– Боюсь, они перекрыли все выезды из села.
– Могу проверить.
– Давай, мы подождем. Очень уж неохота пробиваться с боем.
Дмитрий развернул мотоцикл, доехал до перекрестка, исчез за поворотом.
Микроавтобус «Соболь» продолжал маячить впереди, никто из него не выходил, но обольщаться его мирным видом не стоило, бойцам спецназа требовались доли секунды, чтобы выскочить из машины и открыть стрельбу.
Булавин вернулся через несколько минут, покачал головой.
– Там две машины ДПС с мигалками.
– Понятно. Какие соображения?
– Давайте-ка переодеваться, – предложил Никифор. – Начинается война, пора становиться солдатами. Потом я попробую отвлечь их.
Тарасов в нерешительности потер лоб, глянул на Сергея, цеплявшегося ручонками за ремень его брюк.
– Что скажешь… Светлый?
– Злые дяди, – с готовностью ответил мальчик. – Там и там. Ждут. У них очень длинные глаза…
– Как-как? – заинтересовался Никифор. – Длинные глаза? Что это значит?
– Это значит, что за нами наблюдают в бинокли, – догадался Дмитрий. – А то и через оптические прицелы снайперских винтовок.
– Переодеваемся, – решил Тарасов, поворачивая мотоцикл к воротам ближайшего дома.
Возле ворот стоял ящик с банкой, внутри которой белел листок бумаги. Это означало – здесь продают молоко.
– Эй, хозяин, – позвал Глеб.
Вышла старушка, вытирая руки фартуком.
– Нам бы молочка баночку.
– Посуда есть, касатик?
– Нету, бабуля. Может, найдете литровую баночку? Мы заплатим. И еще мы хотели бы переодеться в чистое. Разрешите?
– Проходи, мил человек, найду я тебе баночку. Больно уж у тебя сыночек хорошенький.
Старушка скрылась в доме.
– Только в России заборы делают из досок, – кивнул Дмитрий на высокий деревянный забор соседнего дома, – а мебель из опилок.
За старушкой по одному прошли в дом Никифор и Дмитрий. Последним переоделся в спецкомбинезон «ратник» Тарасов, вооружившись «винторезом», «горохом» и «глушаком». Теперь они стали военным подразделением, представлявшим внушительную силу, с которой надо было считаться, учитывая опыт каждого, и командир засады, расположившейся в деревне, должен был это оценить.
Правда, огневая мощь триады оставляла желать лучшего. Глеб пожалел, что они не взяли с собой хотя бы пару гранатометов, но жалеть об этом было уже поздно, пора было выходить на «тропу войны».
– Они знают, что мы на мотоциклах, – сказал Дмитрий, понаблюдав за действиями предполагаемого противника. – Пока вы переодевались, проехало около двух десятков машин, в том числе грузовые, а остановили они только фургон и парня на мотороллере.
– Интересно, где сейчас Ираклий? – задумчиво сказал Никифор, влезая на мотоцикл. – Он же должен быть недалеко отсюда, если собирался подстраховывать нас. Кстати, если бы с нами была Мария, мы бы проскочили мимо засады незаметно. Ну, что, я пошел?
– Подожди, – остановил его Тарасов, задумавшись. – Прорыв – это стрельба, а пуля, как известно, дура. Предлагаю другой вариант.
– Огородами, что ли, и к Котовскому?
– Огородами не уйдем, наши «Туристы» – не танки. Вы двое обойдите микроавтобус без мотоциклов, за домами, а я подъеду.
Дмитрий и Никифор оценивающе посмотрели друг на друга.
– Мне идея нравится, – сказал Дмитрий.
– Работаем, – согласился Никифор. – Жди пять минут, Глеб, и отправляйся. Только отдай «винторез», мне он нужнее.
– Начнете только в самый подходящий момент. Мы не знаем, кто это и чего они хотят. А гору трупов оставлять за спиной не стоит.
– Обижаешь, начальник.
Хмель и Булавин исчезли во дворе дома.
Тарасов взял у хозяйки литровую банку молока, налил Сергею, и тот с удовольствием отпил из стакана. После этого Глеб усадил мальчишку позади себя на мотоцикл, завел двигатель, взгромоздился сам. Медленно вырулил на дорогу и повел двухколесное чудо туда, где глыбой угрозы стоял отечественный микроавтобус «Соболь», вмещавший двенадцать человек.
Предчувствие его не обмануло: этот минивэн ждал беглецов. Однако состав спецкоманды охотников оказался неожиданным даже для Глеба.
Когда до микроавтобуса осталось всего полсотни шагов, из него вышел с небрежным видом… майор Тихончук собственной персоной, в камуфляже, с сигаретой в зубах и с пистолетом-пулеметом под мышкой.
Тарасов остановил мотоцикл. Некоторое время они разглядывали друг друга, словно не виделись очень давно, потом Хохол сплюнул сигарету с губы и подозвал своего бывшего подчиненного:
– Подойди, Старый, поговорить надо. Только не поднимай шухер, шансов у тебя мало. И предупреди своих подельников, чтобы тоже подтягивались сюда. Одно мое слово – и от хаты, где они прячутся, пух полетит.
Тарасов хладнокровно слез с мотоцикла, взял на руки Сергея и связался с напарниками по рации, встроенной в воротник комбинезона:
– Где вы?
– Почти на месте, – еле слышно ответил Никифор. – Видим тебя и парламентера. Задержи его на пару минут. Будь осторожен, зеленая «десятка» на той стороне, очевидно, тоже принадлежит плохим дядям.
Тарасов приблизился к Тихончуку, приглядываясь к нему, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь определить, «настоящий» это Хохол или «наведенная галлюцинация». Но пространство вокруг не «гудело» и не качалось, в глазах не двоились предметы и не мерк свет. Майор Тихончук, командир группы «Хорс», был вполне натуральным.
– Хорошим комбезом разжился, капитан, – кивнул Хохол на «ратник» Тарасова. – Даже у меня такого нет. А пацана где раздобыл? Неужто выкрал у кого? – Тихончук хохотнул. – Под выкуп?
– Кто тебя послал за мной на этот раз, майор? – спокойно осведомился Глеб. – Что ты все время пытаешься перейти мне дорогу? Ведь я тебе ничего не должен.
– Ошибаешься, Старый, должен, – осклабился Тихончук. – Во-первых, ты украл комплект дорогостоящего снаряжения и компьютерную технику, а вернул только часть. Во-вторых, не выполнил приказ. В-третьих, бежал с отягчающими обстоятельствами. Так что давай без фокусов, капитан. Садись в машину, поедем обратно в Москву.
– А если не сяду?
– Тогда мы доставим тебя… в горизонтальном положении. Да и дружков твоих тоже.
Тарасов усмехнулся.
– Ты смелый человек, Владимир Сергеевич, но недалекий и слишком задавленный уставом. Неужели ты веришь, что я вот так сам приду к тебе в руки, не подстраховавшись? На тебя сейчас смотрят два ствола с двух сторон. Стоит мне мигнуть – и пиши пропало. Может быть, договоримся? Ты пропускаешь меня и моих друзей, мы не трогаем тебя и ребят.
Тихончук изменился в лице, нервно оглянулся, бросил взгляд на дома деревни и вынул из бокового спецкармана «глушак».
