— Только с разрешения Владычицы!
— И здесь тоже самое! Когда кончится этот тотальный контроль! — возмутился Лавр, ища поддержки в берегинях.
— Иди, помоги маме. Наверняка ещё не всё покупки разобрали.
К Лавру подошла Виолка и подёргала за футболку:
— Я обещала, что мы покатаемся верхом. Пошли? С нами Шмель. Он не знает леса. Я покажу вам Лисий Бор.
Лавр, Виола и Шмель вышли на окраину посёлка и остановились.
— Ну?
Виолка потянула за шнурок на шее и вытянула из-под рубашки маленький серебряный рожок. Поднеся к губам, она заиграла. Рожок звучал протяжно, однотонно и призывно. Словно сам ветер обрел голос. Девочка оторвала рожок от губ, прислушалась и снова поднесла его к губам. А-а-а-ууууу-ку-ук, — снова запел он голосом неведомой чудесной птицы.
Лавр почувствовал, как вибрирует почва под ногами, а в следующую секунду увидел, как на поляну, словно горный ручей по валунам, выбегает стадо оленей. Красивые, длинноногие, с ветвистыми рогами, они остановились, кивая головами, перебирая копытами в ожидании седоков. Фыркали и нервничали, почуяв берегинь чужаков. Виолка прошла вдоль стада, успокаивая оленей.
— Выбирайте. Но если олешка вас не примет, не настаивайте. Наверняка будет такой, которому вы придётесь по вкусу.
— По вкусу? Они что, человечинку едят?
— Что ты!
— Шучу. Знаю — олени травоядные.
Шмель нашел своего быстро и, взгромоздившись верхом, ждал решения Лавра.
— А почему у этого нет рожек? — спросил тот, подозревая, каков будет ответ. Только один олень ему поддался, и это была…
— Оленуха! Они безрогие. Не бойся, она тебя вывезет. Самки часто выбирают мужчин в седоки. Мне кажется, самцы чувствуют в тебе соперника, поэтому не даются.
— Что значит соперника?
— Мне кажется, что ты метишь на место Властелина? — кокетливо сказала Виолка.
— Она права. Когда я был молод, самцы меня тоже сторонились. Теперь я Властелин… пустоши… — грустно выдохнул Шмель.
— Главное же Властелин! И всё тут! Выше нос! — подбодрил его Лавр, влез на оленуху и понял, что в любой момент может свалиться — ни седла не упряжи.
— А как управлять? А держаться… за уши, что ли?
— Упряжь наколдовать нужно, — загадочно ответила ему Виола, — Ну или возьми ту, — указала она на упряжь, висевшую на изгороди.
Лавр посмотрел на Шмеля. Тот уже сидел в седле, держа в руках плетёные ёлочкой из цветных нитей широкие поводья. Похоже, был опытным седоком. Как и Виолка.
Лавр стушевался. Виолка помогла ему надеть упряжь.
— Тебе удобно? Крепко держишься за поводья? Почувствуй комфорт, то, как ты сливаешься с оленухой в единое целое и мчишься по лесу, свободный, как ветер!
Лавр закрыл глаза, вдохнул аромат леса, запах бархатистой, тёплой на ощупь оленухи, и не успела Виолка договорить до конца, как он уже летел во весь опор, петляя меж сосен…
Спонтанная магия
Когда Лиля говорила про волшебство, которое якобы спонтанно проявляется в Лавре, она имела в виду совсем другое: незаметные глазу всплески магии, которые можно было списать на «показалось». Но Лисий Бор действовал подобно реагенту в том процессе, что сейчас развивался в подростке. Гормоны, сказал бы врач. Пробуждение энергии кундалини, сказал бы адепты Сахаджи-йоги. Пубертат волшебников, инициация трансформации из человека в чародея. Именно это почувствовал Лавр, когда появился в Лисьем Бору. Лес — место силы. Он многократно ускорил процесс превращения.
Неудивительно, что порой Лавр совершенно оказывался не готов к этим новым проявлениям волшебства. Одно неловкое движение, и вот оленуха, петляя меж сосен, неслась, не разбирая дороги. Напуганный резкими всплесками магии, Лавр управлял ею, как на бог на душу положит… Боясь врезаться в дерево, он дергал за поводья, ошарашено глядя вперёд. Виолка и Шмель кричали, давая советы, но Лавр никак не мог сосредоточиться.
Дыхание замерло, когда оленуха сделала широкий скачок и взмыла над оврагом. Лавру и думать не хотелось, насколько глубоким тот может быть. Он затаил дыхание и представил, что летит. Только паря над пропастью, он мог бы выжить. «Ракета. Я ракета… Я лечу как ракета…» — вопил он про себя что есть мочи. И желание исполнилось как по волшебству. Оленуха действительно летела. Летела как ракета…
На миг обернувшись, Лавр увидел звёздный шлейф, расходящийся позади. Копыта выбивали искры из воздуха, а впереди маячил край оврага, неглубокого, но достаточно широкого. Приземлившись, Лавр потянул на себя поводья и остановил оленуху. Тут же рядом с ним приземлилась Виолка и Шмель.
— Ты сумасшедший!
— Я же впервые!
— Не ожидал от тебя такой прыти! — спрыгивая с оленя, крикнул Шмель, подбегая к Лавру. — Надеюсь, ты цел?
— Вроде цел. Потренироваться, конечно бы не мешало!
— Кто же думал, что ты так припустишь! — съехидничала Виолка.
— Видишь ли, его силы пробуждаются спонтанно. Потому что он появляется в Лисьем Бору не регулярно. Так? Если я правильно понимаю, он проводит здесь слишком мало времени. Надеюсь, этим летом мы исправим ситуацию, — подбодрил мальчишку Шмель. — Пройдёмся немного. Нужно отдышаться после этой бешеной гонки.
Лавр не возражал.
— А у тебя ничего такого не было? — спросил он у сестры.
— Нет, конечно.
— А когда ты почувствовала… ну, это?..
— Волшебство? Сколько себя помню. Чары были у меня всегда. Я же родилась и всегда жила в Лисьем Бору.
— Это правда, — сказал Шмель. — Лесной народ рождается с чарами, и они действуют постоянно, никуда не исчезая. Но только стоит покинуть место силы, чары иссякают. Будто тебя, как младенца от мамки отрезали. Отсекли магическую пуповину. Исчезают места силы, исчезают и волшебники. В моём лесу средоточием сил был кедр, которому тысяча лет! Когда лес срубили магические жители ещё обитали поблизости, но, когда посягнули на кедр… жизнь в нашем краю совсем утихла. Я каждый день ощущал, как уходят из меня волшебные силы. Стал иногда забывать прошлое. Память моя становилась всё короче и короче. Мне становилось страшно. Тогда я бежал к отцу-кедру. Сидел на пне как демон… ночи напролет. И когда вновь оживал, возвращался в деревню. К людям. Думал, что теперь не проживу без них, поскольку медленно становлюсь человеком. Простым смертным.
— А магики что, бессмертные?
— Нет, но живут очень долго. Другое дело, что нас мало. В старые времена, когда колония разрасталась, нас притягивало другое место силы. Оно появлялось, само собой. Из необходимости. Только вот… последние столетия и магиков, как ты сказал, и мест сил убыло. Настанет день, когда они вовсе исчезнут с лица Земли.
— Смотрите! Какая милота! — вдруг закричал Лавр и бросился вперёд. Виолка и Шмель даже сообразить ничего не успели, как увидели его уже с рысёнком в руках. — Пушистик! Лапка, — тискал Лавр котёнка, не замечая, как Виолка и Шмель просто остолбенели на месте.
Прямо над ним, на кряжистой сосне сидела огромная, ощерившая клыки рысь. Она не собиралась долго разбираться, люди перед ней или магики. Она готовилась к прыжку…
Первой сорвалась с места Виолка. Следом за ней, прикрывая детей собственным телом, бросился вперёд Шмель. В одно мгновенье он переместился в омут, обхватив детей руками. Лавр даже сообразить не успел, как оказался на краю посёлка, вываливаясь из портала лицом в осоку, которую жевала остолбеневшая, от неожиданности, оленуха.
— Что случилось! — подскочил на ноги Лавр.
— На тебя нацелилась рысь! Ты чуть не пострадал! — чуть не плача, выкрикнула Виолка и, оборачиваясь, посмотрела на Шмеля. Плечо лешего было разодрано, а льняная рубаха пропитана алой кровью.
— Нужно вернуть котёнка, Лавр! — только и сказал он, осторожно беря в руки шипящего котёнка рыси. — Мать его ищет. Боюсь, достанется нашим олешкам.
Его не было меньше секунды. Вернувшись, он опустился на траву рядом с Лавром и осмотрел раненое плечо: кровь уже не сочилась.
— Олешки наши дали дёру! Малыш с мамкой. Я цел. Похоже, пронесло, — весело сказал он.
