Все было готово.
Хотя уже приближался полдень, в городе стояла тишина, будто перед рассветом.
Беллис видела, как люди на соседних кораблях наблюдают с крыш своих домов, или стоят у бортов, или смотрят из парков. Но наблюдателей было не очень много. И они не производили ни малейшего шума. В небе не было видно дирижаблей.
— Полгорода заперлись в своих домах, — прошептала она Утеру Доулу.
Он нашел ее на палубе «Гранд-Оста» в компании с несколькими армадцами, которые, как и Беллис, считали, что смотреть нужно с флагманского корабля.
«Они боятся, — подумала она, глядя на пустые улицы внизу. — Они понимают, сколько всего поставлено на карту. Они похожи на моряков, спасшихся после крушения в ялике и пытающихся надеть ошейник на кита. — Она чуть не рассмеялась. — А они еще боятся штормов».
Граждане Армады боялись сильных штормов. Город был не в силах избежать капризов природы или поставить их себе на службу: самые мощные шквалы могли отрывать или бросать суда друг на друга, и тут не помогали никакие буферные устройства. Историю Армады красной нитью пронизывали рассказы о страшных и смертоносных штормах.
Никто прежде не вызывал штормов намеренно.
Чтобы прошить мембрану между мирами даже в слабом месте, чтобы вызвать аванка в видимое измерение, требовалась вспышка колоссальной энергии. А для этого нужна была не иликтрическая гроза, а живая. Оргия, безумство фульменов — элементалей молнии.
А поскольку живые грозы (к счастью) были так же редки, как смещения Вихревого потока, Саргановым водам предстояло вызвать такую грозу искусственно.
Шесть мачт «Гранд-Оста», и прежде всего — главная, были увиты медным проводом в резиновой изоляции. Провод этот нижним своим концом уходил в чрево корабля, шел по коридорам и лестницам, охраняемым стражниками, петлял по всему судну и наконец соединялся с новым эзотерическим двигателем, установленным в основании «Гранд-Оста» и работающим на горном молоке; этот двигатель готов был послать заряды невообразимой мощности на расклепанные концы громадных цепей, а затем вниз — к уздечке и в морскую бездну.
Где-то собрались ученые и пираты-маги из Книжного города, Шаддлера и Саргановых вод — метеомаги и элементалисты с необычными механизмами, печами, благовониями и дарами. Может быть, и с жертвоприношениями. Беллис могла представить себе их безумную деятельность — градуировку эфирных потоков, поддержание огня, заклинания.
Долгое время не было слышно ничего, кроме шепотков, слабых криков чаек и биения волн. Все, кто стоял на немилосердной жаре, прислушивались, старались услышать что-нибудь такое, чего не слышали раньше, но при этом понятия не имели, чего ждут. И когда этот звук наконец раздался, то был таким мощным, что они его почувствовали — из морских глубин до кораблей дошла вибрация.
Беллис услышала, как выдохнул Утер Доул, потом прошептал: «Сейчас», и в голосе его послышалось волнение, какого она не замечала за ним прежде.
Палуба «Гранд-Оста» под их ногами неожиданно дернулась, издав резкий треск.
Армада бешено завибрировала.
— Уздечка, цепи, — тихо сказал Доул. — Их опускают. В дыру.
Беллис ухватилась за перила.
Под водой Флорин смотрел, разинув рот. Вода заструилась по его жабрам, когда гигантские шкивы стали поворачиваться, после того как взрывами специальных зарядов были срезаны огромные шпильки. Грациозно, в точности согласно расчетам, железное кольцо диаметром больше четверти мили, усаженное острыми крючьями, пошло вниз, вытесняя по пути огромный объем воды.
Оно рывками двигалось в воде и достигло предела своей свободы, когда было выбрано последнее из звеньев длиной с лодку. Затем еще один взрыв срезал следующую шпильку, снова повернулись огромные шестерни, и кольцо погрузилось еще на несколько сотен футов.
По мере того как выбиралась длина отдельных сегментов цепи, Армада вздрагивала и чуть изменяла свою конфигурацию: ее форма под напряжением менялась. Цепи были такими громадными, что действовали в географическом масштабе, и каждый увесистый отрезок вызывал тектонический сдвиг. Но Армада держалась на плаву благодаря точно рассчитанной конструкции цепи, газу и магии, и, хотя внезапные удары потрясали ее, словно при сильном шторме, и натягивали те немногие плетено-канатные мостки, которые не были отсоединены, и заставляли их дергаться, перевернуть город они не могли.
— Джаббер, мать его, — закричала Беллис. — Давайте спустимся вниз!
Доул удержал ее, крепко схватив за руку, и ей пришлось пошире расставить ноги, чтобы не упасть.
— Ни за что не хочу пропустить этого, — сказал он. — И вам, думаю, тоже нужно посмотреть.
Город страшно тряхнуло.
Узда спускалась все быстрее. Флорин Сак понял, что безмолвно кричит лишенным воздуха ртом, что его челюсть выплевывает беззвучные ругательства — зрелище открылось ужасающее. Он был ошеломлен масштабом происходящего, быстрым исчезновением огромной упряжи в абсолютно темном море. Проходили секунды, минуты. Город теперь почти не потряхивало, только разматывались огромные цепи — пять многозвенных нитей уходили в чернеющую глубину.
Цепи за многие поколения обросли колониями ракушек и блюдечек, и, по мере того как звенья отрывались от днищ кораблей, вместе с ними в бездну уходили тучи гибнущих моллюсков.
Прошло несколько десятков минут; Армада снова была почти неподвижна, разве что слегка покачивалась с последними колебаниями цепи. Над городом бесцельно носились птицы. Огромная тяжесть металла улеглась. Все застыло в напряженном ожидании.
Присутствующие затаили дыхание, но ничего не происходило.
Уздечка теперь раскачивалась на конце цепи, на огромной глубине. Город наверху мирно покачивался на легкой зыби.
Армадцы замерли. Но вода в мертвой точке оставалась спокойной, небо над ней — ясным. Люди один за другим стали выходить на палубы. Поначалу они нервничали и вели себя неуверенно — они все еще ждали явления, масштабы которого даже не могли себе представить. Но ничего не происходило.
Беллис в точности не знала, какого рода кризис постиг ученых и магов. Обещанной грозы не было и в помине. Двигатели, потреблявшие горное молоко, не работали.
Ничего удивительного, думала она. Применявшиеся методы были единственными в своем роде, неподтвержденными и экспериментальными. Неудивительно, что они не сработали сразу.
Но градус эмоций стал резко снижаться. Через два часа город вернулся в свое обычное состояние. Неестественное напряжение спало.
