— Чай можно прямо сейчас забрать, а мазь будет готова только вечером.
— Вечером так вечером.
Я вручила мешочек с душистыми травками, благо он был из тех сборов, что мы сделали загодя, и сгребла со стола монетки из болотно-зелёного металла. В этом мире пользовались металлическими деньгами, бумажных не было. Те монеты, которыми со мной расплатился булочник, были самыми мелкими, «копеечными», и назывались «стины». Они, как и в нашем мире, различались размером и номиналом. Более «ценные» деньги, аналог нашего серебра и золота, были «стольды» из голубого металла и «иллиды» из бледно-розового. Видеть последние своими глазами мне ещё не довелось.
Ещё здесь существовала банковская система, подробностей, как она действует, я не знала, но видела в центре города само здание банка.
Я вернулась на кухню и продолжила работу. Успела только взвесить синие травинки гросиса для средства от головной боли, как колокольчик опять зазвонил.
В зале меня дожидался лерейд Теаник, которого я мысленно окрестила Чайником, он же владелец чайной лавки, он же номер восемь в списке кандидатов на любовь всей моей жизни. Он вертел головой, разглядывая магазин, словно впервые здесь оказался. Какое-то странное любопытство.
— Добрый день, лерейд Теаник!
— Добрый день, лерисса Маришка. Я бы хотел… — прищурившись, он попытался прочесть, что написано на одном мешочке со сбором. — Вот то средство, самое крайнее на полке, с красной ниточкой.
Я взяла требуемое.
— Вы уверены? — спросила я. — Это средство от пищевого расстройства.
— Да-да, это точно то, что мне нужно.
Он суетливо отсчитал семнадцать стинов, забрал мешочек и принялся с вертеть его в руках. Уходить не спешил, хотя, судя по его запросу, времени для промедления у него быть не должно.
— Ещё что-то? — спросила я. Меня ждали заказы, и задержка уже начинала раздражать.
Лерейд Чайник откашлялся.
— Да вот смотрю, раньше Стёфа травки просто в бумажку заворачивала. А сейчас вот так вот…
— Да, — не стала отрицать очевидное я.
Он ещё постоял, перекатываясь с пятки на носок.
— Что ж, тогда я пойду, хорошей торговли, — наконец-то попрощался он.
— И вам тоже хорошей торговли. И хорошего пищеварения.
Не успела я сесть за кухонный стол, как колокольчик опять зазвонил. К счастью, это вернулась Стёфа.
— Маришка, ты уже здесь? — обрадовалась она.
— Да, где ж мне ещё быть?
— Представляешь, сейчас столкнулась с лерейдом Теаником. Буквально столкнулась. Он шёл, вывернув голову на наш магазин, и налетел на меня.
— О! Странный он какой-то, — пробормотала я и подумала, что, пожалуй, вычеркну его из своего списка любовей. Что-то я поторопилась, когда его составляла.
И вообще, что это я записала в него всех подряд? Это же очень важный момент. Надо поднять планку. Разве в хоть одном любовном романе был главный герой с брюшком, как у Чайника, или таким обычным невыразительным лицом? Нет. Все как на подбор мускулистые красавцы. Если и были у них недостатки, то из серии: слишком смазливый, слишком накаченный, слишком гордый, слишком богатый, слишком избалован вниманием женщин. Нет, нужно срочно пересмотреть свой список.
Стёфа встала за прилавок, а я вернулась на кухню, чтобы спокойно доделать заказы.
— Стёф, помощь нужна? — спросила я, принеся в зал мешочки с приготовленными средствами.
— Нет, Маришка, посетителей почти нет, отдыхай, — сказала она.
Но покой мне мог только сниться. Я прихватила с кухни пирожок и отправилась в спальню.
Я старалась использовать каждую возможность адаптации в этом мире, в том числе чтение. Я уже смогла одолеть две нормальные взрослые книги, что было для меня настоящим подвигом. Словаря у меня, естественно не было, я сама записывала новые слова в тетрадь. Если что-то не понимала, то спрашивала у Стёфы, и она, как могла, растолковывала мне их, иногда разыгрывая целые представления. Оказывается, очень трудно, используя ограниченный словарный запас, объяснить, что значат такие, казалось бы, простые слова как, например, «терпение», «верность», «правда».
Но сегодня у меня иное развлечение. Соседка-владелица кондитерской, вручила Стёфе целую стопку газет, которые у неё скопились за лето. Мы в лесу не имели возможности их покупать. И вот сейчас я уселась поудобнее на кровати и принялась с интересом их разглядывать, предвкушая не столько тренировку навыков чтения, сколько знакомство с повседневной жизнью этого мира.
Каждый отдельный номер состоял из двух большого формата желтоватых листов, сложенных в несколько раз. Типографская краска была не чёрной, а коричневой. К сожалению, эти газеты были далеки от того, что обещали книги про Гарри Поттера: никаких живых фотографий, только узкие колонки статей и неподвижные коричнево-жёлтые гравюры с плохим качеством печати. Но даже это не помешало мне узнать на одном случайно встретившемся изображении двух магов, чьи разноцветные лошадки произвели на меня такое впечатление. Кто-то из предыдущих читателей доработал портрет, оставив на лице одного защитника, кажется, оранжевоволосого, помадный след от поцелуя. Маг с фиолетовыми волосами был вообще вырезан из листа, и на его месте зияла дыра. Похоже, защитники города пользовались в этом мире популярностью у дам.
В статье говорилось о том, что они поймали какое-то страшное чудовище, которое беспокоило жителей пригорода. От чудовища была представлена страшная голова с огромной пастью, похожая на волчью, но только с тремя рогами. Я прицельно полистала газеты и нашла заметку про моего змея: благородные защитники города точно так же позировали с его головой. Я подумала немного и вырезала статью вместе с изображением — пусть останется на память.
Глава 12
Глава 12
И вот настал мой первый учебный день в Академии магии. Утром я так ответственно подошла к сборам, что чуть не опоздала. Мантию мне не выдали, поэтому я просто выбрала самое лучшее, что у меня было: светло-розовую блузку, брусничного цвета жакет и юбку длиной чуть выше щиколоток. Это самая неяркая одежда, которая продавалась в ателье готового платья — по местной моде было принято одеваться так пёстро, что рябило в глазах. У себя дома я предпочитала бежевое, серое, чёрное и джинсы, а здесь таких цветов, похоже, не существовало в природе. Даже текст в книгах печатали тёмно-синей или коричневой краской.
Ещё проблемой была прическа. С распущенными волосами женщинам ходить было не принято, только по особым случаям. Дамы сооружали на голове конструкции из локонов, которые фиксировались с помощью сотни шпилек. У меня такое не получалась. Стёфа учила меня, как нужно укладывать волосы, но у меня, видимо, руки не из того места росли, всё очень быстро рассыпалось.
Поэтому, я плела косы, знала несколько способов и чередовала их. Такие прически здесь, в принципе, носили, поэтому на меня сильно не пялились. Не сильнее обычного, по крайней мере. Потому что все впервые встретившие меня люди не могли равнодушно смотреть на мои каштановые волосы, обязательно вытаращивали глаза от удивления. Наверное, арап Петра Великого меньше внимания привлекал в своё время.
Так вот, я наконец-то собралась и побежала в Академию, пугая встречных прохожих: женщинам не принято было так носиться, следовало ходить степенно и величественно. Люди взволнованно заглядывали мне за спину, видимо, ожидая увидеть страшное чудовище, которое меня гонит. А гнала меня всего лишь боязнь опоздать на первую лекцию.
Поднимаясь по холму я страшно запыхалась и долго не могла отдышаться. Достала из кармана жетон и приложила его к специальной выемке. Ворота, на миг озарившись зелёным сиянием, плавно раскрылись передо мной. Я подмигнула привратнику и пошла к главному корпусу. Двор перед зданием был заполнен спешащими студентами в сине-зелёных мантиях, и я в брусничном наряде среди них выглядела как блондинка в законе Эль Вудс в розовом костюме на ступенях Конгресса США.
