— А какая разница? — спросил он. — Вы же видели, какая там армия.
— Ты никогда не был в бою? — спросил Дэш.
— Нет, — ответил юноша, почти ровесник Дэша.
— Если стены нетронуты, то армии снаружи придется выставить под стены по десять человек на каждого из наших на стене. Мы должны суметь продержать их несколько дней, может, неделю. Если я не переоцениваю своего брата, то через несколько дней должна прийти помощь из Порт-Викора.
— Но если какие-нибудь кешианские бандиты откроют ворота и кешианцы попадут внутрь, то битва закончится до того, как начнется.
Дэш повернулся к Маккею:
— Пошлите сообщение стражникам в Новой Рыночной тюрьме; пусть начнут разведывать ситуацию в городе.
— Это улицы, — сказал Маккей. — А как насчет того, что под ними?
— Об этом я позабочусь, — пообещал Дэш.
* * *
Дэш проскользнул в дверь, и к горлу ему внезапно приставили кинжал.
— Убери это, — прошептал он.
— Шериф Малыш, — — радостно сказала Трина. — Я бы очень расстроилась, если бы тебя убила.
— А я еще больше, — усмехнулся Дэш. — Как он?
Она мотнула головой, и он увидел, что в дальнем углу подвала устроилась кучка воров. Пахло кофе и едой.
— Похоже, вы совершили набег на кухню?
— Это кофейня, — сказала Трина. — Мы были голодные. Там была еда. Ты-то сам что думаешь?
Дэш покачал головой.
— В последнее время я сам не знаю, что думать.
Трина подошла вместе с ним туда, где старик лежал на низком топчане, на котором его как на носилках принесли в кофейню.
— Он плох, — прошептала она.
Дэш опустился на колени рядом со стариком, и тот посмотрел на него, но ничего не сказал. Старик приподнял руку, и Дэш взял ее.
— Дядя, — сказал он тихо.
Старик слегка сжал его руку, потом отпустил. Его единственный глаз закрылся.
Она наклонилась и через мгновение сказала:
— Он опять спит. Иногда он разговаривает, а иногда не может.
Дэш встал, и они отошли в относительно свободный угол подвала между штабелями ящиков.
— Долго еще? — спросил Дэш.
— Несколько дней, может, даже меньше. Когда он лечился от ожогов, священник сказал, что его спасет только большое желание или дар богов. С тех пор он знал, что этот день настанет.
Дэш посмотрел на эту странную девушку, которая так его заинтересовала.
— Сколько вас осталось?
Она было собралась отшутиться, потом сказала серьезно:
— Я не знаю. Может, сотни две по всему городу рассеяно. А что?
— Передай им, что мы найдем место любому, кто явится с мечом. Кешианцы вас всех в рабство продадут, ты же знаешь.
— Если они нас найдут, — сказала Трина.
— Если они захватят город и удержат его больше недели, они вас найдут.
— Может быть.
— В общем, каждый, кто придет с мечом и будет сражаться, получит прощение за свои преступления.
— Обещаешь? — спросила она.
— Клянусь.
— Я передам, — сказала она.
— Сейчас у меня более срочные дела. Кешианцы дали нам время до завтрашнего рассвета, если мы не сдадимся, они атакуют. Наверняка это означает, что ночью они попробуют открыть ворота.
— И ты хочешь, чтобы мы наблюдали за воротами и дали тебе знать?
— Что-то в этом роде. — Он шагнул ближе и заглянул ей в глаза. — Вам надо их задержать.
Она рассмеялась.
— Ты хочешь сказать, защищать ворота, пока ты не подойдешь?
Он улыбнулся.
— Что-то в этом роде, — повторил он.
— Я не могу просить об этом моих братьев и сестер. Мы не воины. Да, среди нас есть бойцы, но большинство не отличит один конец меча от другого.
— Тогда вам лучше научиться, — сказал Дэш.
— Я не могу их просить.
— Но ты можешь им приказать, — медленно произнес Дэш.
Она ничего не ответила.
— Я знаю, — сказал Дэш, — старик уже давно был не в состоянии управлять гильдией. Готов поспорить на свое наследство, что ты нынешний дневной мастер.
Она молчала.
— Я не стану ничего просить без честной сделки.
— Что ты предлагаешь?
— Удержите ворота, которые они атакуют. Защищайте их, пока я не пришлю туда быстроходный отряд, и я прощу всех.
— Общая амнистия?
— Та же сделка, которую я с самого начала заключил со стариком.
— Этого мало.
— Чего еще ты хочешь? — спросил Дэш.
Она обвела рукой комнату.
— Ты знаешь, как возникла в Крондоре наша гильдия?
— Я с детства слышал от деда рассказы о пересмешниках, — сказал Дэш.
— Но он тебе не рассказывал, как образовалась гильдия?
— Нет, — признался Дэш.
— Первого главаря гильдии звали Прямой. Он торговал краденым и разрешал споры между разными бандами в городе. Мы убивали друг друга больше, чем горожан. Мы крали друг у друга не меньше, чем у горожан. И нас за это вешали. Прямой все изменил. Он начал заключать сделки между бандами и все организовывать. Он обустроил Приют, давал взятки и выкупал некоторых из нас из тюрьмы и с галер. Хозяин принял дела до рождения твоего деда. Он укрепил власть Прямого и сделал гильдию тем, чем она была, когда Джимми Рука гулял по крышам.
Некоторым из нас нравится ходить кривыми путями. Некоторым нравится разбивать людям головы, и нам нет оправдания. Но большинству просто не повезло. Большинству просто некуда деваться.
Дэш оглядел подвал. Там собрались люди всех возрастов, и он вспомнил рассказы деда о бандах нищих, о беспризорных на улицах, проститутках из таверн и всех остальных.
— Если мы получим амнистию, то завтра опять окажемся на улицах, и большинство начнет нарушать законы, и все начнется сначала. Это только деду твоему протянул руку принц и помог вознестись к высотам. Разве ты не видишь? — сказала Трина, сжимая руку Дэша. — Если бы твой дед не спас тогда принца, он бы прожил свою жизнь с этими людьми. На этой постели мог бы лежать он, а не его брат. А ты мог бы сидеть вон там, вместе с остальными ворами, размышляя о том, как пережить наступающую войну, найти еду и не попасться шерифу. Ты дворянин только по прихоти судьбы, Дэш. — Она посмотрела ему в глаза и крепко поцеловала его. — Ты должен обещать, Дэш. Обещай мне, и я сделаю все, что ты скажешь.
— Что обещать?
— Ты должен их спасти. Всех.
— Спасти?
— Ты должен позаботиться о том, чтобы они были сыты, одеты, в тепле и в сухости и не подвергались опасности.
— Ох, Трина, — сказал Дэш, — а почему ты не попросишь передвинуть город в другое место?
Она снова поцеловала его.
— Я никогда еще не испытывала таких чувств ни к одному мужчине, — прошептала она. — Может, я наконец-то превратилась во влюбленную девчонку после всех этих лет. Может, в глупых мечтах я вижу себя живущей в роскоши женой вельможи. Может, завтра я умру. Но если мы будем сражаться за Крондор, значит, ты должен спасти нас всех. Таковы мои условия. Бессмысленная амнистия не нужна, ты просто должен позаботиться о пересмешниках. Можешь обещать?
