— Тише, — я покосился на Родерика, но тот, кажется, не слушал, о чём мы говорил, идя всё так же впереди. — Не сильно-то кричи про чудеса и волшебство — мы всё-таки в средневековье. А что до всего этого… Вспомни хотя бы пещеру. Мне уже одних блужданий по ней хватило надолго, а ведь была ещё тварь.
— Ну а…
— Да подожди, — приглушив голос, вступил в разговор Динго. — Куда ты торопишься? Завтра дойдём до деревни, потом переберёмся в ближайший город… И начнётся! Уж будь уверен!
— Вот кто бы говорил, — заспорила теперь Айлин. — Сам нёсся вперёд как оголтелый, остановиться не давал — догнать, догнать. Ну вот, догнали. Идём дальше, не отдохнув. Доволен?
— Вполне доволен, — кивнул Динго. — Теперь мы, по крайней мере, знаем, куда идти.
— А ты сам бы со своим собачьим нюхом не нашёл бы эту же деревню?
— На расстоянии двух дней пути?! — возмутился Динго. — Вы меня кем считаете?!
— Погоди, — я помотал головой. — Там, в Австралии, ты вёл нас через пол-материка, утверждая, что чувствуешь человеческое присутствие! Хотя там на недели пути не было никаких людей! А теперь говоришь, что…
— Так то в Австралии… — вздохнул Динго. — И вообще. Нужно же было вас хоть как-то подбодрить, иначе бы вы там и остались.
— То есть ты… — округлила глаза Айлин. — Ты вёл нас наугад?!
— Ну… Местами — да. — Динго закатил глаза. — Но только местами, ребята, только местами. Некоторые запахи и через пол-мира тянутся…
— Но… — Айлин не на шутку возмутилась. — Но, Динго… А если бы мы вышли не к пещере? Если бы мы прошли километром правее или километром левее? А?
— Ну, вышли бы не туда и не тогда. Но куда-нибудь бы точно вышли, — сквозь зубы проговорил Динго. — Я не могу разобрать запах конкретной деревни. Но запах цивилизации в целом я чувствую!
— Значит, и сейчас дошли бы сами! — быстро сказал Падди. — Темнишь ты что-то.
— Ну дошли, дошли… — почти простонал пёс. — Но так удобнее, понятно?
Я со вздохом покачал головой. Потом, не отрывая взгляда от идущего шагах в десяти-пятнадцати от нас Родерика (как бы не услышал чего…), шикнул на ребят:
— Отстаньте от Динго. Что он вам сделал. Вывел же!
— Вот именно! — быстро поддержал меня друг. — И вообще — пора бы уже осознать, что случайностей в нашем путешествии не бывает. Если вышли к пещере — значит, должны были к ней выйти.
Весело идём, подумал я, глядя на медленно заходящее солнце в вершинах деревьев. А ведь ещё день так… А потом…
Интересно, где там сейчас мистер Друрбин?
I.
Магия — штука своеобразная. Можно даже сказать, с характером. Некоторые заклинания, казалось бы, мощные и опасные, а сотворить их — дунуть да плюнуть. А другие, эффект которых намного меньше, творить долго и тяжело. Впрочем, в моём конкретном случае — только долго. Я раздвигал скалы. Запертый в ловушку из каменных блоков, я пытался отодвинуть их в сторону — и у меня выходило, если не считать того, что отверстие, необходимое для того, чтобы я мог вылезти, будет образовываться где-то от десяти часов до трёх суток. А ведь это только первый слой! Ох уж эти мне тибетские ловушки…
Я присел на каменный «стул». Процесс запущен, и сейчас всё, что от меня требовалось — это не умереть за то время, пока он будет идти. Может, вздремнуть? Мне бы сейчас не помешало. Я прикрыл глаза, и уже совсем скоро очутился в мире снов.
Осознанные сновидения — штука интересная. Владение ими, что любопытно, не имеет никакого отношения к магии — просто за многовековую жизнь я чему только не научился. Особых усилий здесь прикладывать не нужно, а польза заметная — и фильм по заказу посмотришь, собственного сочинения, и отдохнёшь хорошо. А ещё — и здесь уже всё-таки видны следы магии — это ключик от огромного архива, архива моей памяти. Приятно порой пересмотреть какие-нибудь эпизоды из своей молодости. Вот, например…
Название местности, в которой я тогда жил, ныне утеряно, и вряд ли в мире найдутся хотя бы сто человек, помнящих его. Но мы называли его именно так — этим гордым и странным, по мнению некоторых, словом. Словом с большой буквы. Словом из тех, что не стоит просто так произносить вслух — особенно сейчас, когда оно поднакопило сил.
Ну а вот местность была точно такой же, как теперь — болота, туманы, леса и поля. Не слишком холодно, не слишком жарко, а точно в меру, и часто идут дожди.
Тогда я не был тем, кто я сейчас. Тогда я был лишь мальчишкой, знающим о мире магии только то, что было известно всем моим соплеменникам — она существует, она опасна, но некоторые могут её приручить. Среди нас тоже был один из этих «некоторых» — жрец, Ридерх Эбрилл, один из самых уважаемых людей в общине… И, пожалуй, единственный из её членов, ставший таким в сознательном возрасте, а не по рождению. Откуда в своё время пришёл Эбрилл — я не знал, это случилось ещё до моего рождения, и это тоже была загадка — жрец практически не старился. То есть, седины в волосах хватало, да и во взгляде было что-то этакое, чего не было у самых старых стариков общины, но в остальном он выглядел лет на 25–30. В отличие от большинства моих соплеменников, Эбрилл не носил бороды и редко принимал участие в охоте, в драках или других «мужских» занятиях. Но его в этом не винили — маг должен колдовать, просить у богов благополучия для общины.
Эбрилл, при всей его таинственности, был открытым и общительным человеком. Многие из членов общины — особенно мы, её самое молодое население — проводили с ним всё своё свободное время. Эбрилл показывал нам волшебные трюки, а некоторым даже обучал — лёгким и скорее «декоративным», чем имеющим какое-то практическое значение — но вместе с тем таким фантастическим и замечательным для нас. Иногда же Эбрилл просто принимался рассказывать нам обо всяких чудесах, дальних странах и так далее — а мы слушали. И верили Эбриллу. Просто потому, что, глядя на него, понимали — да, он способен был побывать во всех этих странах и увидеть все эти чудеса.
Собственно говоря, когда всё началось, я как раз был там — у Эбрилла. Он, как обычно, что-то рассказывал мне и другим своим гостям, одновременно выстругивая из дерева какую-то вещицу — не то статуэтку, не то оберег. Мы слушали, затаив дыхание… Но вдруг он прекратил рассказывать. Буквально на полуслове. Мы, разумеется, тоже замерли. Надо сказать, что на данный момент в помещении нас было четверо: сам Эбрилл, я, мой лучший друг Локрин и ещё один парень — Кимру, кажется.
— Что-то не так, мудрый Эбрилл? — осторожно спросил Локрин. Вообще-то магов и жрецов обычно называли иначе, но Эбрилл не был обычным магом и жрецом, и потому его называли так, как он сам хотел.
