней тяжело ужиться. Ты сейчас устраивайся у меня. Коней отведем на луг, он недалеко. За сохранность всего не бойся, воров нет. У меня строго. Лучше купить тебе дом, снимать, это не дело. Я сейчас отправлю Аглаю, она список принесет, домов, какие на продажу, — сказала Мотрена.
— Спасибо. Сколько стоит ночлег и всё остальное? — с интересом выслушав эту добрую женщину, спросила я.
— С тебя три медяшки возьму.
Я достала деньги и отдала пять.
— А, ты не жадная, — со смехом сказала она и взяла деньги.
— Пошли, все покажу.
Я пошла вслед за ней и думала, что эти две медяшки не от доброты, а от нужды. Мне её помощь, ох, как нужна. Ну, вот, свет Елена, и до взятки дожила. Нет, это будет предоплата за оказанные в будущем услуги. Я вздохнула и с легким сердцем продолжила путь.
Нам дали комнату, где была широкая кровать. Мотрене уже сказали, что я с детьми. Я взяла ключи и спустилась к детям. Там уже Кирей распрягал коня с мужичком. Коза стояла рядом.
— Кирей отведёте живность, и поднимайся к нам, дверь на втором этаже первая справа, — сказала я, и мы с детьми пошли наверх. Ераст увязался за Киреем. Кто сомневался, куда старший, туда и младший. Мы зашли в комнату, вскоре принесли лохань(Лоханка или лохань — это деревянная посуда круглой или овальной формы, которую использовали для различных хозяйственных нужд. Чтобы емкость получилась легкой и влагоустойчивой, умельцы-бондари брали для изготовления лохани древесину ели и сосны.) Принесли горячую воду, и я стала купать, сначала самую маленькую. Она с удовольствием плескалась в воде, а её развлекали Добрава и Анита. К концу помывки мы все были мокрыми.
— Мама, исе хочу, — просила она.
— Хватит, а то вода остынет и твоим сестрёнкам придется мыться в холодной воде, — ласково говорила я, вытирая её.
— Дочи, мойтесь.
