Это довольно обидно. Ведь аниматоры по сути не отличаются от обычных ученых. Но доктора наук почему-то не пытаются назвать ведьмой, монстром или королевой зомби. Лишь немногие помнят о том, что мы называемся аниматорами. Чаще всего мы – предмет черного юмора. «Это Анита. Она может сделать зомби, и речь не коктейле.» В такие моменты я улыбаюсь вместе со всеми и стараюсь уйти домой пораньше.
Сегодня вечером мне предстояла только работа, а за нее можно было не волноваться. Мое дело было силой, волшебством, странным темным импульсом, благодаря которому ты получаешь деньги. Сегодняшняя ночь будет светлой, безоблачной и усеянной звездами, я просто чувствовала это. Мы относимся к ночи с долей романтизма, поскольку нас не запугать темнотой и обычными предрассудками.
Сегодня ночью я буду поднимать мертвецов.
Веллингтонское Кладбище было сравнительно новым. Почти все надгробия были примерно одного вида и размера, квадратными или прямоугольными, и расположены ровными рядами. Молодые деревца и безупречно подстриженные вечнозеленые кустарники живой линией окружали дорожку из гравия. Луна уже поднялась высоко, озаряя всю картину серебром и чернотой теней. У основания холма была небольшая рощица громадных деревьев. Они казались чем-то странным среди всей этой новизны. Тем более, что Клара упоминала лишь о двух из них.
Дорожка спускалась на открытую местность, окружавшую холм. Насыпь, покрытая зеленью газона, очевидно, была искусственной, слишком аккуратной куполообразной формы. Три других дорожки расходились от нее в разные стороны. Чуть дальше по дороге стояли два одиноких больших дерева. Пока моя машина хрустела гравием дорожки, я смогла разглядеть кого-то в белом. Мелькнул огонек зажигалки, оставив небольшую красную точку зажженной сигареты.
Я остановилась, выключила двигатель, но в такой час на кладбищах бывает не так много людей. Карла ждала меня здесь, что было странным. Большинство людей старается проводить возле могилы как можно меньше времени после наступления темноты. Я подошла к ней, прежде чем достать свое снаряжение.
Возле ее ног лежала россыпь белых окурков. Должно быть, она ждала меня здесь уже давно. Она либо старалась себя наказать, либо получала удовольствие от самой идеи. Узнать точно было невозможно. Ее платье, туфли, даже чулки были белыми. Серебряные серьги полыхнули в лунном свете, когда она повернулась ко мне. Она прислонилась к одному из деревьев, и его черный ствол подчеркнул ее белизну. Она только повернула голову, поскольку я уже шла к ней.
На свету ее глаза казались серебристо-серыми. Я не смогла понять выражение ее лица, но это было не горе.
-Красивая ночь, не так ли?
Я была с ней согласна.
-Карла, все в порядке?
Она уставилась на меня с удивительным спокойствием.
-Я чувствую себя намного лучше, чем было днем.
-Я очень рада слышать это. Вы не забыли взять его одежду и любимую вещь?
Она двинулась к темной стороне дерева.
-Хорошо, тогда я возьму инвентарь. – Она не предложила помочь, хотя обычно это было всегда кстати. В большей степени это был страх. Я заметила, что моя Омега была единственным автомобилем в поле зрения.
Я тихонько позвала, но звук хорошо слышен в летнюю ночь.
-Как вы добрались сюда? Я не виду машины.
-Я взяла такси, оно ждет у ворот.
Такси. Хотела бы я посмотреть на лицо водителя, когда он высаживал ее у ворот кладбища. Три черных цыпленка кудахтали в клетке на заднем сиденье. Вообще им не обязательно быть черными, но сегодня я смогла найти только таких. Мне даже показалось, что у нашего поставщика птицы появилось чувство юмора.
Артур Фиске был мертв совсем недавно, так что из сумки я взяла только банку мази собственного изготовления и мачете. Мазь была бледной, почти белой, со светящимися вкраплениями. Эти вкрапления – кладбищенская плесень. На этом кладбище ее не было. Она росла только на кладбищах, которым было не меньше сотни лет. В мази так же была паутина и другие странные вещества, а еще травы и пряности, чтобы скрыть неприятный запах. И еще магия
Я смазала могильную плиту и позвала Карлу:
-Теперь ваша очередь, Карла.
Она потушила сигарету и подошла, чтобы встать рядом со мной. Я провела мазью по ее лицу и рукам и сказала:
-Вам стоит встать по ту сторону плиты, пока я буду его поднимать.
Она беспрекословно заняла свое место, пока я наносила мазь на себя. Хвойный аромат розмарина для памяти, корицы и гвоздики для охраны, полынь для мудрости, и лимонный тимьян, чтобы связать все это и дать впитаться в кожу.
Я выбрала самого большого цыпленка и разметила его под своей рукой. Карла стояла, где я ее попросила, за могилой. Убить цыпленка всего двумя руками – это искусство. Я встала в ногах могилы, готовая прикончить птицу. Первая кровь брызнула на могилу. Она расплескалась по увядающим хризантемам, розам и гвоздикам. Стрела белых гладиолусов потемнела. Я стала обходить круг, капая кровью с мачете там, где ступала. Карла прикрыла глаза так, будто кровь плескалась на нее.
Я провела кровавый след у себя на груди и положила все еще трепещущееся тело цыпленка среди вороха цветов. Я отошла снова «в ноги» могилы. Теперь мы были заключены в круг крови, единые с ночью, единые мыслями. Глаза Карлы блеснули в мою сторону, когда я начала звать.
-Услышь меня, Артур Фиске. Я вызываю тебя из могилы. Кровью, магией и сталью я призываю тебя. Восстань, Артур, приди к нам, приди ко мне, Артур Фиске.
Карла присоединилась ко мне, потому что посчитала это необходимым.
-Приди к нам, Артур, приди, восстань, Артур. – Мы звали его все громче и громче.
Цветы задрожали. Могильный холм поднялся вверх, и цыпленок соскользнул в сторону. Рука хватала воздух, мертвенно бледная. Показалась вторая рука, и голос Карлы стих. Она двинулась вокруг могильной плиты, чтобы встать на колени слева от открывающейся могилы. Было в ее лице удивление, даже страх от того, что мне удалось поднять Артура Фиске из могилы.
Рука высвободилась. В поле зрения показалась макушка темноволосой головы, но это было все, что можно было разглядеть. Гробовщик приложил все свои таланты, но все равно Артура хоронили в закрытом гробу.
Одна сторона его лица сильно просела, деформировалась. Белизной сияли кости челюстей и черепа, и серебром переливались те места, где кость было едва видно. Это все еще не было лицом. Нос зиял пустыми, белесыми отверстиями. Кожа была искромсана кусками и выглядела неопрятно. Левый глаз бешено вращался в глазнице. Я видела, как между неровными зубами вращается язык. Артур Фиске поднимался из могилы.
