Я познакомился с Элеонорой, расследуя дело, в котором она являлась ключевой фигурой. Влюбился с первого взгляда и был потрясен до глубины души, узнав, что ее убили, еще когда я ходил пешком под стол.
Такое случается довольно редко: жертва преступления помогает найти убийцу, попутно, уже после смерти, разбивая сердце сыщика.
Да, дело было весьма странным.
Равно как и наши с Элеонорой отношения, изначально обреченные, только я о том не догадывался. А в итоге мне остался лишь портрет, который я забрал у преступника, да кое-какие воспоминания.
Но когда мне нужно крепко поразмыслить, я иду и разговариваю с Элеонорой. Сказать по правде, помогает.
У Покойника души нет и в помине. Во всяком случае, до Элеоноры здесь ему далеко.
Мне почудилось, что Элеонора вот-вот что-то скажет.
«Возьмись за ум. Бей первым, не жди, когда ударят тебя».
— Верно, детка. Ох как верно! Но просвети меня. Как мне схватить Имара — или старину Ланга, — сама знаешь за что, и заставить говорить? Ну-ка объясни. И я отправлюсь совершать подвиги.
Вот она, суть моих затруднений, моя непрекращающаяся головная боль. Думаю, со мной согласятся все те смертные, кому довелось столкнуться с богами. У человека, почти по определению, нет точки опоры.
Появился Дин с большой тарелкой жаркого, которую поставил передо мной, бросив угрюмый взгляд на Элеонору. Поблизости от портрета, магию которого ощущал шкурой, он чувствовал себя неуютно.
— Вчера вечером я встретил на рынке мисс Майю.
Теперь понятно, откуда в доме взялась еда. Верный Дин зря времени не тратил. Вообще-то я не слишком люблю жаркое, да и выглядело оно не аппетитно, но запах у него был — слюной изойдешь. Попробовав, я обнаружил, что баранина — пальчики оближешь. Сто лет не ел баранины.
У Дина были свои недостатки, но готовить он все же умел.
— Просто здорово, Дин.
— То есть, сэр?
— Я бы мог бродить по городу дни напролет и так ни разу не столкнуться ни с Майей, ни с Тинни. Никто из них не заглядывает ко мне домой, когда я на месте. Но стоит отойти хотя бы на квартал — и на тебе, пожалуйста: оказывается, мисс Тинни или мисс Майя побывали в гостях, у них в жизни случилось то-то и то-то… Почему так, Дин? Ты что, вывешиваешь условный знак: мол, все спокойно, людоед вылез из берлоги?
Мой вопрос застал Дина врасплох и поразил в самое сердце. Ничего, я уже несколько раз помалкивал там, где следовало бы проявить твердость.
— Не знаю, сэр, честное слово. — Судя по виду, он раздумывал, не притвориться ли обиженным, но никак не мог решить, чем же я его обидел.
Мы перешли в кухню.
— Не переживай, Дин. И не обращай внимания на мои слова. Я сегодня не в лучшем настроении.
— Правда? А я и не заметил.
— Ладно, ладно. Жаркое тебе удалось. А свежий бочонок пива ты, часом, не заказал?
— Я думал об этом.
Значит, вот ты как? Играть со мной в игрушки?
— И до чего же ты додумался?
— Я пришел к выводу, что пиво нам пригодится, тем более что время от времени будет заглядывать мисс Торнада, да и мистер Тарп станет чаще захаживать на огонек.
— Отошли пустые бочонки. Признаться, я сам хотел это сделать в твое отсутствие, но совсем забыл.
— Я заметил. — Естественно, ведь пустые бочонки загромождали полкухни. — И предупредил торговца, чтобы тот приезжал на двух повозках. Одной явно не хватит.
Тоже мне, умник выискался! Дин категорически не одобрял мое хобби. Сам он никакого хобби не имел и, на мой взгляд, отчаянно в нем нуждался. Лично я не могу полностью доверять человеку, у которого нет хобби. Такой человек воспринимает все всерьез.
Может, предложить Дину вечерние прогулки в компании Попки-Дурака?
— Дин, мне пришла в голову одна мысль…
Он попятился, спрятался за стул.
— Что такое? — осведомился я, вопросительно приподняв бровь.
— Когда к вам начинают приходить мысли, от вас лучше держаться подальше.
— Как от только что наточенного клинка.
— В руках пьяницы.
— Родиться бы тебе женщиной, из тебя вышла бы отличная супруга. Слушай, вот моя идея. Мы пустим слух, что мистеру Большой Шишке известно, где зарыт некий клад. Дескать, раньше наш попугай принадлежал капитану Шраму, главарю ламбарских пиратов, который научил птичку читать карту. Тогда его у нас похитят, не успеет он вылететь из дома.
Дин хмыкнул. Он тоже терпеть не мог Попку-Дурака. Этот пернатый выродок доставлял ему немало неприятностей. Ну Морли, ну удружил! Вот наберусь духу и подкину в «Пальмы» Покойника с его коллекцией жуков.
— По-моему, гораздо проще свернуть ему шею.
В чем-то Дин, безусловно, был прав, однако мы, человеки, редко внемлем голосу рассудка. Прагматиков среди нас мало, мы позволяем привходящим обстоятельствам себя отвлекать. В данном случае Морли обидится, если я придушу его подарок.
Дин извлек из печи противень с булочками. Я схватил одну, еще дымившуюся, окунул в масло, полил медом… У, райское наслаждение!
Но рай имеет гнусную привычку ускользать, едва мелькнув на горизонте.
— Гаррет, вокруг дома бродят некие личности.
— Зашевелились мои приятели?
Дин недоуменно поглядел на меня, потом сообразил, что я разговариваю не с ним.
— Не могу понять. Такое ощущение, что они лишь отчасти присутствуют в нашей реальности. Я различаю мощный источник несфокусиропанной энергии, улавливаю страхи и раздражение. Подобное сочетание не предвещает ничего хорошего.
— Да уж. Короче говоря, хозяин вернулся. Можешь сказать, что они собираются делать? И кто там?
— Нет. В юности я отправился к морю. Ты бывал на море в день, когда на горизонте клубятся штормовые тучи, опирающиеся на косые черные столбы дождя, а ветер то поднимается, то исчезает без следа? У меня сейчас примерно то же ощущение, как если бы я стоял на палубе талиона, наблюдая за приближением шторма.
— Очень живописно, старый хрыч. — Я понял, что он имел в виду, поскольку и впрямь бывал на море. — Не знал, что ты был моряком.
— Я им не был.
— Но ты сказал…
— Я сказал, что отправился к морю.
— Должно быть, сбежал от ростовщиков. Иными словами, они просто бродят вокруг, злые как собаки, но ничего особенно дурного пока не замышляют?
— Да.
Я поднялся наверх, чтобы выглянуть в окно. На первом этаже у нас окон не было, если не считать зарешеченного кухонного, сквозь которое проникал свежий воздух. Это характерная особенность танферской архитектуры. Пускай воры поломают головы.
— Мы в осаде?
— Я бы сказал, под наблюдением.
— Хватит выкаблучиваться.
