— Будь как будет, Итковиан, — сказал Остряк. — Мы просто слишком много языками треплем со Скаллой. Вот и всё. Прости нас.
— Здесь нечего прощать, сударь.
— Ну почему же мне не достались нормальные друзья? — вопросила в пустоту Скалла.
— Такие — без тигриных полосок да тигриных глаз? Без сотни тысяч душ за плечами? Вон, смотри, скачет кто-то из других отстающих — может, он нормальный! Видит Худ, одет как крестьянин, выглядит как порожденье близкородственных браков, так что вряд ли больше одного предложения сможет связать. Отличный мужик! Эй! Ты! Да нет, чего колеблешься? Езжай к нам! Пожалуйста!
Долговязый всадник верхом на странной породы ломовой лошади осторожно направил своего скакуна к ним. Он выкрикнул по-даруджийски с чудовищным акцентом:
— Привет, друзья! Момент плохой? Вы, вроде, ссоритесь…
— Ссоримся? — фыркнула Скалла. — Ты слишком долго прожил в лесу, если считаешь, что это «ссора»! Подходи ближе и скажи, ради Бездны, где ты раздобыл такой гигантский нос?
Крестьянин сник и замялся.
— Скалла! — возмущённо прикрикнул Остряк, а затем обратился к всаднику: — Эта женщина грубит и хамит всем подряд, солдат.
— Я не хамила! — воскликнула Скалла. — Большие носы — это как большие руки, вот и всё…
Все молчали.
Длинное, вытянутое лицо незнакомца начало густо наливаться румянцем.
— Добро пожаловать, сударь, — сказал Итковиан. — Увы, прежде мы не встречались — а ведь всех нас, похоже, давно обошли подразделения Бруда, и рхиви, и все остальные отряды.
Крестьянин через силу кивнул.
— Ага. Мы заметили. Я — главмаршал Корешок, из Моттских ополченцев. — Остряк поймал на себе взгляд бесцветных, водянистых глаз. — Татухи ничего так. У меня тоже одна есть. — Он закатал засаленный рукав так, что показался мутный бесформенный рисунок на грязном плече. — Не знаю, чего там с ней приключилось, но вообще это должна была быть квакша на пеньке. Оно конечно, квакшу не так-то легко разглядеть, ну и в этом смысле очень даже хорошо вышло — в смысле, пятно, вот здесь, я лично думаю, что это квакша. Хотя, может, и грибочек. — Корешок улыбнулся так, что показались огромные зубы, вновь опустил рукав и поудобнее уселся в седле. Он вдруг нахмурился. — А вы знаете, куда мы вообще идём-то? И почему все так поспешают?
— Уф…
Только это и смог выдавить Остряк, поэтому отвечать пришлось Итковиану:
— Великолепные вопросы, сударь. Мы идём к городу, который называется Маурик, чтобы там воссоединиться с малазанской армией. Из Маурика мы направимся дальше на юг, к городу Кораллу.
Корешок помрачнел.
— А под Мауриком будет битва?
— Нет, город оставлен жителями. Это просто удобная точка для соединения сил.
— А в Коралле?
— Да. Там, скорее всего, битва будет.
— Города вообще-то не убегают никуда. С чего тогда все так торопятся?
Итковиан вздохнул.
— Весьма прозорливое наблюдение, сударь, оно ведёт к некоторым сомнениям в прежде озвученных утверждениях.
— Чего?
— Он говорит, мол, хороший вопрос, — протянула Скалла.
Маршал кивнул.
— Потому и задаю. Я тем и славен, что хорошие вопросы задаю.
— Это мы видим, — ровным голосом ответила она.
— Бруд торопится, — сказал Остряк, — потому что хочет попасть в Маурик прежде малазанцев, а те вроде маршируют быстрее, чем мы вообще себе могли вообразить.
— И что?
— Ну, хм, союз в последнее время стал… немножко шатким.
— Они ж малазанцы — чего вы ждали?
— Честно говоря, — сказал Остряк, — не думаю, что Бруд вообще знал, чего ждать. А ты, говоришь, не удивлён расколом?
— Расколом? А, понял. Нет. В любом случае, ясно как день, почему малазанцы так быстро рванули.
Итковиан подался вперёд в седле.
— В самом деле?
Корешок пожал плечами.
— Есть у нас там свои людишки…
— У вас есть шпионы в армии малазанцев? — требовательно спросил Остряк.
— Само собой. Всегда есть. Полезно знать, чего они задумали, особенно, когда мы с ними дрались. То, что мы с ними засоюзничали, это ж не повод перестать за ними приглядывать.
— Так почему же они так быстро идут, маршал Корешок?
— Так Чёрные моранты ведь. Каждую ночь прилетают и целыми ротами забирают солдат. На дороге едва ли четыре тысячи малазанцев осталось, из тех половина — вспомогательные бригады. Дуджек сам улетел. Скворец ведёт оставшихся: они дошли до реки и строят баржи.
— Баржи?
— Точно. Чтоб по реке вниз сплавляться, я так думаю. Не переправляться, там же брод был и так, да и баржи стоят от него вниз по течению.
— А река, конечно, — пробормотал Остряк, — приведёт их прямо к Маурику. За несколько дней.
Итковиан обратился к маршалу.
— Сударь, вы известили об этом Каладана Бруда?
— Нет.
— Почему же?
Корешок снова пожал плечами.
— Ну, мы с братьями Валунами малость об этом поговорили.
— И?
— Решили, что Бруд вроде как забыл.
— Забыл, сударь? Что забыл?
— Про нас. Моттских ополченцев. Мы так подумал, что он вроде как собирался нас оставить на севере. В Чернопёсьем лесу. Тогда вроде как был какой-то там приказ, что-то вроде того, чтоб мы остались, когда он на юг пойдёт. Мы не сильно уверены. Не смогли толком вспомнить.
Остряк откашлялся.
— А вы не думали ему сказать, что вы здесь?
— Ну, мы ж не хотим его разозлить. Я-то прикидываю себе, что был всё же какой-то там приказ, понимаете? Что-то вроде «уходите» или как-то так.
— «Уходите»? С чего бы Бруду вам такое говорить?
— Ну, в том-то и дело. Не Воевода сказал. Каллор. Это нас и попутало. Мы его приказы обычно по ветру пускаем. И вот, значит, мы здесь. А вы кто, ребята?
— Я думаю, сударь, — проговорил Итковиан, — вам следует послать вестового к Бруду — с докладом о малазанцах.
— Да ну, есть у нас люди и там, в авангарде. Они хотели до Воеводы дойти, да Каллор их отваживает.
— А вот это любопытно, — пробормотал Остряк.
— Каллор говорит, мол, нас тут вообще быть не должно. Говорит, Воевода страх как обозлится. Так что мы больше близко не подходим. Думаем даже назад повернуть. Скучаем мы по Моттскому лесу — тут-то деревьев нет. Мы дерево любим. Всякое — мы вот только-только обратно добыли один чудный стол… без ножек, правда, они вроде как отломались.
— Ну, что до нас, — объявил Остряк, — мы бы не хотели, чтоб вы уходили, маршал.
Вытянутое лицо Корешка помрачнело.
— Деревья же есть! — вдруг воскликнула Скалла. — На юге! Лес вокруг Коралла!
