Она выбежала на крыльцо. Шляхтич слышал, как разбойница перебранивается с подельниками, шутит, чего-то требует. Почувствовав взгляд, Казимир обернулся. Прямо ему в затылок, по-змеиному, не мигая, смотрел Фэнн.
- Ласочка хорошо задумала, - проговорил эльф, открыто разглядывая Казимира с ног до головы. - В Круг она играть мастерица, вот только как собрала четырех лошаков - ума не приложу! Не должно было ей так повезти, по всем раскладам не должно было.
- Какая разница?
- И то верно, что никакой, - ухмыляясь, блеснул зубами эльф. - Мужичков бы мы все одно перерезали, только я ведь тебе говорю: ласочке не терпелось тебя вновь увидать. Не понимаю отчего, - прибавил эльф, вновь окидывая рыцаря долгим, оценивающим взглядом.
Казимир не ошибся, уловив в голосе Фэнна налет неприязни.
- Nihil fit sine causa, - проворчал он, притоптывая, и с удовлетворением отмечая, как тело вновь становится послушным.
Улыбка Фэнна стала совсем ослепительной.
- А и правда, - неожиданно согласился он, поднимаясь навстречу вернувшейся Сколопендре, - ничто не происходит без причины. Ну как, люба моя? Окоротила разбойничков?
Сколопендра подмигнула, сложила пальцы колечком, и обернулась к Казимиру.
- Пойдем, светлый комес, - отвешивая шутовской поклон, предложила она. - Отмоем, накормим, да рассказами попотчуем.
За спиной Сколопендры эльф многозначительно подмигнул Казимиру.
- А тебе, сладкоголосый Фэнн, коли так охота знать, скажу: в прикуп пришло мне всего три лошака. Четвертого я бы не вытянула, не попади мне на вбрасывании зерна. Ну, чего вытаращилсси, остроухий? Да сжульничала я, притянула к себе зерна!
- Ай, ласочка! - Фэнн хлопнул в ладоши. - Лихо! Дриадовы штучки. Не подумал. А коли я не подумал, так и болванам деревенским было невдомек! Ай, хитра! Ну, да с комесом нашим ты сама сладишь, а я пока с подельничками перекинусь парой слов.
Отвесив Казимиру преувеличенно любезный полупоклон, эльф толкнул дверь, напоследок наградив рыцаря откровенно ревнивым взглядом. Впрочем, Каля-Разбойница этого не заметила. Она смотрела на солтыса, оставленного на милость хозяина тех мест, Казимира из Выжиг.
Казимир внутренне собрался, с силой проведя руками по лицу. Когда он отнял ладони, суточная грязь оказалась еще причудливее размазанной по его лбу и щекам, но само лицо приобрело выражение отрешенной холодности и надменности, то самое, что с таким удовольствием носили ясновельможные комесы благородных кровей. Он уже достаточно уверенно сделал шаг к затравленному солтысу и сложил руки на груди, глядя на подвластного ему кмета сверху вниз.
Дрожащий староста, явно не ведая, что его ждет, но чуя неприятности, осмелился поднять на рыцаря униженный взгляд.
- М... милсдарь комес... м...ой господин... я н-не знал... клянусь Светом, я не знал...
- Не знал чего? - в голосе Казимира звенела сталь. Он быстро вживался в образ хозяина и господина. - Что в трактир наведываются работорговцы ты не знал? Нескольких годин не прошло, а они уж знали, что их подельники взяли нового раба. Иль... ли один я попал в эту подлую ловушку? Не мог сам справиться с разбойничками, отчего не посылал гонца к замку? Неужто... тьфу, неужели комес тебя бы не послушал?
- Смилуйся, милсдарь... Я не ведал... клянусь, клянусь, не ведал я! А токмо стал подозревать, тут уж батюшку вашего, пусть примет свет его душу... не к кому было посылать нарочного, а одни мы б не справились. Ить неведомо, скока их, эдак могли наведаться и всю деревню пожечь, - солтыс беспокойно покосился на Сколопендру. - Вот ежели б господин...
- С-сукин сын, - рыцарь сграбастал солтыса за грудки, резко подняв с колен. Мимоходом он успел порадоваться - силы стремительно возвращались к нему. - В твоих владениях были зарезаны комес и его дочка? Знаю, в твоих, гонец мне поведал все! Так что же, разбойнички шалят, а солтыс и в ус не дует? Весь род мой под корень извести захотел?
- Постой, не горячись, рыцарь, - Каля перехватила занесенную руку. - Работорговцы тута, канешна, бывают. Редко, однак, ты попал. Такой, значит, везучий. В наши дела они не суются, мы их тож не трогаем. Лишняя грызня ни к чему. И то спасибо скажи, что углядели наши мальчишку, что к главарю их поспешал, о тебе сказати. Проворонь мы - за тобой не Вольница б явилась, а все ж таки работорговцы, и тогда - поминай, как звали.
Она помолчала.
- Со вторым делом сложнее. О лиходействах, что здесь творятся, я первая вызнаю, уж можешь мне поверить. Однак, кто родичей твоих посек - не ведаю я, комес. А ежели я не ведаю, у прочих и спрашивать не стоит. Темное это дело. До правды тяжело дознаться будет. Одно тебе скажу - этот, - она коротко кивнула на замершего солтыса, - ведает об убивцах не больше моего. И батюшку твоего уважал. Того и упреждала тебя, чтобы ехал ты к нему. А ты не стал слушать, вот себя и вини. В том, что случилось с тобой, на нем вины нет.
Казимир опомнился. Он разжал пальцы и солтыс снова бухнулся на колени, переведя просящий взгляд на разбойницу.
- Погорячился, - резко бросил наследник, не глядя на него. - Зол был очень. Думалось мне, он с ними заодно. Ты бы тоже горячилась, пролежи ты перетянутой, как колбаса, столько времени, и чтобы всякая мразь тебя пинала. Ну, чего встал как пень, почтенный солтыс? - комес отступил, давая старосте подняться. - Зла не держи, но впредь суровей смотри за своей землей. Сейчас веди что ли, показывай свои хоромы.
Солтыс довольно резво вскочил и вылетел из трактира, забыв обождать, чтобы первым вышел комес. Казимир этого не заметил, отвыкнув за годы изгнания от обращения со смердами иначе, как на равных. Солтыс шел резво, почти бежал. Чтобы поспеть за ним, пришлось ускорить шаг.
Удивительно, но никого из Вольницы во дворе уже не было. Лихие разбойнички, только что переругивавшиеся на улице, и щеголявшие своими коричнево-зелеными куртками, словно растворились в ночи. Однако, Каля не казалась взволнованной, или сколь-нибудь удивленной, а потому комес не стал ни о чем спрашивать. Пока шли к дому солтыса, деревня казалась вымершей, но Казимир, пыля сапогами по наезженной дороге, знал, что изо всех щелей, со всех дворов их изучают десятки пар испуганных глаз.
- Я... еще раз хочу поблагодарить тебя, - на Сколопендру он не смотрел, хотя краем глаза видел ее точеную фигуру. Несмотря на широкий рыцарский шаг, она не отставала. - Если б не ты и не твои... Не скоро бы мои кметы дождались своего комеса.
