— Я слышал о ней, — кивнул Чубсо. — Дальше.
— Мне пришлось еще кое с кем переговорить, — продолжил Угрюмый. — К счастью там же учится дочка соратника сегуна. Сабуро был ранен разбойниками и вылечивался в замке Татсо. Я рассказал о ней барону. И все.
— Как? — нахмурился Чубсо. — А дальше?
— Дальше ничего не было, мой господин, — усмехнулся Жух. — Выслушав меня, барон обрадовался и сказал, чтобы я пришел в дом Доганя завтра, и там он окончательно со мной рассчитается.
— И ты не пошел?
— Я похож на сумасшедшего, Чубсо-сей?
— Не очень, — вынужден был согласиться Роно. — А скажи, кроме барона и этих двух придурков про подвал в доме Доганя знает еще кто-нибудь?
— Знал соратник барона, — ответил собеседник. — Его имени я не помню. Может еще кто. Не знаю. При мне там больше никого не было.
Чубсо встал.
— Если соврал, я отыщу тебя на морском дне. Если нет, уматывай из Канаго. И не появляйся, пока жив старый Татсо. Здесь тебе не спрятаться. Барон вот-вот объявит награду за твою голову.
Угрюмый тоже поднялся на ноги.
— Благодарю за совет, Чубсо-сей. А мои слова проверить легко. Сходи в Медвежий тупик, загляни в бывший дом Доганя. Если хозяин не хватился постояльцев, найдешь там и пыточные инструменты, и цепь со сбруей.
— Какой сбруей?
— Барон приказал сделать, — махнул рукой Жух. — Чтобы человека из подвала вытаскивать на цепи.
Роно поморщился.
— Я не монах из Храма тысячи богов и не малолетняя девица из города, — пробурчал Угрюмый. — Но этот барон точно не в себе.
— Каждый развлекается, как умеет, — хмыкнул Чубсо. — И помни, если ты соврал…
— Сходи в дом, мой господин, — вздохнул Жух. — В подвале там было столько дерьма, что вонять будет еще очень долго.
Справедливость слов Угрюмого Чубсо почувствовал шагов за сто до дома виноторговца. Навстречу ему двое оборванцев везли тележку с большой, грязной бочкой до краев полной нечистот. Даже для пригорода с его неповторимым по «нежности» ароматом запах, исходивший от бочки, разил наповал.
— Эй! — окликнул их Роно. — Откуда добро везете?
Бродяги переглянулись.
— Из подвала, — пискнул один из них, поклонившись. — Вон тот двухэтажный дом, господин.
Чубсо хмыкнул и пошел дальше. Возле ворот трое таких же оборванцев о чем-то ожесточенно спорили с высоким опрятно одетым торговцем.
— Еще кувшин водки или лезь в это дерьмо сам, — упрямо тряс сальными волосами один из мужиков. Двое его приятелей скалили в улыбке беззубые рты.
— Да вы уже выпороли три кувшина! — надрывался в крике мужчина. — Свалитесь там в дерьмо, вытаскивай вас потом.
— Не, хозяин, — одетый в живописные лохмотья пьяница упрямо стоял на своем. — С одного кувшина на троих не свалимся.
— Нет. Да чо будет с одного то! Не свалимся, но без водки больше не полезем.
— Эй, бродяги! — привлек их внимание Чубсо. — Вот вам «сова», выпейте за мое здоровье.
Один из мужиков ловко поймал блеснувший в воздухе медяк.
— А потом чтобы вернулись к почтенному хозяину! — пригрозил Роно. — Не то всех порубаю! Ясно?
— Конечно, мой господин! Щас, только подкрепимся и придем! Мы быстро.
— Ах, господин! — всплеснул руками мужчина. — Что же ты наделал? Теперь этих пьяниц днем с огнем не найдешь.
— Вот тебе две «совы», с ними других бродяг отыщешь. Их в пригороде полно.
Получив монеты, мужчина с опаской посмотрел на щедрого ратника.
— Покажи мне дом, — потребовал тот.
— Мой господин, — покачал головой мужчина. — Там… так пахнет. Прежние жильцы устроили из подвала нужник. Просто удивительно, как они умудрились так быстро столько нагадить.
— Покажи! — повысил голос Чубсо.
— Я тебя предупредил, господин, — вздохнул собеседник, низко кланяясь.
Первое, что бросилось в глаза, когда они вошли на маленький двор — распахнутая настежь толстая, обитая железными полосами дверь подвала. Именно оттуда зловонной струей тек невыносимый запах нечистот. В большой комнате на первом этаже зиял раскрытый люк, тоже источавший зловоние. Над ним в потолке был укреплен блок с перекинутой цепью. На конце которой качалась замысловатая кожаная сбруя.
— Это что? — спросил у хозяина Чубсо.
— Не знаю, господин, — пожал тот плечами. — От прежних хозяев осталась.
В углу кучей валялись какие-то инструменты. Острые с деревянными ручками ножи, пилы с кривыми зубцами, тонкие шила, плети с крючком на конце, другие приспособления, назначения которых Роно не знал и не хотел узнавать.
— Это тоже от прежних хозяев?
— Ага, — вздохнув, подтвердил мужчина. — А ведь с виду приличные люди.
— Благородный юноша и соратник?
— Ты их знаешь, мой господин? — встрепенулся хозяин.
— Не знаю, и тебе знать не советую, — проговорил Чубсо, выходя на свежий воздух. — Убери здесь скорее и забудь все, что видел.
— Я понял, мой господин.
«Уютное любовное гнездышко свил для Сайо молодой барон», — покачал головой Чубсо.
Фусан, в молодости потаскавшийся с папашей господина Айоро по полям Гражданской войны, авторитетно заявил, что при ранении в живот ничего кроме каши есть нельзя. Александра с отвращением проглотила пюре из рисовый муки и завалилась выздоравливать (т. е. спать).
Разбудили ее взволнованные женские голоса. За окном было уже темно, а в людской стоял неумолчный гомон. Осторожно поднявшись и держась за стенку, Александра подобралась к занавеске. В начале она ничего не поняла. Но тут ее заметил Тим.
— Алекс! — крикнул мальчик. — Ты зачем встал?
— За надо, — буркнула Александра. — Лучше помоги до уборной добраться.
— Симара! — Тим дернул за платье склонившуюся над столом служанку. — Алекс в уборную хочет. Проводить, или горшок нести?
— Пусть идет, — буркнула явно чем-то сильно озабоченная женщина.
Парнишка подставил Алекс хрупкое плечо, и они зашагали к двери.
— Что там такое? — спросила она, возвращаясь обратно.
— Госпожа Махаро отдала Симаре и Токи все платья бывшей служанки госпожи! — радостно сообщил Тим. — И еще свой старый халат.
— Ого! — удивилась Александра. — С чего бы это такая невиданная щедрость?
— Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Наверное из-за Ни… Бывшей служанки госпожи. Махаро-ли с ней сильно не ладила.
Дележка «трофеев» проходила в напряженной и взрывоопасной обстановке. Как-то раз, еще в прошлой жизни, Александра смотрела в Интернете ролик из Украинского парламента. Сейчас в людской творилось нечто подобное. Фусану даже пришлось стукнуть кулаком по столу, когда дамы вцепились в старый потрепанный халат. Каждой хотелось приобщиться к кусочку «благородной жизни». Как и в любом споре женщин, Соломоново решение нашел мужчина. Тотига забрал халат себе!
