Это оказалась вовсе не та карта, которую он не раз видел в руках спутницы. На той были нанесены все крупные объекты центра Омниса: карта мира, необходимая вещь для путешественника. В общем-то обычная, всем, даже домоседу-Кангасску, понятная карта была. А эта же… Черты Омниса здесь проступали едва-едва, как что-то известное и отставленное на второй план, зато всю Ничейную Землю неизвестный картограф раскрасил цветными чернилами. Каждая область, каждое пересечение имели свой собственный цвет и столбик непонятных цифр рядом. И граница этого нестабильного региона обозначалась совсем не так, как на обычных картах! (Кулдаган, как Кангасск немедленно отметил, тоже обозначался как Область! Только не ровным кружочком, а многоугольником с углами в вершинах гор Кольца!) Основная же граница представляла собой пересечение двух огромных кругов (один выведен золотой, другой — серебряной краской). Полностью они никак не поместились бы на карте, так что картограф изобразил только пересечение и их центры. Центр золотого круга был совмещен с городом, который на обычной карте звался Югой, а серебряный круг — с небольшой крепостью, отмеченной как Башня Серого Инквизитора. И в пересечении — цветастая, точно лоскутное одеяло, Ничейная Земля… И Кулдаган, который, насколько Кан знал, Областью никто никогда не считал… Это наводило на мысли и заставляло хмурить брови.
— Три Камня! — Кангасск хлопнул себя по лбу. — Как я мог забыть! Вот два стабилизатора. Золотой, должно быть, Хора Солярис, а серебряный — Хора Лунарис! Сам же резюме читал!..
Но больше ничего ему эта карта не поведала. Столбики цифр, странные обозначения, да еще карандашные пометки, сделанные явно рукой Влады…
Да кто же она такая? Ведь зачем простой воительнице такая карта?.. Кангасск уже решительно ничего не понимал. Пересилив себя, он оторвался от тайны, аккуратно свернул карту и положил на место.
Перекусив в полупустой столовой, Кан решил пройтись. Было о чем подумать во время прогулки. Многовато странных событий за последние сутки… целых два!.. Первое — Занна…
…Кангасск с детства любил читать. Особенно те волшебные истории, где герои идут вперед сквозь любые опасности и побеждают Зло. В Кулдагане зовут этот жанр фантастикой. За свою жизнь Кан прочитал множество таких книг — все, что сумел достать. Он сверху донизу перерыл библиотеку Арен-кастеля, а один странствующий торговец привозил ему книги на заказ…
Сейчас Кангасск чувствовал себя странно — будто бы над ним сгущаются невидимые тучи… будто бы он сам попал в одну из своих любимых книг и, как всегда в самом начале, пока только смутно догадывается, что же затевается у него за спиной… Только вот не был он ни магом, ни великим воином. Умел только немного унять боль касанием руки — вот и вся магия; да еще разбирался, за какой конец правильнее меч держать — вот тебе и воитель… Оценив себя так жестоко, Кан здорово приуныл.
«Я самый обычный парень,» — сказал он себе и зачем-то ласково погладил пергамент удивительной Владиной карты… Странный был пергамент… а может, это и не пергамент вовсе…
Солнце сияло над городом высоко, расточая небывалую для здешних мест жару. Шумный город притих, даже крикливые торговцы теперь расхваливали свой товар ленивыми усталыми голосами. Покупатели у ларьков уже не толпились, а все больше шли себе мимо, спеша запереться в прохладных домах и попить чаю со льдом (эту привычку местные переняли когда-то у жителей Кулдагана и сохранили до сих пор. Мысль об этом почему-то радовала Кангасска; видимо, проснулся вдали от родины дремавший в каком-то неведомом уголке души патриотизм).
Подумав, Кан оставил куртку и рубашку у себя в комнате и пошел гулять по городу как есть, с голым торсом. Меча он не взял — днем им только мирный народ пугать, — потому, выйдя на улицу, запросто слился с толпой таких же загорелых, полуголых, измученных жарой горожан.
Гулял он, по привычке размышляя, потому особенно не следил за маршрутом. Но, видимо, ноги следовали ходу мысли, раз незаметно, кружным путем, привели Кангасска в тот самый переулок, где он встретил Занну…
Девчонка сидела там же, только на этот раз вывески рядом не было — похоже, днем она не гадает принципиально. Вместо теплого платья с оборками на Занне были теперь рубашка с отрезанными рукавами, короткие штанишки да кожаные сандалии на босу ногу. Совсем по-мальчишечьи. В руках она держала запотевшую бутылку с холодной водой — необходимый атрибут всех страдающих от жары.
Кангасск, увидев старую знакомую, еще не дойдя до угла простодушно помахал ей рукой и улыбнулся. Но, сделав еще один шаг, увидел полную картину… Занна пережидала жару в тени своего дома не одна: рядом на таком же складом стульчике сидела Владислава — вот уж кого Кан не чаял тут увидеть, так это ее…
Первой мыслью Кана было, что на чем-то он попался и влетит ему сейчас от Влады лично… за что?.. а хотя бы за то, что нагло на нее гадал…
…Занна вскочила на ноги и, уперев тонкие ручки в бока, громко заявила:
— Это он!!!
…чем еще более укрепила желание Кангасска куда-нибудь деться…
— …Я… это… мимо шел… — промямлил он и опустил глаза…
— Никакой он не герой! И не великий воин, — голосок Занны стал очень обиженным, она чуть не плакала. Черные глаза ее влажно блестели…
Девочка обернулась к Владе, будто ища защиты и поддержки. Кангасск с удивлением увидел слезы на ее личике и почему-то сразу понял, что это самые настоящие слезы, а не соленая водица, которую льют напоказ капризные дети…
— …Влада, я не хочу!.. Сделай что-нибудь!.. — всхлипнула Занна.
— У всех своя судьба, — мягко ответила Владислава и обняла маленькую гадалку за плечи. Худенькие плечики дрожали: Занна беззвучно плакала. — И у тебя, и у меня, и у Серого Инквизитора с Севера, который запретил в своем краю любые гадания, тоже своя судьба, — Влада говорила ласково, глядя девочке прямо в глаза. — Ни бог, ни миродержцы, ни великие маги, ни простые люди не могут вмешиваться в судьбу. Ею нельзя поменяться, как и нельзя в ней просто что-то стереть или сломать, если тебе не нравится… Но еще много лет пройдет, Занна, и все будет совсем не так, как кажется сейчас. Поверь мне.
Занна перестала плакать, села на стульчик и прислонилась щекой к холодной бутылке, где сладкая вода пускала шипучие пузырьки. Она думала о чем-то своем минуты две, потом встала и подошла к Кангасску. Ничего не понимающий во всем этом представлении, бедный парень стоял посреди улицы, как столб, и чувствовал себя последним идиотом…
