Сказ двадцать пятый. В гостях хорошо, а дома лучше
После ужина Кощей изъявил желание прогуляться со мной наедине. Скелетоны притащили мне какую-то шаль, потому что к вечеру заметно похолодало, и мы пошли прогуливаться по местным коридорам.
Шли, шли, в абсолютном молчании, хочу заметить. Кощей одухотворённо смотрел вперёд, как будто так и надо, Кот прыгал из тени в тень, тоже чувствуя себя вполне комфортно. Одна я, кутаясь в колючую шаль, думала, чего я вообще тут делаю.
Каменный пол холодил ступни сквозь тапочки, я шаркала ими, создавая эхо. Всё равно слишком тихо. Надеюсь, меня сейчас не прибьют в каком-нибудь из коридоров?
Точно, он же читает мысли. Эй, господин Кощей, вы меня не собираетесь убивать? Или там в яму какую посадить? Или в цепи, вы же любите цепи?
— Можно просто Владимир.
И всё, ответить на вопросы не удосужился. Вот же! Вредный старикан!
— Я ещё в самом расцвете сил.
Ага, да. Интересно, сколько ему лет?
— Лучше не знать.
Тысяча? Две? Может, меньше? Интересно, когда произошло переселение в Навь, был этот Кощей или какой-то другой? И вообще, если есть дядя Кощей, прабабка Кощей, то где родители Кощеи? И почему Владимир Государь, а не Бес, он же старше?..
— Родители ушли вместе.
— Ушли?
— Да. Мы, Кощеи, не живём вечно, это слишком невыносимо. Уходим, когда теряем вкус к жизни, или когда понимаем, что ничего уже не сделаем для мира. Мой отец был первым сыном, потому стал Государем. Он жил очень долго, пока не родился я. Родители немного подождали и ушли. Бес не захотел уходить — сначала влюбился, а потом решил, что вечность — это даже интересно.
— А он застал переселение?
— Нет, родился через пару сотен лет.
— А вы? Вам лет пятьсот?
— Только двести.
«Только двести», ага.
— А убивать вы меня планируете? — всё же вернулась к животрепещущему.
— Нет, мы же родня.
— Родня? — даже остановилась.
— Все мы, три рода, родня. Так или иначе.
— На ответ не похоже, — буркнула.
— Ну, последний потомок Ядвиги и Кощея — Василиса, — признался Кощей.
— Василиса? То есть вы…
— Да, моей первой женой была сестра твоей прапрабабушки.
В голове закрутились шестерёнки. Семейное древо раскидывало свои ветви всё обширнее, но листочками подробностей так и не обзавелось, напоминая своим видом представителей Мёртвого Леса.
— А почему она не захотела бессмертия?
— Это то, что Ядвиги больше всего ненавидят. Смерть — то, ради чего существует жизнь, и, отходя в мир иной, наконец, исполняется предназначение. Ты ещё узнаешь об этом, и может даже поймёшь.
Смерть — то, ради чего существует жизнь. Готичненько, но логично.
— Так, то есть Василиса — Яга?
— Имеет в себе кровь Ядвиг, — поправил Кощей.
— Она же ведьма, нет? Тогда почему не она унаследовала Избу?
— Владлена была без дара, — спокойно проговорил Кощей. Чувствовалось, что когда-то это приносило ему невыносимую боль, но сейчас он смирился. — Всё, что дала ей принадлежность к вашему роду — это чуть больше лет жизни. Василиса унаследовала только мою Силу.
— Сколько Владлене было, когда она умерла?
— Не знаю, — Кощей вздохнул. — Она ушла раньше. Василиса прошла инициацию, и после Владлена пропала. Я знал, что она уйдёт, но всё же…
— Это было тяжело?
— Смертельно. Я был готов уйти вместе с ней. Знаешь, на нас, Кощеях, висит злой рок — кто-то их нас обязательно влюбится в Ягу, безотчётно и крепко. И никогда эта любовь не избежит боли. Как проклятье.
Стало неловко. Насколько мне вообще надо было знать эту историю? Я бы спокойно жила и без этой информации… Да и, вон, один Кощеёныш по общим стопам не пошёл, настолько я ему не нравлюсь, что он свой желудок изрыгнуть готов.
Но это получается, что у меня есть живая родственница — Василиса. Прапрабабушка-или-ещё-бессчётное-количество-«пра». Если учесть, что без Сил потомки Ядвиг живут почти как обычные люди, а Василиса из ветви долгожителей, она вполне может оказаться моим о-очень дальним предком. М-да… Впрочем, это только если я и правда родственница Прасковьи.
Тень нагло лизнула обнажённую щиколотку и прошлась мурашками до самого затылка.
Понял, принял. Родственница так родственница. Но меня тоже можно понять — трудно в такое поверить. Даже как-то невозможно. Впрочем, невозможно, чтобы Кот разговаривал, Дверь вела в другой мир, а Изба встречала не только домашним уютом, но и родной щемящей радостью. Молчу уж про малахитовый замок, Мёртвый лес, Волка, белок, клубочек, блюдце…
Мы дошли до конца коридора и уткнулись в огромную, во всю стену, двустворчатую дверь, которая тут же начала отворяться.
Кощей вошёл первым, за ним — я. Мы оказались в круглом со всех сторон помещении, словно кто-то очень усердный выскоблил его вручную. Неровные изумрудные стены светились золотыми прожилками.
Это золото напоминало просачивающуюся воду. Не удержавшись, я коснулась стены пальцами и словно ощутила влагу, но наваждение тут же исчезло, а золотые ручейки, обогнув мои пальцы, побежали дальше вниз.
— Это Сила, — Кощей, не останавливаясь, шёл к освещённому алтарю. У света не было источника — я внимательно осмотрела стены, вгляделась в камень, ожидая увидеть ниши со спрятанными светильниками, но ничего такого не нашла. А свет был, достаточно яркий, чтобы я отчётливо видела всё вокруг.
На алтаре лежала огромная раскрытая книга. В закрытом виде её толщина, наверное, достигала бы пятидесяти сантиметров.
— Пятьдесят семь, — поправил Кощей. — В длине — метр двадцать, в ширине — восемьдесят. Это Книга Трёх Родов. Сюда вписаны все наши потомки от самого сотворения мира. Ты тоже тут есть.
— В смысле?..
— Посмотри.
Я тут же заглянула в книгу. Буквы на первый взгляд показались непонятными, но я быстро разглядела знакомые черты сквозь витиеватые узоры.
Прода послезавтра!
