— Интересная игрушка. Но речь сейчас пойдет не о твоем арбалете, — произнес король, кладя разряженное оружие обратно на столик. — Не мог бы ты мне сказать, вор, как к тебе попала эта вещь?
На моих глазах довольный шут достал откуда-то из-за кресла короля золотую статуэтку собаки и показал ее мне. В один миг моя спина покрылась липким и холодным потом. Хоть у меня на лице и нельзя было ничего прочесть — маска невозмутимости, по счастью, не пропала, — но в голове звенела паника. Та самая статуэтка из дома герцога Патийского, украденная мной в ночь, когда милорда кронгерцога убило Нечто. Так вот кому понес ее человек Гозмо! Ай да Гозмо! Если нам доведется встретиться, его ждет не самый приятный разговор!
А теперь выходит, что все улики показывают на меня. Это же преступление против короны! Четвертование, которое ко мне применят, будет считаться еще благодатью богов и милостью королевского суда. Как бы чего похуже со мной не сделали! Я решил, что лучше помолчать и послушать.
— А он и вправду не дурак, — вновь произнесла женщина, разглядывая меня из-под плотной вуали.
Шут тихонько хихикнул только ему понятной шутке и прошелся по комнате колесом. Потом, все так же сжимая в руках статуэтку, встал рядом с Алистаном, скопировав его позу, серьезное лицо, и замер, положив руку на голову золотого пса, превратив его в импровизированный меч. Я чуть не расхохотался. Действительно похоже на Крысу и очень смешно. Гоблин не зря получал деньги.
— Это по нашему заданию ты, Гаррет, попал в дом к моему дражайшему покойному кузену. Прежде чем решить, подходишь ли ты для дела, тебя надо было испытать. А идеальнее усадьбы двоюродного братца со свободно гуляющим по ночам гарринчем просто не придумать. Согласись?
— Еще идеальнее — это королевская сокровищница, — ляпнул я.
Терять Гаррету было уже нечего. Чувствую, что утром мне предстоит путешествие в Серые камни. На всякий случай я отложил еще одну зарубку поговорить с Гозмо, подсунувшим мне этот Заказ.
— Ого! А у Гаррета-тени губа не дура! — пискнул гоблин.
Я ожег его взглядом, но он только ехидно ухмыльнулся мне и показал язык.
— Сам знаю, Кли-кли, — ответил Сталкон шуту, затем взял в руки мой клинок, вынул его из ножен и, изучая, небрежно спросил: — Что случилось ночью в доме? Как он умер?
Я проглотил ставшую вязкой слюну и под присмотром пяти пар внимательных глаз начал свой рассказ. Я рассказал о той страшной ночи, об усадьбе, о ночном разговоре герцога с существом ночи, которое пришло от неизвестного Хозяина. Никто меня не перебивал, архимаг Арцивус, казалось, дремал в кресле, а физиономия гоблина, на удивление, была задумчивой и встревоженной. Когда я закончил историю, в комнате повисла гнетущая тишина, лишь огонь в камине тихонько потрескивал.
— Говорил же я вам, ваше величество, не доверять кузену, — зло бросил Алистан. Он почему-то сразу поверил моему рассказу, и теперь его глаза гневно сверкали. — Я усилю охрану вдвое.
Король задумчиво поглаживал подбородок, внимательно изучая меня. Он молчал, что-то обдумывая. Затем резко кивнул головой, решившись.
— О моей безопасности поговорим позже, дружище Алистан. Намного позже. А пока у меня дело к нашему гостю. Гаррет, ты знаешь, кто такой Неназываемый? — неожиданно спросил у меня король.
— Он зло и тьма. — Вопрос поставил меня в тупик.
Неназываемый и Неназываемый. Тот, чьим именем пугают вас в далеком детстве, когда вы не хотите спать.
Алистан фыркнул, как бы говоря, что от вора он ничего большего и не ожидал.
— Смотря как это понимать, — произнес монарх. — Зло. А знаешь ли ты, что Неназываемый известен, кроме Валиостра, только в Пограничном королевстве, да и то только потому, что орки атакуют эти земли с именем Неназываемого на устах? Ну, может быть, он известен еще в Исилии, частью в Мирануэхе, но там Неназываемый только легенда, страшная сказка. Он ведь не черное зло и отнюдь не тьма, просто очень сильный волшебник, который засел в Безлюдных землях и вот уже сколько времени мечтает увидеть Валиостр разрушенным.
— Позвольте… — вклинился в разговор архимаг, доселе молчавший. — Я расскажу вам, молодой человек, легенду. Правда, никакая это не легенда… Когда еще наше королевство не было таким великим и могучим, лет пятьсот назад в Авендуме жили два брата. Один из них был великолепным полководцем, другой — талантливым магом, изучавшим проблематику шаманства. Тогда эта магия была для людей еще загадочным искусством, она постоянно совершенствовалась, люди набирались ума, перенимая опыт шаманов орков, гоблинов и темных эльфов, а также светлых эльфийских волшебников. Далее мы добавляли своего и получали то, что имеем теперь. К сожалению, магия камня гномов и карликов нам не дана. Гм… Но я отвлекся… Дело было в последний год Тихих времен, как называют это время сейчас. Грок, полководец, надеюсь, тебе известно это имя?
Я кивнул. Все знали площадь Грока и памятник ему. Старик удовлетворенно покряхтел, ерзая и поудобнее устраиваясь в кресле, а затем продолжил свой рассказ:
— В последний год Тихих времен армия орков напала на город и попыталась взять ее приступом. Тогда еще не было знаменитых стен Авендума, и Грок, командуя всего лишь несколькими тысячами уставших солдат, оставшихся в живых после ряда сражений, сдерживал натиск врага, вышедшего из лесов Заграбы. Мда… Брат не пришел ему на помощь. Не знаю почему, об этом, к сожалению, история умалчивает. Ссора, зависть, болезнь, нелепая случайность — в итоге самый сильный маг того времени не пришел на помощь оборонявшимся воинам. Но Грок и его люди выстояли. Они продержались до прихода армии темных эльфов. В конце концов от армии Валиостра осталась тысяча, а затем всего неполных четыре сотни. После победы маг был схвачен и казнен…
Старик замолчал и уставился на огонь своими слезящимися глазами.
— Как звали того мага? — не удержался я.
— Его звали так же, как и брата-близнеца, — Гроком. Это был позор для Ордена магов. Страшный позор. Мы стерли имя этого брата из всех анналов. С тех пор он стал называться Неназываемым. Но Неназываемый выжил. Точнее, выжил его дух, Неназываемый еще при жизни изучал Кронк-а-мор, запретное колдовство огров. С помощью этого вида шаманства дух умершего может жить некоторое время без телесной оболочки, а затем вселиться в другое тело. Неназываемый вселился в чье-то тело, ушел на север, в тундру, далеко-далеко в Безлюдные земли, вынашивая планы мести. Сила Кронк-а-Мора была такой, что огры, великаны и часть орков признали Неназываемого своим господином и повелителем. Хотя насчет орков я сомневаюсь. Эта раса слишком умна и независима, скорее всего, им просто удобно изображать из себя жестоких варваров и нападать на врагов, прикрываясь именем Неназываемого. Как говорят эльфийские дома — большая политика! Что же до огров, великанов и отдельных людишек, то они преданы Неназываемому и душой и телом. Эти враги Валиостра уже давно бы покинули свои земли и пошли войной, если бы их не сдерживал Одинокий Великан. А Неназываемый, хоть он и получил вечную жизнь, до сегодняшнего момента не решался вторгнуться в Валиостр. Мы сдерживали его силу до настоящего момента, пока равновесие не пошатнулось не в нашу пользу.
