class="empty-line"/>
Глава 2
Несмотря на почтенный возраст шла баба Клава очень быстро. Мы с Даринкой едва поспевали за ней, а староста плелся в хвосте, спотыкаясь и поправляя берет, чтобы ромашка не слетела.
Наш квартет прошел улицу Центральную, где стояли дома зажиточных крестьян – с резными наличниками, выкрашенными в яркие цвета, расписными ставнями и коньками – и свернул на Старую улицу или улицу Бедняков, как называли ее в народе.
Здесь жили, в соответствии с названием, люди небогатые. Дворы были маленькие и вместо упитанных коровьих голов или лоснящихся гривой лошадей из хлева выглядывали тощие козлиные морды.
Терентий по сравнению с ними казался толстяком. Мне почему-то стало стыдно.
Во время прогулок по деревне мы с подругой обходили Старую улицу стороной. Она казалась узкой, темной, неприветливой. Дорога – еще более неровная, чем на подъезде в село, петляла туда-сюда, заводя в тупики, однако баба Клава умудрялась каким-то образом избегать их.
Интересно, откуда она так хорошо знает эту улицу, если сама живет на Полевой? Я бы вот ни за что, даже из-за ведьмовского любопытства, сюда не сунулась!
Сам Неждан Егорыч – между прочим, глава деревни! – посматривал в стороны с опаской. Больше всего он переживал за свой головной убор, поэтому снял его и принялся нервно мять в руках.
- Извините, а долго еще идти? И кто такая эта Маришка? – не выдержала Дарина, но баба Клава промолчала и лишь указала рукой на дом в самом конце улицы, куда нам предстояло войти.
Изба мне сразу не понравилась. Выглядела она, правда, опрятнее других, и огород рядом был чистенький (ни единой травинки!), однако что-то меня насторожило. То, что я называю предчувствием.
Мы протиснулись через скрипучую калитку, в которой староста едва не застрял, поднялись по ступеням на крыльцо и постучали.
Внутри дома послышалась возня, потом раздались торопливые шаги и дверь открылась.
На нас робко глянула девица на вид не старше нас самих. С затаенной завистью я признала – красивая. Причем какой-то утонченной, благородной красотой, которая здесь, в деревне, казалась чудом. Девушке с подобной внешностью следовало родиться в княжеской, а то и царской семье.
Коса – густая, медовая, опускалась ниже талии, глаза того редкого небесно-голубого цвета, которые любят воспевать сказители, наверняка свели с ума не одного парня, губки – красные, будто намазанные свекольным соком, казались созданными исключительно для поцелуев, и вообще девушка походила скорее на богиню, чем на смертную.
Я принюхалась, но ни миллилитра ведьмовской крови в ней не учуяла. И в принципе никаким колдовством от девицы не пахло. Такая потрясающая внешность являлась даром матушки-природы (ну или просто матушки – тут уже от генофонда зависит).
Хотя при более пристальном осмотре изъяны все-таки бросались в глаза. Первое, на что я обратила внимание – руки. Загрубевшие, мозолистые, с обломанными ногтями. Девушка не гнушалась черной работы и что-то мне подсказывало, что аккуратный огородик – ее заслуга.
Во-вторых, бледность. Не аристократичная, а болезненная. Кажется, девушка недосыпала или часто нервничала, из-за чего под ее прекрасными глазами залегли тени.
И еще с толку сбивала одежда. Сперва я не поняла, но потом до меня дошло, что зеленый сарафан, не по размеру огромный, снят с чужого плеча и штопан бессчетное число раз. Однако штопан аккуратно, рукой умелой мастерицы. Затейливая вышивка, подозрительно похожая на вышивку бабы Клавы, грамотно перекрывала те места, где раньше были дырки или другие дефекты.
Пока я разглядывала девицу, девица разглядывала меня. Без фамильяров мы с Даринкой выглядели не очень ведьмовски, но слава о нас, видимо, дошла до самых злачных уголков Вершков, потому что девушка ойкнула и зачем-то поклонилась.
Приятно, конечно, когда ты настолько желанный гость, но некоторые обычаи лучше оставить в прошлом.
- Вы – Маришка? - спросила подруга, тоже рассматривающая девушку и пытающаяся свести в своей голове прекрасную внешность и ужасный быт в одно целое.
- А вы – те самые ведьмы из столицы? – вопросом на вопрос ответила та. – И… ох, Неждан Егорыч, вы тоже тут…
Староста важно выпятил грудь.
- До меня дошли сведения, что у вас сбежал домовой. Я пришел разобраться!
Баба Клава закатила глаза, а я хихинула.
- Неждан Егорыч тут скорее для того, чтобы запротоколировать происшествие, - дипломатично ввернула подруга.
- Затроп…запротоп…запротоколировать! Да! – ответил староста и первым ввалился в избу.
Мы зашли за ним, и я подметила, как Маришка (а это была она) опасливо выглянула на улицу прежде, чем закрыть дверь.
Любопытно, кого девушка так боится?
Нас провели в маленькую комнатку, в которой я углядела еще две двери и усадили за стол.
Маришка, не ожидавшая прихода старосты, засуетилась, забегала и кое-как наскребла буханку зачерствевшего хлеба и банку варенья. Я оглядела интерьер комнатушки, подмечая, что пол чисто выметен, но доски в нем в некоторых местах сгнили, что посуда чистая, но щербатая, что скатерть стираная, но старая. Вообще все в этой избе казалось каким-то опрятным, но бедным.
Староста как ни в чем не бывало потянулся к банке с вареньем, однако баба Клава хлопнула его по руке и сказала, обращаясь к поникшей и съежившейся в углу Маришке, которая села отдельно от стола и есть явно не собиралась:
- Родненькая, расскажи им. Они ведьмы проверенные, они смогут тебе помочь.
Но девушка отрицательно покачала головой. В ее глазах стояли слезы.
- Нет… - глухо сказала она. – Мне теперь никто уже помочь не сможет.
Глава 3
- Так! – я решительно треснула ладонью по столу, отчего Маришка вздрогнула и подняла на меня заплаканные глаза. – Давайте-ка с начала и по порядку! Без лишнего соплежуйства. Маришка – рассказывай! Подробно - когда, каким образом и почему пропал домовой.
- Домовичка, - всхлипнула девушка, но плакать вроде как перестала.
- О, - только и сказала Даринка, а я задумалась.
Домовички – дочери домовых – помогали женщинам вести хозяйство. Рачительных хозяек они любили, а вот ленивых – презирали. Судя по состоянию дома люди тут жили аккуратные, поэтому «обидеться» на кого-либо из членов семьи домовичка не могла. Впрочем…
- Кто еще живет с тобой в избе? - будто прочитала мои мысли подруга.
- Отец, сводная сестра и мачеха, - сказала Маришка и при упоминании последней вздрогнула.
- Они хозяйство ведут или ты? – поинтересовалась я, отмечая реакцию девушки.
- Ну я.
- Выходит, домовичка твоя? А домовиха где?
- Так с
