В Кадиллицах случилось по крайней мере пять крупных пожаров, когда дотла сгорал весь город, и множество поменьше, от которых выгорало несколько кварталов. Каждый раз новые дома строились поверх старых, прокладывались улицы — а внизу оставались подвалы, погреба, стоки…
Я услышал тихий ритмичный звук — пыц… пыц… пыц… — миновал расселину и выпрямился, отряхивая колени. Свет стал ярче, впереди маячили какие-то тени. Сделал несколько шагов, и одна тень приблизилась — стало видно, что это старик-гном, совсем сморщенный и беззубый, с отвисшей челюстью. В руках он держал лучину, на шее висел деревянный свисток. Положив на него ладонь, гном поднял лучину, заглянул мне в лицо, узнал и отступил.
Пыц… Пыц… Пыц… — звуки стали громче.
Я пошел дальше, и из тьмы выступили каменные столбы. Целый лес массивных черных столбов, покрытых сложным барельефом. Верхняя их часть терялась в темноте, нижнюю скрывал густой серый туман, словно озеро, которое плескалось бесшумно и медленно. Я пошел между столбами, разгребая ногами туман и скользя взглядом по барельефам, по переплетениям диковинных силуэтов, лицам и мордам, рогам, крыльям, клыкам и лапам.
Туман бурлил, но не так, как может бурлить вода. Он скорее напоминал лаву, серую и холодную — пузырился, выбрасывая над поверхностью вытянутые сгустки. Они обвивали ноги и соскальзывали, когда я делал очередной шаг.
Столбы закончились, я попал в узкое пространство, ограниченное высокой стеной.
Пыц… Пыц… Пыц… — ритмичные звуки раздавались теперь совсем близко.
В стене имелась дверь, бронзовые створки, покрытые теми же барельефами, что и столбы. Возле дверей стояла пара орков с топорами. Когда я появился, оба одновременно взглянули на меня и тут же равнодушно отвернулись. Я нажал на створку, протиснулся внутрь и оказался в Капище.
Когда-то здесь был храм. Погребенный под несколькими слоями руин, он тем не менее не разрушился. Магия этого места очень сильна, она и поддерживала Капище в приличном состоянии. Она, а еще его новые хозяева.
Пыц!!! Пыц!!! Пыц!!! — звуки издавала добрая сотня зрителей, расположившаяся на каменных сиденьях, что рядами покрывали склон амфитеатра. Они ритмично колотили кулаком одной руки по ладони другой, в такт движений двух бойцов, которые внизу, на арене, наносили друг другу удары.
Я стоял над верхним рядом и мог наблюдать отсюда десятки затылков — человеческих, гоблинских, тролльских, гномьих… Внизу прутья решетки ограничивали участок, где двое сцепились в схватке. Между рядами тянулись узкие лестницы, и я стал спускаться по одной из них.
Казалось, что в широкую воронку откуда-то сверху беспрерывно льется серый туман. Он покрывал все Капище, возникая неизвестно откуда, медленно стекал по склонам к ровному участку и там накапливался.
Снаружи возле решетки стояла та часть зрителей, которая видела в боях не только развлечение, но и возможность заработать на ставках. Я огляделся. На противоположных сторонах клетки было две решетчатые двери, сейчас закрытые. Возле каждой стоял стул, на одном сидел гоблин с непомерным брюхом, на втором — кто-то, похожий на гнома. Оба лысые. У гоблина на плечи наброшено полотенце, а у ног торчал кувшин с водой.
Он качался на своем стуле, то ныряя всем телом вперед, то откидываясь назад и не отрывая взгляда от происходящего в клетке. Второй наблюдатель сидел неподвижно. С того места, где я остановился, были хорошо видны их лица. В выражениях этих лиц присутствовало нечто общее.
Оба отрешенные и слегка безумные. Нет, не безумные — скорее не от мира сего. Глаза, хоть и раскрытые, смотрели, казалось, на что-то, видимое только им. Я перевел взгляд на то, что происходило в клетке.
Там лярва дралась с мантикорой.
Никогда не замечал особой эстетики в том, как два живых существа молотят друг друга. Но в этой схватке было определенное изящество.
Лярва предпочитала передвигаться на всех четырех лапах. Шкура нежно-зеленого цвета — ее не пробивала даже пущенная из самострела с близкого расстояния стрела — лапы и голова, как у большого морского ящера. На голове изогнутые рога. Когда она разинула пасть, показались ряды мелких зубов и пара длинных клыков. Очень тонкий, подвижный язык в локоть длиною метнулся из пасти вместе с еле заметной розовой струей, которая попала в лицо мантикоры.
Именно в лицо, не в морду. Странное сочетание человеческих и звериных черт, массивный нос и высокий мощный лоб, глаза под насупленными бровями, поджатые в напряжении губы — все в обрамлении огненно-рыжей, словно объятой пламенем великолепной гривы волос. Перепончатые крылья и скорпионий хвост. Очень опасное существо, к тому же раза в два крупнее и тяжелее лярвы. Я даже удивился, с чего это им позволили выступать в единоборстве?
Позади клетки на треноге висел бронзовый гонг, такой древний, что его покрывал зеленоватый налет. Рядом с гонгом стоял орк. Он поднял длинную палку с утолщением на конце и ударил. Бам-м! — разнеслось над ареной.
Мантикора фыркнула, развернулась и с кошачьей грацией скользнула к тому углу клетки, где сидел толстяк-гоблин. Лярва изогнула шею, лизнула себя под мышкой и на кривых мощных лапах грузно потопала к своему углу. Я стоял, наблюдая, как толстяк-гоблин распахнул дверь и вошел внутрь, разворачивая полотенце размером с простыню. Его лицо оживилось, стало не таким отрешенным. Мантикора улеглась, положив голову на передние лапы, гоблин набросил на нее полотенце и стал вытирать красную шерсть. Зрители за клеткой громко переговаривались, обсуждая ставки. Из рядов над ними что-то кричали. Серый туман все так же медленно стекал по рядам, образуя у основания Капища клубящееся дымное озеро. Бам-м!
— Дек'Унер против Ат'Ланчи. Пятый раунд! — проорал орк с палкой.
Мантикора тихо рыкнула и метнулась в клетку навстречу медленно семенящей лярве. Обе тут же сцепились, и, несмотря на скудное освещение, у меня зарябило в глазах от быстрого мельтешения зеленого и красного. Я отвел взгляд, выискивая проход, через который бойцы попадали на арену. Капище взревело.
Удивительно — лярва таки завалила мантикору. Та упала на спину, а лярва встала на задние лапы и правой передней съездила соперницу по челюсти — движение, в котором причудливо соединилось человеческое и звериное.
Зрители дружно завопили, орк с палкой ударил в гонг.
— Победили Ат'Ланчи!
Гном выпустил лярву наружу, и вдвоем они спустились по короткой лестнице в проход между рядами. Я покачал головой, разглядывая поверженную мантикору, гоблина-толстяка, сидящего рядом с ней и, кажется, тоже почти потерявшего сознание. Вокруг них суетились люди и орки. Я пошел за победителями, а навстречу из прохода уже выбегали две другие пары — анталоп и энфилд, двое «тел» в сопровождении своих «голов», орка и лепрекона.
