- Может быть, ты чего-нибудь хочешь? – спрашивает он осторожно. – Давай я позову врача?
Я не хочу ничего говорить, но и врачебного осмотра тоже не желаю.
- Скажи что-нибудь, Касси, - умоляет он.
- Ничего не нужно, - шепчу я.
Себастьян выдыхает, и сжимает меня на мгновение.
- Когда меня поймали в неудачной попытке покинуть пансион, - начинает он, - я был заперт на неделю. Представляешь, целую неделю без контакта, я чуть не умер от истощения, - он смеется, но в этом смехе нет радости. – А потом пришла Джулия Клер, - я напрягаюсь, услышав это имя. – Она привела с собой девушку, человека. Я настолько обезумел от голода, что ничего не замечал вокруг… Я чуть не убил ее, - Себастьян сжимает руки в кулаки за моей спиной. – Вот что они делают, ломают нас, принуждая, становится бесплотной версией живого существа.
Через неделю Себастьян уже спокойно передвигается без костыля, его рана заживает за счет чужой энергии. Меня не было в больнице, когда он совращал молодую медсестру, и я рада этому. Слишком тяжело стало относиться к подобным контактам. И опять это слово, которое употребляла мисс Клер, она часто преследует меня в кошмарах, постоянно повторяя одну и ту же фразу: Тяжело, не так ли?
Себастьян выходит из больницы с документами о выписке, поднимает меня над землей и кричит.
- Прощай больничная еда!
Я смеюсь, и он подхватывает мой смех. Затем отпускает на землю.
- Ты вернулась, - шепчет он.
В его взгляде море счастья, карие глаза превращаются в горячий шоколад, и Себастьян целует меня. Мягко, едва касаясь, но в этом поцелуе столько чувств: радость, вера, открытость, забота…
Мы заходим в дом, и Себастьян избавляется от верхней одежды и обуви, и садится на диван, закидывая еще полностью незажившую ногу на подушку. А я смотрю на пустую кухню и осознаю, что здесь нет никакой еды. Слишком одиноко выглядит большой дом без чьего-либо присутствия. Эта атмосфера начинает меня душить. Я выбегаю на улицу с криком: Я за продуктами. Плетусь по дороге до ближайшего универмага, набираю массу вкусностей и немного прихожу в себя.
- Это состояние пройдет, - твержу я себе под нос.
Выхожу на улицу с полными пакетами и ощущаю нечто холодное на лице. Боже, да это же снег! Я смеюсь, перекладываю оба пакета в одну руку и ловлю другой снежинки. Они маленькие, каждая в своей особенной форме, и быстро тают на моей ладони. Но я радуюсь, как ребенок. Почти бегу к дому Себастьяна, чтобы поделиться этой радостью.
Открываю входную дверь и бросаю пакеты на пол.
- Себастьян! – я бегу в гостиную, забыв о сапогах, на которых снег и грязь. – Там снег…
Я осекаюсь и замираю на месте. В гостиной на диване вместе с Себастьяном сидит мужчина, они очень похожи между собой и я без труда определяю в нем Моргана старшего. Он поднимается и идет ко мне, на его лице улыбка. Себастьян улыбается также, когда смущен.
- Мисс Кассандра, - произносит он.
Я не знаю, как себя вести и гляжу на Себастьяна в поисках поддержки.
- Папа, ты ее пугаешь, - тут же говорит сын.
Отцу становится неловко, и он протягивает мне руку.
- Александр Морган, - представляется он.
Я касаюсь его руки и тут же отпускаю. Возвращаюсь в холл за покупками.
- Юной леди не предстало носить тяжелые ноши, - заявляет Александр и забирает пакеты из моих рук.
Он ставит их на разделочный стол на кухне, заглядывает внутрь.
- Здесь же… - в его глазах вопрос.
Себастьян подмигивает отцу.
- Касси умеет готовить, папа, - в его голосе гордость.
Ужин поглощается со скоростью звука. И сын, и отец в полном восторге, но я сухо откликаюсь на их похвалы. Слишком быстро все стало хорошо. Нет, даже не так. Слишком быстро черная полоса сменилась белой, и мне по себе от этого.
- Как Сесилия? – интересуется Себастьян у отца.
Тот широко улыбается, также, как и сын.
- Она беременна, - объявляет Александр.
Себастьян замирает, глядя на отца.
- Быть мне братом? – переспрашивает он.
Отец кивает.
- Поздравляю, папа.
Они обнимаются, радуются. Я чувствую себя лишней в этом пространстве. Беру свою пустую тарелку и ставлю в раковину, собираюсь уходить, но Александр задает мне вопрос.
- Вы приедете отмечать Новый год к нам?
Я глупо пялюсь на него, не понимая, какое отношение имею ко всему этому.
- Мы решим после Рождества, папа, - отвечает за меня Себастьян.
- Простите, - шепчу я и бегу наверх.
Запираюсь в ванной гостевой комнаты, в которой держу свои вещи. Набираю горячей воды и опускаюсь, прям в одежде. Я долго лежу в ванне, не сознавая, что происходит с моей жизнью и что делать дальше. Погружаюсь в воду с головой и жду, когда придет долгожданное облегчение. Я лежу минуту, две, легкие начинают гореть, но мозг очищается, адреналин выбрасывается в кровь. Организм пытается себя спасти, но я блокирую все позывы к этому, и закрываю глаза.
- Черт возьми! – кричит Себастьян и рывком вытаскивает меня из ванны.
Я кашляю водой, доступ воздуха в легкие восстанавливается, хотя боль еще не отпускает. Себастьян трясет меня за плечи, но я беспомощно повисаю на его руках.
- Что ты творишь, Касси? – он кричит мне в лицо, но я ничего не соображаю.
Себастьян снимает с меня мокрую одежду и вытирает полотенцем, затем кутает в теплый халат и несет в спальню. Я накрываюсь одеялом с головой, когда слышу хлопающуюся дверь. Зачем он вытащил меня?
Глава 11
Дверь комнаты приоткрывается, и отец Себастьяна заглядывает ко мне. Я сажусь в постели, натягивая одеяло до ушей.
- Не против? – спрашивает он и присаживается на постель. Он рассматривает меня, задавая себе какие-то вопросы, и кажется, находит на них ответы. – Касси, я не собираюсь спрашивать, что случилось такого, что ты решила покончить собой…
Я отворачиваюсь от него. На это мне нечего сказать. Но он продолжает.
- Мой сын терпеть не мог пансион, но моя покойная жена – мама Себастьяна, всегда хотела, чтобы у него была возможность закончить столь престижное заведение, - он улыбается, уходя в воспоминания. - И естественно, я отправил его в пансион семьи Лоуренс, как только узнал, что туда теперь принимают и мальчиков, - он грустно вздыхает. – Мой сын никогда не рассказывал, что с ним произошло в первый месяц проживания в высшей школе, но его поведение кардинально изменилось, - Александр смотрит мне в глаза. – Он бросил наркотики, Касси. Я был счастлив, что он смог бросить эту дурную привычку. Но при этом Себастьян стал слишком замкнутым, и былой искры в его глазах я уже не видел.
Я внимаю каждому слову, что исходит от отца Себастьяна.
- И вот я приезжаю сегодня, - улыбка расцветает на его лице. - Я вижу, как он смотрит на тебя и снова улыбается той прежней улыбкой.
