Сюзанну не меньше, чем Эдди, поразило неожиданное появление ребенка и его непонятный весьма внешний вид, но, когда тот подошел поближе, она обратила внимание на еще одну странность: почему-то он стряхивал зелень, застрявшую в увешенных ленточками волосах, только одной рукой. Правую руку ребенок все время держал за спиной.
«Какой же он маленький и неуклюжий!» – сказала себе Сюзанна, а потом в сознании ее как будто включилась магнитофонная запись и зазвучали слова Роланда, сказанные на краю моста, когда они перебрались на ту – эту – сторону: «Я знал, что нечто подобное может произойти… если бы мы его раньше заметили, этого гада, пока находились вне радиуса действия его взрывающегося яйца… вот и правда, везет как утопленникам!»
Она нацелила Роландов револьвер на ребенка, который, спрыгнув с тротуара, бежал прямо на них.
– Стоять! – закричала она. – Стоять на месте, кому говорю!
– Сьюз, ты что? – изумился Эдди.
Сюзанна как будто его не услышала. В некотором – и очень реальном – смысле Сюзанна Дин вообще перестала существовать: теперь в коляске сидела Детта Уокер с горящими лихорадочной подозрительностью глазами.
– Стоять, или я стреляю!
Видимо, маленький лорд Фонтлерой был глухим, потому что предупредительный окрик Сюзанны не возымел на него никакого воздействия.
– Скорее! – вопил он, ликуя. – Иначе пропустите все веселье! Резвый сейчас…
Он начал медленно доставать правую руку из-за спины. Только теперь до Эдди дошло, что никакой это не ребенок, а уродливый карлик, распрощавшийся с детством давным-давно. А выражение его лица, которое Эдди принял поначалу за детскую радость, на самом деле являло собой жуткую маску ярости с ненавистью пополам. Щеки его и лоб покрывали гноящиеся белесые язвы, которые Роланд называл «блядскими цветками».
Сюзанна так и не успела увидеть его лицо. Все внимание ее сосредоточилось на правой руке уродца с зажатым в ней мутно зеленым шаром. Она увидела все, что нужно. Большего не потребовалось. Прогремел выстрел. Карлика отшвырнуло назад. Он грохнулся на тротуар. Из его крошечной глотки вырвался пронзительный крик – вопль боли и ярости. Граната выпала из обмякшей руки и покатилась обратно в ту самую арку, из которой минуту назад появился «гном».
Детта исчезла, как сон. Сюзанна с ужасом и отвращением перевела изумленный взгляд с дымящегося револьвера на распростертую на тротуаре крошечную фигурку.
– О Господи! Я застрелила его! Эдди, я его застрелила!
– Смерть… седым!
Маленький лорд Фонтлерой попытался выкрикнуть эти слова вызывающим, дерзким тоном, но захлебнулся в потоке крови, хлынувшей у него изо рта и залившей немногие более-менее чистые места на его белой когда-то рубашке. Откуда-то изнутри, наверное, из внутреннего двора мраморного строения, заросшего дикой лозой, раздался приглушенный грохот взрыва, и косматый ковер буйной зелени колыхнулся, надувшись, как флаг на ветру. Из арок пахнуло дымом – удушающим, едким. Эдди бросился на Сюзанну, прикрывая ее своим телом. Град цементных осколков – к счастью, небольших – обрушился ему на спину и на затылок. Слева что-то зачавкало, влажно и неприятно. Он слегка приоткрыл глаза и, взглянув в том направлении, увидел голову маленького Фонлероя, которая покатилась в канаву и остановилась там. Глаза карлика были открыты, рот так и застыл искривленным в предсмертном оскале.
Теперь до них донеслись новые голоса: кто-то вопил, кто-то визжал, кто-то рычал от ярости. Эдди резко отскочил от коляски Сюзанны – коляска качнулась, встала на одно колесо, но все-таки, к счастью, не перевернулась – и глянул в сторону арки, откуда появился карлик. Оттуда уже выбегали люди: кто-то из-за угла, кто-то – из сводчатых арок, заросших лозой. Разношерстная толпа, человек двадцать. Мужчины и женщины, материализовавшиеся из дыма после взрыва гранаты, словно какие-то злые духи. Почти у всех головы были повязаны голубыми платками, и все держали в руках оружие: весьма жалкий и разномастный набор проржавелых мечей, явно тупых ножей и потрескавшихся дубинок. Один из мужчин воинственно размахивал молотком. Млады, – подумал Эдди. Мы прервали их висельную вечеринку, и они, видимо, очень расстроились.
Увидев Сюзанну, сидящую в кресле-каталке, и Эдди, который стоял теперь у коляски, опустившись на одно колено, толпа разразилась истошными воплями: «Смерть седым! Убить их обоих! Они замочили Блескучего, разрази их Господь!» Мужчина, выбившийся чуть вперед, – одетый в какую-то юбку на манер шотландского килта, – размахивал абордажной саблей. Он крутанул ее над головой (и едва при этом не снес башку толстой тетке, стоявшей рядом, которая вовремя пригнулась) и бросился к Эдди с Сюзанной. Толпа с радостными воплями ломанулась за ним.
Тишину пасмурного ветреного дня расколол грохот выстрела, и верхнюю часть головы ретивого млада, одетого в юбку-килт, снесло напрочь. Землистое лицо толстой тетки, которой «шотландец» едва не снес голову саблей, вдруг «расцвело» алым пунктиром, и она издала испуганный сдавленный возглас. Остальные на полном ходу проскочили мимо с распахнутыми, ничего не видящими глазами, вопя с исступлении и не замечая ни воплей толстухи, ни трупа.
– Эдди! – закричала Сюзанна и выстрелила еще раз. Мужчина в шапочке, отделанной шелком, и сапогах до колен рухнул на мостовую.
Эдди потянулся за «Рюгером», и на какой-то кошмарный миг ему показалось, что он потерял пистолет. Рукоятка его – и такое случается тоже! – завалилась за ремень штанов. Он сунул руку за пояс и дернулл изо всех сил. Гребаная штуковина застряла. Мушка на конце ствола зацепилась за трусы.
Сюзанна выстрелила три раза подряд. Все три пули попали в цель, но это не остановило разбушевавшихся младов.
– Эдди, ты где? Помоги мне!
Эдди рывком разорвал штаны, ощущая себя этакой жалкой пародией на Супермена, и сумел наконец вытащить «Рюгер». Основанием левой ладони он сбил рычажок предохранителя и, опершись локтем на бедро чуть повыше колена, открыл огонь. Он уже ни о чем не думал. Думать, собственно, не было необходимости – и целиться тоже. Роланд как-то им говорил, что в бою руки стрелка действуют как бы сами, независимо от него, и теперь Эдди сам убедился в этом. На таком расстоянии, впрочем, даже слепому было бы затруднительно промахнуться. После выстрелов Сюзанны число младов уменьшилось до пятнадцати. Эдди «прошелся» по остальным, как ураган по пшеничному полю, уложив четверых меньше чем за две секунды.
Теперь их спаянная толпа, слитая в едином бездумном и пылком порыве, начала потихонечку распадаться. Мужчина, размахивавший молотком, неожиданно отшвырнул свое оружие и бросился наутек, смешно подпрыгивая на своих искривленных артритом ногах. За ним последовали еще двое. остальные нерешительно приостановились.
