Керис повернулась к Даврону, собираясь высказать свое восхищение такими порядками, и задохнулась — такая боль была написана на его лице. Он тоже смотрел на детей — и это было для него мучительно. Слова, которые просились Керис на язык, остались несказанными.
Проехав немного дальше, путники остановились у лавки. Керис подняла глаза на вывеску, и сердце у нее замерло: на вывеске была изображена карта. Это была лавка картографа.
— Лавка принадлежала Керевену Деверли, — сказал Мелдор, — теперь она твоя, Керис, вместе со всем, что в ней есть. Семьи у Керевена не было, а деньги на лавку дали мы. Там найдется все, что тебе нужно для дела. Надеюсь, тебя не смутит то, что придется пользоваться перьями и кисточками человека, который погиб.
— Мне кажется, это для меня честь. Деверли был прекрасный картограф, если можно судить по той карте, которая у меня была. Даврон спешился и позвонил в колокольчик.
— Его слуга все еще должен быть здесь. Если он тебе подойдет, пусть остается. Его имя Колибран, но его чаще называют Сверчок. Жена его была домоправительницей у Деверли.
— Я посоветовал бы Корриан и Квирку остаться с тобой, Керис, пока они не решат, чем хотят заняться, — добавил Мелдор.
Керис кивнула, чувствуя некоторую робость. Последнее время ей все чаще в присутствии Мелдора хотелось опуститься на колено и сотворить кинезис поклонения. Ей даже трудно стало обращаться к нему по имени.
Даврон посмотрел на девушку и сказал:
— Входи. Слезай с лошади и осмотри свой дом.
— Конечно, — ответила Керис рассеянно. Собственный дом… Лавка. Все, что нужно для изготовления карт. Слуги. И это она, Керис Кейлен из Кибблберри?
Дверь отворилась, и Керис поняла, почему Колибрана называют Сверчком. Он был, конечно, меченым, и леу наградила его тоненькими, как палочки, ногами и руками — двумя парами рук — и удлиненной головой с антеннами на лбу. Большие овальные глаза сидели по сторонам узкого печального лица.
— Уже поздно, — сказал он Даврону. — Лавка закрыта… Ох! Это ты, милорд! И маркграф! Приношу извинения! — Его длинные антенны взволнованно заколебались. Слуга сделал почтительный кинезис. — Входите, входите!
Мелдор покачал головой:
— Мы со Скоу отправимся в ратушу, пожалуй. Когда двое мужчин уехали, Даврон показал слуге, какие лошади принадлежат Керис, Корриан и Квирку.
— Позаботься о конях, Колибран. И побалуй их немножко — им выпал нелегкий путь.
— Сейчас позову двоих своих мальчишек, — сказал Сверчок. — Их хлебом не корми, только дай с лошадками повозиться. А ты тоже останешься ночевать, милорд?
— Нет, но постояльцы у тебя будут, Колибран, — ответил Даврон. Он представил троих прибывших и добавил: — Девица Керис Кейлен — твоя новая хозяйка. Она картограф.
Антенны снова зашевелились.
— Кейлен? Кейлен? Уж не дочка ли ты Пирса Кейлена, миледи?
— Так и есть, — ответил за девушку Даврон.
— Тогда это для меня двойная честь. Замечательные карты он делает, просто замечательные. — Слуга позвал двоих сыновей и вместе с ними увел лошадей.
Керис повернулась к Даврону:
— Милорд! Миледи! Ты-то, конечно, титулованный, но я нет!
— Так здесь обращаются ко всем леувидцам, Керис. Тебе придется к этому привыкнуть.
Керис сморщила нос, а Корриан фыркнула.
Когда они вошли в дом, там их приветствовала жена Колибрана, тоже меченая. Она проводила прибывших в их комнаты, потом засуетилась, готовя им еду и ванны. Домоправительница была крупной женщиной с кошачьими ушами и усами.
— Пойдем, — сказал Даврон девушке. — Прежде чем вас начнут угощать и всячески ублажать, я покажу тебе лавку. — Именно ее Керис и хотела увидеть в первую очередь, и Даврон об этом знал.
Здесь было все, о чем Керис только могла мечтать, и даже более. В углу стоял теодолит с подзорной трубой — такой стоил целое состояние, как было известно Керис. Она посмотрела на стопку листов пергамента на столе; больше всего на свете ей хотелось сейчас развернуть карты, сложенные на полке. Даврон заметил, с каким выражением девушка смотрит на них, и сказал:
— Мы, конечно, все здесь перерыли, надеясь найти указания на то, как делать карты тромплери, — но к тому времени лавка была уже ограблена Богомолом. Да мы и не знали, что искать, кроме карт. Краски и тушь для нас ничего не значили. — Он показал на ряды баночек на столе. — Кто знает? Может быть, здесь все пигменты из потоков леу.
— Это я первым делом выясню утром. — Керис поежилась, понимая, что занимает место погибшего.
— Его ведь не здесь убили, — опять прочел ее мысли Даврон. — Он погиб в Неустойчивости. С ним был Богомол, но ему удалось скрыться. Мы не думаем, что Богомол предал Деверли; скорее он просто решил извлечь выгоду из случившегося. Он вернулся сюда, никому ничего не сказал и похитил карты. Наверное, он рассчитывал их продать. Глупец! Как только он попытался это сделать, по его следам кинулись и стражи Звезды Надежды, и Приспешники, так что ему пришлось бежать. Тогда-то, должно быть, он и сжег большую часть карт… Что именно произошло, мы теперь никогда не узнаем.
Даврон подошел близко к девушке.
— Керис, у меня есть для тебя подарок. — Он порылся в кармане. — Я купил его в Пятом Постоянстве. Я знал, что здесь оно тебе понадобится. — Он достал кольцо и протянул его Керис.
— Ты купил мне кольцо? — Невероятность этого события заставила ее затаить дыхание. Она будет носить драгоценности! Как бы радовалась такой возможности Шейли! А вместо этого ей приходилось тайком вышивать свое нижнее белье…
Кольцо было золотым, с мелкими рубинами, изумрудами и сапфирами. Керис смотрела на него, не веря своим глазам.
— Какое красивое! — Керис никак не могла привыкнуть к мысли, что и в самом деле наденет такое украшение. Это казалось ей святотатством.
— Твой палец, миледи!
Она растерянно протянула обе руки. Девушка не знала, на каком пальце полагается носить кольцо.
— Давай примерим на этот, — сказал Даврон.
Стараясь не коснуться Керис, он надел кольцо на средний палец левой руки. Минуту она любовалась им, потом по ее щеке скатилась единственная слеза. Даврон поймал ее на кончик пальца и слизнул — в этом жесте было столько нежности, что Керис в смущении закрыла лицо руками. Впрочем, сквозь пальцы она наблюдала за Давроном.
— Не плачь, — нежно сказал он. Они стояли так близко друг к другу, что пуговицы его куртки царапали ее грудь. — Ты знаешь, я часто думал, что ты была права, когда сказала: было бы лучше для всех, если бы я умер. Но теперь, когда ты раскрыла тайну карт тромплери, у меня появилась надежда. Жить становится легче, когда можно надеяться.
