Чи едко улыбнулась.
— Боюсь, заложник из меня неважный.
— Что поделаешь, — невозмутимо согласился Хагуан. — Но в любом случае, вы послужите источником информации.
Шерсть синтиянки встала дыбом.
— Если вы полагаете, что я смогу объяснить вам как организовать защиту колонии, вы сильно ошибаетесь: я не инженер.
— Понимаю. Очень жаль. Но вы же должны хоть немного ориентироваться в технических достижениях своей цивилизации. Вы вполне можете, например, подсказать, что инженеры могут усовершенствовать, а что нет. Кроме того, вы повидали много планет, много разных народов, знакомы с их законами, обычаями, потребностями и всегда сможете подсказать чего и от кого можно ожидать. С вашей помощью мы угоним межпланетные корабли и научимся ими управлять. Вы сможете подсказать как найти тех, кто, конечно же, за щедрую плату, будет готов прийти нам на помощь…
— Если вы думаете, что Лига потерпит…
— Возможно нет, а возможно и да. Во вселенной очень много планет и народов, так что строить какие-либо догадки нет смысла. Но Гетфенну привыкла расталкивать соперников локтями. А в данном случае вы нам подскажете каким образом себя вести.
— А как Вы узнаете, можно ли мне доверять?
В голосе Хагуана отчетливо зазвучали металлические нотки.
— Мы привыкли судить о земле по тем всходам, которые она дает. Если нас постигнет неудача, и Гетфенну будет обречена, у нас есть масса способов рассчитаться с предателями. Если хотите, я продемонстрирую вам мои камеры пыток. В этом деле мы чрезвычайно искусны. Даже учитывая ваши несколько нестандартные размеры, гарантирую, вы промучаетесь достаточно долго В зале воцарилось молчание. Корих медленно исчез за горизонтом. Небо мгновенно потемнело и на нем зловеще величественно засияли огромные звездные скопления.
Хагуан, чтобы хоть как-то скрасить эту чудовищную картину, включил свет.
— Однако, если вы спасете нас, — промолвил он, — мы даруем вам свободу и щедро вознаградим.
— Но… — Чи мысленно представила себе мрачную перспективу: предательство — всеобщее презрение по возвращении, пожизненное изгнание…
— Вы собираетесь держать меня до самого конца?
— Ну конечно.
Поиски оказались безуспешными. Чи Лан казалось, канула в пустоту, гораздо более мрачную, чем окружающий космос.
Фалькайн и Адсель поработали на совесть. Они буквально перерыли весь Луридор — переполненный мерзостью город-столицу Ронруада. В то время, как звездолет с адским грохотом рассекал небо над городом, периодически демонстрируя мощь своих энергетических пушек, они, действуя силой, угрозами, уговорами и даже подкупом, перевернули город вверх дном. Им пришлось столкнуться с самой различной реакцией обитателей Ронруада: от прямо-таки животного ужаса простых жителей до безмозглого чванства правителей. Но ничто ни малейшим образом не натолкнуло их на след похитителей Чи Лан.
Фалькайн в отчаянии запустил руку в свои взлохмаченные волосы. Он сдерживался из последних сил.
— Все таки, стоило, наверное, прихватить с собой того владельца казино и хорошенько его тут обработать.
— Нет, — сказал Адсель. — Я имею ввиду не моральную сторону вопроса. Просто я уверен в том, что все, кто что-либо знает о похищении, давно находятся в надежном месте. Это элементарная предосторожность. Мы ведь даже не знаем: действительно ли это дело рук мятежников.
— Ты прав. Это могли быть и Морручан, и Дагла, и Олгор или действующие по собственной инициативе их союзники, или просто какие-нибудь фанатики.
Фалькайн посмотрел на экран заднего обзора. Ронруад выглядевший уже маленьким красновато-бурым полумесяцем с каждой секундой все более отдалялся. «Настойчивый» шел назад, к Мерсейе. Что и говорить, омерзительная планетка. Невелика беда, если, в конце концов, сверхновая испепелит ее вместе со всеми обитателями. Даже самая захудалая планетка — это целый мир: горы, равнины, долины рек, озера, пещеры, миллионы квадратных километров поверхности, — все им не охватить. Мерсейя еще крупнее, а ведь в этой системе есть и другие планеты со множеством своих спутников. Чего стоит одно только пространство с миллионами астероидов…
Все, что требовалось от похитителей Чи — это только периодически менять место ее содержания. В этом случае, будь хоть весь флот Лиги брошен на поиски, вероятность успеха равнялась нулю.
— Мерсейяне хоть знают, где искать, — в сотый раз пробормотал Фалькайн. — Мы же не знаем, ни входов, ни выходов. Но мы обязаны заставить их шевелиться.
— У них и так будет много работы, — сказал Адсель.
— А как насчет тех энтузиастов, перед которыми ты выступал?
— Да, уверовавшие дружелюбны нам, — ответил Адсель. — Но в большинстве своем они бедны и, как бы это сказать, живут в царстве иллюзий. Вряд ли они смогут нам помочь. Я даже опасаюсь, что своими стычками с дьяволистами они только усложнят нашу ситуацию.
— Ты говоришь об антигалактистах? — Фалькайн в задумчивости почесал подбородок — А, может, это их рук дело?
— Сомневаюсь. Их, конечно, нельзя недооценивать, но насколько я успел заметить, они крайне слабо организованы.
— Проклятье! Если нам не удастся ее вернуть, придется поджарить всю их цивилизацию!
Не выйдет. Несправедливо обрекать на гибель миллионы за преступление, совершенное единицами.
— Но миллионы могли бы заняться поиском этой кучки преступников. Это им вполне по силам. Наверняка можно найти какие-то концы…
На пульте управления замигали огни и компьютер объявил:
«Наблюдаю корабль. Судя по всему — грузовой… с одной из планет… Дистанция…»
— Засохни! — рявкнул Фалькайн. — И испарись к чертовой матери!
«К сожалению, я для этого не приспособлен».
Фалькайн вырубил звук. Некоторое время сидел молча, уставившись на звезды. Из пальцев выскользнула и упала на пол давно потухшая трубка, но он этого даже не заметил. Адсель вздохнул, вытянул шею и положил голову на пол.
— Бедная маленькая Чи, — проговорил наконец Фалькайн. — Как же далеко от дома нашла она свою смерть.
— Скорее всего она жива, — сказал Адсель.
— Будем надеяться. Но на Синтии она привыкла порхать по деревьям в бескрайних лесах. Жизнь в клетке убьет ее.
— А если и не убьет, так изведет, точно. Она же так легко раздражается. Когда ей будет не на кого злиться, она станет терзать себя.
— А ты, ты все время ругался с ней.
— Это ничего не значит. Потом мы мирились и после ссоры она готовила мне роскошный ужин. А однажды, когда я похвалил ее очередную картину, она сунула ее мне со словами: «Если эта мазня тебе понравилась, возьми ее на память».
