Сказ двадцать шестой. Гори-гори ясно, чтобы не погасло
За завтраком все выглядели несколько… потрёпанными? Когда скелетон привёл меня в столовую, ещё никого не было, и я имела честь наблюдать, как постепенно, по одному, все приходят в столовую — сонные и разбитые.
Сначала вошла Василиса: она потягивалась на ходу. Её волосы в этот раз были распущены и сверкали шёлковой гладью. Завидно.
Затем пришёл Вестеслав, сразу за ним — Бес. Эти двое сейчас были очень похожи — они синхронно зевнули, почесали мятые бороды. Сели.
Марья выглядела свежее всех — она гордо вошла в столовую, сцедила зевок в кулак и села на своё место, откинув за спину толстые косы.
Заря порадовал опухшим лицом. Зыркнул на меня, сел, скрестил руки на груди.
Петя приполз буквально, рухнул. Алек, зараза, оказался ещё свежее Марьи. Глаза только мутноватые, значит, и ему несладко.
Стало очень любопытно. Я вот спала сном младенца, так крепко, что едва смогла утром от складки на лице избавиться. И ничего мне не мешало. А с этими что? Ладно бы один не выспавшийся, так ведь все.
Кощей пришёл последним, рухнул на свой стулотрон и как-то напряжённо оглядел помещение. Постучал по столу, прислушался, глянул на невозмутимо стоящих вдоль стен скелетонов.
— Что такое? — шепнула Василисе.
— Да вот…
— Кхм-кхм, — Кощей потёр нос. — Давайте есть.
— А мне вот любопытно, — Петя поднял со стола руки, чтобы не мешать тарелочно-чашечному колдовству, зачесал пятернёй слегка влажные волосы. — Чего такое вчера было, и почему одна Марина смогла выспаться?
— А потому, — Кощей насупился, — что юные ведьмы имеют неосторожность разбрасываться словами.
И все посмотрели в мою сторону. Удивлённо указала на себя указательным пальцем. Причём тут я?
— Вчера что-то случилось? — спросила осторожно.
— А ты не знаешь? — глянула на Алека и сразу отвернулась. Его голос звучал не сонно, даже с каким-то весельем. Может, конечно, мне кажется, проверять всё равно не буду.
— Знала бы — не спрашивала бы.
— Наш вчерашний вечер оказался не добрым, — сказал Кощей так, будто это всё объясняло. Мои брови поползли выше. Осознание, очевидно, отразилось на моём лице. — Именно оно.
«А доброго вечера я вам не желаю». Ай-я-а-ай… не знаю, что у них там случилось, но, надеюсь, мне не устроят тёмную? Я вообще не хотела ничего плохого, просто сказала…
— Не бледней, — фыркнула Марья, — на тебе прямо лица нет. Всё в порядке, ничего особенного не стряслось.
— Ну, не сказал бы, что ничего «особенного», — скривился Заря. — Правильно бледнеет.
Стало на градус стремнее. Чего там случилось-то?
Мой умоляющий взгляд пронял только Петю, и, честно, лучше бы кто другой рассказывал, я бы, может, лицо серьёзное смогла удержать.
Значит, вчера, когда я мило беседовала с Незабудковыми, а может уже когда я сладко уснула с Котом под боком, в замке только началось самое веселье. Ну, по мне — веселье, а вот остальным как-то… Ладно, торжественно обещаю больше не разбрасываться словами так неосторожно. Да-да, теперь буду разбрасываться осторожно. Прицельнее. А? Да ничего, я так… Ну а что? Да, очень плохо поступила, надо держать язык за зубами. Но кто ж знал, что ваши скелетоны взбесятся? Хотя не знаю, вроде и не взбесились, просто… Ладно, ладно. Ну вообще странно, чего они решили поманьячить? И почему выбрали именно щекотку? Ходили по всему замку, выискивали себе жертв и щекотали. А меня вот не тронули… Ага, и сразу все решили, раз в мою дверь никто не долбится, значит, я виновата. Вообще-то скелетоны под подчинением, с чего бы им меня слушать? Ах, Яга, значит, с мёртвыми на короткой ноге. Костяной, да, помню. А чего вы не спрятались? Закрылись бы в комнатах — и дело с концом. Ах, двери не закрывались? То есть замок тоже решил… пошалить, назовём это так. А-а, даже та-ак. Двери сами открывались? Даже в шкаф не спрятаться было? И в сундуки пытались? Нет, я не смеюсь, чего вы! Да не смеюсь! Честно! А чего замок-то решил в этом участвовать? Сущность гаденькая, потому решил? Не, ну какой хозяин, такой и… Чего вы так смотрите? Неправда, что ли?..
Вытянула губы в трубочку, удерживая максимально серьёзный вид. Естественно, мне смешно! И нечего обижаться! Как они вообще представляют, чтобы я им тут сочувствовала? Их весь вечер — всего вечер, хочу уточнить, к ночи скелетоны успокоились! — пытались защекотать. Хотя почему «пытались»? Вполне успешно защекотали, отчего у всех и случилась бессонница. Так-то в их плохом сне я виновата только опосредованно. А смех вообще жизнь продлевает!
— А бессмертные в этом прямо так нуждаются, да?! — рявкнул Кощей.
— А вы мысли мои не читайте!
— А ты думай потише!
— Давайте есть! — заткнула нас Марья, и все как-то выдрессировано взялись за ложки. — Приятного аппетита!
Как агрессивно прозвучало. Ну ладно. Каша странная на вид, но вроде вкусная, сладенькая.
— Это овсянка, чего странного? — Кощей уже успел съесть полтарелки.
— Овсянка так овсянка… — помолчали. — Петь, мы после завтрака домой, жемчужиной. Не хочешь тут прогуляться?
— Ну, мы ж не последний раз.
— Да? — притворно удивился Кощей. Раздался стук — это Марья его под столом пнула. — Ну ладно, ладно, милости просим. Обещаю, примем со всеми почестями и экскурсиями премиум-класса.
— Что там за экскурсии такие? — поинтересовалась.
— В коробчонке!
— А не премиум тогда что?
— Лучше не знать, — Кощей загадочно улыбнулся. — Но вы, конечно, без коробчонки дальше мёртвого леса не пройдёте. Хотя, может и пройдёте, лесная магия такая — непонятная.
Что-то проверять нет особого желания.
— Я смогу связаться с вами через блюдце, если понадобится?
— Сможешь. Да и так, — он постучал по короне, — сможешь.
Это, то есть, Кощей в моей голове будет разговаривать? Нет, блюдце всё же предпочтительнее, а то так и до комнаты с мягкими стенами недалеко.
— Я созванивался с ректором КолдИна. Инициацию можем провести в любой день, для поступления нужны только твои документы, — Алек потянулся за хлебом. Машинально передала — мне ближе. Он кивнул.
