Какой-то тяжелый предмет ударил его в грудь. Он пошатнулся, но не перестал размахивать мечом. Палка снова ударила его, на этот раз в бедро, и он снова упал. Все набросились на него, пиная, нанося удары палками. Меч вырвали у него из руки. Он сразу же притронулся к браслету и нажал несколько кнопок. Над его головой навис меч. Марк откатился в сторону и почувствовал, как острое лезвие погружается в него… Он вскрикнул и закрыл руками лицо.
Весь в крови, преодолевая боль, он вдруг услышал истерический крик Норы:
— Вы убьете его! Стойте! Остановитесь!
Кто-то еще раз пнул его, и это был последний удар, который он почувствовал. Раздались испуганные крики. Черная птица выпрыгнула из облаков и начала спускаться прямо в гущу людей. Ее крылья были остры, как бритва, и металлический клюв наносил сильные удары по жителям деревни.
Марк облегченно вздохнул и с трудом поднялся на ноги. Боль туманила его сознание, левая рука все еще закрывала лицо, кровь текла между пальцами, струилась по рукам, окрашивая браслет в красный цвет.
Большинство людей уже лежало на траве, а черная птица охотилась за теми, кто еще двигался.
Пальцы Марка заплясали по кнопкам браслета. Птица остановилась, захлопала крыльями, стала описывать круги в воздухе…
— Вы сами решили свою судьбу, — хрипло сказал Марк.
Птица опустилась, схватила его за плечи и подняла. Его левая рука была вся красная от крови, он крепко прижимал ее к лицу.
— Я подарю вам, тем, кто еще жив, жизнь — пока. Чтобы память об этом дне оставалась среди вас, чтобы остались свидетели этому, — крикнул он. — Я еще вернусь, и все, о чем я говорил в деревне, будет сделано, но только вы теперь будете не равноправными партнерами, а рабами. Я проклинаю вас за то, что вы сделали сегодня.
Птица набирала высоту.
— Кроме тебя, Нора! — донеслось сверху. — Я еще вернусь за тобой, не бойся!
И он исчез в небе. Огни пожара трещали и сыпали искрами, раненые стонали.
Проклятия следовали за Марком, когда он летел, и кровь его редкими каплями орошала поля, которые он обработал и над которыми теперь пролетал.
Она постучала в дверь и стала ждать. Никто не открывал. Она снова постучала. Затем дернула за ручку и обнаружила, что та заперта изнутри.
Она очень устала, совершив длинное путешествие сюда, ночью. Нора прислонилась к двери и начала изо всех сил бить ногой в нее.
— Открой, черт побери! — крикнула она и услышала, как щелкнул замок. Дверь отворилась.
На пороге стоял Мор, одетый в бледно-голубую мантию. Он щурился от яркого света.
— А я думал, кто это там скребется, — сказал он. — Ты кажешься мне знакомой, но…
— Нора. Нора Вэйл, из восточной деревни. Я прошу прощения…
— Я помню, — Мор обрадовался. — Но ты была маленькой девочкой… Конечно! Время летит. Прости меня, — он отступил назад. — Входи. Сейчас я приготовлю чай. Не обращай внимания на беспорядок.
Она прошла за ним через одну странную комнату в другую. Мор поспешно сбросил что-то с кресла, освободив ей место, а сам занялся чайником.
— Это ужасно, — начала девушка.
— Но подождем, пока чай заварится, — строго заметил Мор. — Я не люблю ужасные вещи на пустой желудок.
Она кивнула и устроилась поудобнее, наблюдая за старым колдуном, как тот резал хлеб и сыр, заваривал чай. Руки его дрожали. Лицо его, всегда изрезанное глубокими морщинами, сейчас было неестественно бледным. Он был прав: много лет тому назад он действительно видел ее девочкой. Тогда колдун останавливался у них в доме по пути куда-то. Она помнила удивительный долгий разговор…
— Ну вот, — сказал он, поставив тарелку и чашку на стол возле нее. — Освежись.
— Благодарю.
Во время еды она начала говорить. Рассказ получился бессвязным, но Мор не прерывал его. Когда она взглянула на старика, то увидела, что цвет вернулся на его дряблые щеки, а рука с чашкой перестала дрожать.
— Да, это серьезно, — согласился он, дослушав ее. — Ты правильно сделала, что пришла ко мне.
Он поднялся, пересек комнату, подошел к маленькому темному зеркалу, обрамленному металлической рамой.
— Пожалуй, мне нужно сейчас же взглянуть на него, — он провел пальцами возле зеркала и что-то пробормотал.
Он стоял к ней спиной и частично загораживал зеркало, но она заметила, что какие-то тени появляются в зеркале, затем она увидела линию горизонта и какой-то смутный силуэт в воздухе. После этого картина двинулась вперед, и девушка уже не могла сказать, на что смотрит Мор. Она видела, что все время меняется освещенность изображения, то есть в зеркале меняются картины, однако Нора ничего не смогла рассмотреть. Наконец Мор провел рукой по зеркалу, и темнота заполнила его. Изображение исчезло.
Мор повернулся и пошел к своему креслу. Он поднял чашку, отхлебнул содержимое, но оно ему не понравилось. Он сделал гримасу и выплеснул все в огонь. Затем он встал и приготовил свежий чай.
— Да, — повторил он, когда сел за стол. — Это очень серьезно. Что-то следует делать.
— Что? — спросила она.
— Я не знаю, — вздохнул он.
— Но не может быть, чтобы тот, кто изгнал демона Дета…
— Когда-то. Когда-то я мог легко остановить его. Теперь же… Теперь я стар для этого. И я несу ответственность за то, что когда-то совершил.
— Ты? Как? Что ты говоришь?
— Марк не из нашего мира. Я принес его сюда ребенком. После последней битвы. Благодаря этому мы смогли избавиться от Поля Детсона, последнего лорда Рондовалов, который тогда тоже был ребенком.
Это очень странно — ирония судьбы, — что человек, которого мы взяли в обмен на демона, теперь представляет для нас большую опасность, чем тот, кого мы боялись. Да, я несу ответственность. Я должен сделать что-то. Но что именно, я не могу сказать.
— Ты можешь попросить у кого-нибудь помощи?
Он коснулся ее руки.
— Мне нужно остаться одному, подумать. Возвращайся домой. Прости, но я не могу пригласить тебя остаться.
Она стала подниматься.
— Но ведь ты что-то предпримешь?
— Может быть, — он улыбнулся. — Но сейчас я должен все изучить.
— Он сказал, что вернется за мной, — прошептала она. — Я не хочу. Я боюсь его.
— Я посмотрю, что можно сделать. Он поднялся и проводил ее до двери.
На пороге она резко повернулась и взяла его руку своими руками.
— Пожалуйста, — взмолилась она.
Он обнял ее одной рукой, погладил по волосам, притянул к себе, а затем легонько оттолкнул.
— Иди, — сказал он.
И она пошла.
