— Ты ненормальная? Только не говори, что вздумала героически меня освободить, — судя по тону, ничего более абсурдного и самоубийственного я сделать не могла.
— Я всего лишь хотела поговорить. На прощание, так сказать.
То же мне, гордая какая! Я так похожа на спасительницу? На ту, что так бессмысленно станет рисковать? Не тот ты человек, Энн, ради которого чем‑то жертвуют. Ты лгунья, и сама во всем виновата. Ты с самого начала знала, на что шла. Проклятье, с какой стати мне оспаривать твой собственный выбор?
Монолог остался внутренним. Инесса со своим всепонимающим взглядом тоже молчала, задумчиво водила пальцем по нижней губе. Забавно, но выглядела двуликая значительно лучше, чем еще вчера, во время разговора с Сашем Дайтешом — спокойная, умиротворенная, никаких теней под глазами, и губы замерли в едва уловимой улыбке. Смиренная. А потом сменила на более мне привычный облик Энн.
— О чем нам разговаривать? Я не собираюсь читать тебе печальную сказку истории моей жизни, сетовать на несправедливость судьбы и сокрушаться краху всех надежд. Я знала, что рано или поздно это случиться. Завтра Морис Лой, или Фелика Ротрей, даже не знаю, кто хуже, придут и развеют во Тьму всю мою тщательно продуманную ложную ауру, узнают, что я за арохе, что я проклятый маг. Обидно лишь то, что так не вовремя, еще пару дней, и я бы уладила дела с полуэльфом. Настроила портал, вывела Алмаз на новый уровень. Свет и Тьма, мне ведь действительно хватило бы пару дней! Тогда, хоть не так обидно было бы осознавать, как станут проклинать меня арохе этой земли, как возликуют третористы…
— Разве ложь и лицемерие среди темных Дестмирии не в почете?
На самом деле мне ехидно хотелось заметить, что именно сетованием на несправедливость судьбы Энн и занимается, но я великодушно сдержалась.
— Только не когда обманывают их. Я кричала о равенстве арохе, магов и немагов, а сама скрывала свою сущность и пользовалась этим. Толпа так переменчива, пару фраз нужным арохе, открытый процесс, где мне не дадут и слово вставить, и в результате только обида, ненависть, разруха. Лучше бы меня тихо прикончил Орден Равновесия, — женщина горько усмехнулась.
В ее лжеструктуре не было ни единого изъяна. Человек, около ста лет, пропитана омолаживающими зельями и заклинаниями — как и большинство из политиков; маленькая капля от предков вампиров и двуликих — как почти у любого хэда. Ни следа магии. И где‑то есть почти неуловимый штришок, связующий два ее лика. Потянешь за который, вывернешь структуру обратной стороной, такой же лживой. Это безумно талантливо, безумно сложно, пожалуй, ни у кого кроме двуликих, не получилось бы так приблизиться к совершенству изменения структур.
Может кроме меня.
Кажется, я, наконец, поняла, зачем сюда пришла.
— А если эти… Морис или Фелика, арохе из КМК не обнаружат, что твоя структура ложная? То все, дело закрыто и никаких претензий?
— Не обнаружит? Не обнаружить могут обычные наблюдатели от Совета, от магконтроля, но не члены Круга Истины? Ради твоей возлюбленной Тьмы, Тори, не заставляй меня описывать всю процедуру расследования дела о подозрениях на неправомочное использование магических способностей. Как юрист я распишу все слишком нудно и подробно, а провести последние тио мне бы хотелось в более возвышенных раздумьях.
— Проклятье, я не к этому веду. Просто, Энн… А если бы… если бы был шанс, кое‑что сделать с твоей структурой так… чтобы ложная стала истинной. По — настоящему… — я запнулась. Тьма, о чем я вообще думаю? Я ведь не знаю, как провернуть нечто подобное, знаю только, что могу. Имею, проклятье, право играть с запретом прямого воздействия на потоки маэн чужой структуры, на уничтожение и создание новых, изменение неизменного без последствий.
Имею право на тот триумф, что поглотил меня во время воссоздания структуры портала. Найти какие‑то хорошие стороны из этой проклятой паутины лжи Лэйра Сартера вокруг моей структуры. Помочь, в конце концов, Энн.
Двуликая не загорелась надеждой и энтузиазмом, напротив еще больше побледнела. Испуганно.
— Это невозможно. О, я поверю, что себе в ученицы Сартер взял девушку с кучей сюрпризов, но не настолько же. Ты хоть представляешь, о чем говоришь, это не магия, Тори, не воздействие на структуру, а ее изменение, искажение, уничтожение, проклятый тебя побери! Как бы это повнушительней выразится… попрание основ мироздания!
— Я смогу, Энн. Я просто знаю это. Интуиция, чутье… факты, о которых тебе знать не следует. Я могу…
— … изменить мое арохе? Сделать из двуликой только человека, старую женщину по имени Инесса? Это ты предлагаешь мне для сохранения жизни и власть? Уничтожить половину себя в самом прямом смысле. Убить меня. Убить Энн.
У меня руки дрожали. Ну почему она ставит вопрос именно таким образом? Энн я убывать не хотела, но ведь Инесса и есть Энн. Не могу я воспринимать это как убийство. О двуликих написано много разного, но я не могла воспринимать облики как две разных личности. У них одна память, одни знания. Разный облик — внешность, поведение, но сущность одна.
— Ну что ты молчишь, трясешься как нервная девица перед первым сексом. Скажи, ты действительно, можешь это?
Энн вцепилась в мою руку.
— Да. То есть… я не уверена… я могут тебя убить.
— Ты в любом случае меня убьешь. Не ты — так мангусты уже точно. Чего мне бояться? Кроме незнания, какая смерть хуже — полностью или пополам.
— Если все получится, ты сохранишь свой Алмаз, — я уже сама не знала, чего хочу. Убраться отсюда поскорее. Ну к проклятому эту ответственность.
— Я не продолжала этот разговор, если бы не мой долг.
Ничего не понимала в долге. Кажется, у темных магов такого понятия, в отношении других арохе, а не себя и Таэрры, и нет.
Я оглянулась вокруг. Охранник все с те же слабоумным выражением склонился над газетой, легкий полумрак от неподвижного света магических ламп. Глупая карикатурная камера и отчаянно — обреченная Инесса в свободном черном платье с красным поясом.
Не заметила, когда она сменила облик.
Это ее ответ, согласие, то, что она не могла произнести вслух.
Я с ума сошла.
Я охватила созданием каждую, самую тоненькую ниточку, ее структуры. Сначала той, ложной, человека, а потом, сама не знаю как, увидела все одновременно. Прекрасную структуру двуликой. С тем самым завораживающим зеркальным цветком из потоков маэн всех стихий. Мне казалось, достаточно будет просто, одним движением, разделить пополам, но пришло понимание — тогда я убью женщину. Распутать этот сложный клубок, это связующее и центральное звено, не имеющее физического отражения. Найти, что принадлежит Энн, а что Инессе.
