Дальше некоторое время ушло на описание поразившего бабку жуткого испуга. Михаил Петрович кашлянул еще раз и подумал, что, если судить по бодрому виду посетительницы, испуг был не таким уж и сильным.
– Убежал, и нет его… Я стою, с места сойти не могу. И тут опять окно открывается, и из него уже двое скачут! Один за другим. Первый здоровый такой, как этот, Шварцнигер, только еще больше. Но шатался он, словно пьяный. И другой – черненький, он-то на меня зыркнул так, что душа второй раз в пятки ушла. Думала, сейчас как достанет пистолет и убьет меня.
– Эти тоже убежали? – остановил разошедшуюся посетительницу Михаил Петрович.
Бабка махнула рукой:
– Умчались, точно за ними кто гнался!
– И что с того? Нет закона, что запрещал бы людям прыгать с лоджии, если они не собираются покончить с собой, конечно. Ведь никто не понес морального или физического ущерба?
– Так ведь я знаю, кто в той квартире живет, – не обратила внимания на вопрос Маргарита Ивановна. – Люди приличные, ученые. Они никогда не стали бы через окошко сигать. Да и мужики, которых я видела, мне незнакомы. Глаза пока видят, а уж на память я в жизни не жаловалась. Времена-то сейчас какие? Лучше проверить, а то вдруг какое преступление?
Она себе в этот момент казалась, похоже, чуть ли не самой мисс Марпл.
Тут Михаил Петрович призадумался. Отвязаться от бабки просто так не выйдет, и самый разумный выход – изобразить активность. Придется пройтись до «Китайской стены» и посмотреть на подозрительную лоджию. Развеять дурацкие подозрения чуток сбрендившей старушки и затем со спокойным сердцем о ней забыть.
– Что ж, пойдемте, – сказал он, поднялся и забрал с тумбочки фуражку. – Долг милиции – реагировать на сигналы сознательных граждан.
Маргарита Ивановна с готовностью вскочила, глаза ее сверкнули торжеством.
От опорного пункта милиции до четвертого дома по улице Володарского они дошли минут за пятнадцать. Бабка подвела Михаила Петровича к одному из подъездов, указала на лоджию второго этажа и с гордым видом заявила:
– Отсюда они все прыгали. Как только головы не порасшибали. Вон там даже следы остались.
– Следы эти пока трогать не будем, – авторитетно заявил участковый. – Для начала проверим ваши подозрения. Поднимемся и позвоним в квартиру. Если у хозяев все в порядке, то мы сделаем вид, что ничего странного не произошло. Ведь так?
Маргарита Ивановна посмотрела на него с неудовольствием – такой вариант развития событий ее никак не устраивал, – но потом кивнула.
Михаил Петрович неспешно поднялся на второй этаж, насвистывая мелодию песни «Наша служба и опасна, и трудна». Прокашлялся, поправил фуражку и нажал кнопку звонка. Из-за двери донеслась заливистая трель.
За спиной сопела и нервно ежилась бабка, ожидавшая, похоже, что на них сейчас набросятся жуткие бандиты.
– Нет никого, – сказал Михаил Петрович и для очистки совести позвонил еще раз. – А без ордера я заходить в квартиру не могу. Это, как вы понимаете, будет совершенно недопустимый поступок, нарушение закона.
Осталось спуститься во двор, попрощаться с бдительной гражданкой и забыть о проблемах…
– Так ведь тут открыто! – И Маргарита Ивановна, прежде чем он успел ее остановить, шагнула вперед и толкнула дверь, на самом деле не запертую на замок.
И Михаил Петрович понял, что проблемы только начинаются.
На покрытом темным линолеумом полу небольшой прихожей, под вешалкой, лежал, раскинув руки, высокий мужчина в очках и бежевом костюме. И мужчина этот был однозначно и несомненно мертв.
Трудно оставаться живым, когда из груди у тебя торчит длинный нож.
– Так вы их видите, этих рогатых? – повторил Олег, требовательно вглядываясь в спасителей. – А то я думал, что это глюки. Испугался, что с ума схожу. Как меня долбануло током в гараже, так и началось все это…
Он понимал, что говорит сумбурно, но остановиться не мог. Накопленные за день эмоции рвались наружу, точно вода через пробоину: ярость, удивление, досада, раздражение, страх…
– Да, конечно, видим, – кивнул Аристарх Сергеевич, и улыбка на мгновение пропала с его лица. – А вам, Олег, стоит успокоиться. Вы не сошли с ума, и психика ваша в порядке. Настолько, насколько это возможно в сложившейся ситуации. Олег, ты слышишь меня?
– Да, конечно. – Он сглотнул.
Эта особенность характера – выход нервного напряжения через болтовню – проявила себя еще в Афгане. После походов на операции в «зеленку», зачисток кишлаков, где смерть ждала на каждом шагу, Олег начинал трепаться, хотя в обычное время говорил вовсе не так много.
– Очень хорошо, – сказал Аристарх Сергеевич. – Запомни – ты в здравом уме. Просто в ближайшее время тебе придется несколько пересмотреть свою картину мира. Ты понимаешь меня?
– Честно говоря, не совсем, – признался Олег.
– Ничего, поймешь, – вступила в разговор Лена, и тут в ее кармане запиликал сотовый телефон. – Ой, прошу прощения… – Она вытащила серебристую трубку, прижала к уху: – Да. Ушли? Ничего себе. Ладно, потом все нарисуешь, как было. Мы на Ильинке, за «Пятью углами». Ждем. – Девушка убрала телефон. – Они их упустили, сейчас подойдут.
– А пока ожидаем наших друзей, мы будет рады выслушать твой рассказ. – Аристарх Сергеевич, как выяснилось, обладал большим диапазоном улыбок, и сейчас он улыбался требовательно. – Ведь мы спасли тебя, вырвали из лап недругов, и ты перед нами в некотором долгу.
– Это понятно, – не стал спорить Олег.
Смысла отмалчиваться он не видел. Его новые знакомые мало походили на сотрудников милиции, еще меньше – на бандитов, и пока непонятным оставалось, зачем они полезли во все это дело. И имелся крохотный шанс, что эти странные люди сумеют помочь ему выпутаться из неприятностей.
Олег рассказал все, начиная с того момента, как проснулся утром, и заканчивая попыткой укрыться у бывшей подруги. А напоследок вытащил из кармана серебряный нагрудный знак.
– Вот как? – поднял брови Аристарх Сергеевич. – Знакомый символ, я бы сказал. Ты не находишь, Лена?
– Еще как нахожу. – Девушка встряхнула головой и посмотрела на Олега с подозрением. – А ты не врешь?
– Я не умею врать, – сказал он спокойно. – Просто не могу.
– И сейчас ты говоришь правду, дружок. – В голубых глазах появилось удивление. – Настоящий рыцарь без страха и упрека. Без сомнений бросается на помощь тем, кто в ней нуждается, не оскверняет уста ложью. Наверняка еще имеет герб и двенадцать поколений благородных предков…
Олег смутился и опустил взгляд, почувствовал, как заалели уши.
Когда он только увидел Лену, она показалась ему самой обыкновенной девицей, каких одиннадцать на дюжину. Но за время, что они просидели в машине, он понял: она красива, не той яркой красотой, которая бросается в глаза, а тонкой, мягкой, какой-то ускользающей.
И что-то шевельнулось в душе, пробилось через накопившийся за сегодня пепел тревоги и злости.
– Ай-ай, нехорошо, – укоризненно вздохнул Аристарх Сергеевич. – Вогнала молодого человека в краску. И не стыдно?
– Стыдно, – призналась девушка. – Но склоняюсь к ногам благородного рыцаря и молю его о прощении. А также припадаю к стопам мудрого соратника и надеюсь, что смогу загладить свою вину.
Олег поднял глаза и обнаружил, что оба они улыбаются, а еще заметил, что Лена смотрит на него с интересом.
– Полно тебе. Расприпадалась тут, – пробурчал Аристарх Сергеевич.
– А зачем вы меня спасли? – спросил Олег. – И как нашли?
– Все довольно просто. – Аристарх Сергеевич потер тщательно выбритый подбородок. – Мы заметили тех двоих дейвона в районе Торгово-промышленной палаты и не обратили бы на них внимания, не начни они колдовать. А там наша территория, и нам стало интересно – в чем тут дело. Мы последовали за ними в сторону «Китайской стены», а как пошли в ход боевые заклинания – вмешались…
– Вы были в Димкиной квартире? – спросил Олег, стараясь не обращать внимания на слова «колдовать», «заклинания».
