внимательно слушали,
заинтересованные ответом.
Селин не колебалась. Подойдя, она взяла руку мужчины и посмотрела на его ладонь, провела пальцем по центральной линии.
— Нет, вы мудры, раз обеспокоены. Я вижу ее в беде, если она снова родит. Если хотите сохранить ее в безопасности, вы не должны пробовать.
У Амели было ощущение, что это и есть ответ. Селин, когда сомневалась, обычно ошибалась по поводу безопасности, но она также сумела похвалить солдата за его мудрость и в то же время, вероятно, сказала ему то, что он хотел услышать.
Селин огляделась по кругу и снова улыбнулась.
— Кто следующий?
Амели перестала слушать и слегка повернула голову, пытаясь заглянуть себе за спину.
Яромир стоял вне круга сидящих мужчин, наблюдая за Селином с благодарностью на лице. Он не был дураком, и, должно быть, чувствовал нервозность людей, когда они разбивали лагерь.
Теперь Селин облегчила ситуацию.
Тем не менее, нежелательная волна несчастья захлестнула Амели.
По какой-то причине — и она понятия не имела, почему… она не хотела, чтобы Яромир плохо думал о ней. Это было против ее природы, чтобы объяснять или извиняться. За всю свою жизнь она несколько раз испытала это с Селином. Но Селин всегда прощала ее с большой теплотой.
Яромир не был человеком, известным своим теплом.
Тем не менее, не позволяя себе думать, Амели поднялась на ноги. Она не могла пойти в другой день, оставив всё так, как было.
Пробираясь за пределы круга, она почти отшатнулась, когда Яромир увидел, как она приближается, и выражение его лица стало каменным. Как бы она себя чувствовала, если бы попыталась объяснить всё себе, ее попытка что-нибудь изменила бы? Унижение было бы слишком большим.
Но она не могла остановиться.
— Яромир, … — пыталась она начать.
Он оглянулся на костер, и ее сердце сжалось.
— Я хотела… — заикалась она. — Я хотела сказать, что я не имел в виду то, что сказала в покоях князя Антона.
Он быстро повернул к ней голову, уронив взгляд ей на лицо.
— Мы с Селин росли в бедности, — бросилась она. — Мы должны были просить оплаты или торговаться за все, что мы сделали для других. То, что я сказала,… это просто вылетело. Я чувствовала себя загнанной в угол, а когда это происходит, я всегда говорю не то. Но я не это имела в виду. Я благодарна за все, что Антон сделал для нас, и я… Извини меня.
Вся твердость его лица исчезла, карие глаза стали мягкими.
— Не извиняйся. Ты знаешь, я жил как наемник когда-то, бедный и голодный, и эти шрамы никогда не заживают. Я должен был понять. Теперь ты здесь, и ты готова помочь. Давай больше не будем об этом говорить.
Амели недоверчиво моргнула. Она потянулась к кому-то, кроме Селин, и он вернулся. Он был добр. Она не знала, что сказать.
— Кроме того, — добавил он. — Это путешествие стоило того, чтобы увидеть тебя в этом платье.
— Ну, не привыкай! — Огрызнулась она, прежде чем смогла остановиться.
Он сверкнул улыбкой.
Она не вернула улыбку, но ей стало намного лучше.
* *
Селин продолжал развлекать мужчин, пока они не закончили ужин. Профессионально она не читала по руке, и, конечно, делала это не так, как надо, но она отлично опиралась на свои глубоко укоренившиеся навыки в умении читать лица и эмоции, и сегодня ее единственной целью было — отвлечь и помочь людям немного расслабиться в этом гнетущем лесу. И она преуспела. Оглянувшись, она увидела, что Амели разговаривает с Яромиром, и это зрелище порадовало ее. В этой поездке Яромир был немного безразличным, и независимо от того,
насколько Амели притворялась, было ясно, что она обеспокоена.
— Хорошо, — сказала Селин, — мне тоже нужно поужинать. Она сделала шаг от костра.
— О, еще разочек, — умолял Рюрик, его коричневые кудри выглядели вялыми в сыром ночном воздухе. — Жена сержанта Базина снова бросила его, выбросила одежду на улице и все такое. Это было нечто. Можете посмотреть, вернет ли она его обратно?
Коренастый страж среднего возраста подавился чаем и огляделся.
— Рюрик!
— Ну, разве ты не хочешь знать? — Спросил Рюрик.
Но Селин не заинтересовалась. Помахав Рюрику, она снова начала двигаться. Приближаясь к краю круга, она остановилась.
Капрал Павел стоял у темного дерева, глядя на нее. Она поняла, что он, должно быть, стоял там, в тени, наблюдая за ней все время, не присоединяясь. Он был грустным, наверняка голодным, и она боролась с чувством жалости к нему. Его настроение может быстро измениться. Она недооценила его однажды, и это едва не обошлось ей дорого.
Изменив направление, она пошла дальше в сторону Яромира и Амели.
— Я спущусь к ручью, чтобы умыться, — сказала она, проходя мимо них.
— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — Спросил Яромир.
Вероятно, в одном из ведер осталось немного воды, но Селин действительно нужно для себя несколько минут.
— Нет, я скоро и хорошо вижу ночью. Мне просто нужно смыть пыль.
Облака разошлись, и лунный свет лился через деревья. Она пробралась вниз по склону, прислушиваясь, как вода несется на небольшом расстоянии внизу. Сверху до неё доносились голоса мужчин, когда они разговаривали вокруг костра, опустившись на корточки, Селин зачерпнула ладонями холодной воды и поднесла их к лицу.
Ее первый момент уединения за несколько дней.
Часть ее не хотела останавливаться на том, что ждало впереди,… но ее обещание Антону, что она не потерпит неудачу… Однако, успех заключался не только в том, чтобы заставить нескольких мужчин смеяться возле костра. Ей нужно будет прочитать солдат в Рязани по-настоящему, призвать свои способности и, по всей вероятности, увидеть кровь и смерть в чьем-то будущем.
Могла ли она повторить это снова?
— Селин, — сказал тихий голос у нее за спиной.
Все еще находясь вприсядку, она с тревогой обернулась, чтобы увидеть Павла, стоящего в нескольких шагах. Неужели он следовал за ней сюда? Его выражение было по-прежнему печальным.
Весной, когда она занималась для Антона расследованием серии убийств, они с Павлом подружились. Она знала, что он был увлечен ей, и однажды использовала это в своих интересах. Когда она с Яромиром разошлись во мнениях о том, как защитить потенциальную жертву, она попыталась обойти
