Он переживал из-за того, что Габорн не захотел жениться на его дочери, ибо успел придумать даже, как подстроить и смерть Габорна вскоре после свадьбы.
И глядя в душу его, душу человека, которого всегда считал другом, Габорн увидел вместо этой души лишь иссохшую шелуху. Порядочность и честь, за которые почитал его Габорн, оказались лишь маской, скрывавшей чудовищную алчность.
Ловикер не был пешкой Андерса. Он был с Андерсом в сговоре, если не сам же и вдохновил его.
Габорн почувствовал тошноту.
— Что ж, — с притворной улыбкой сказал Ловикер, — если ты — Король Земли, докажи это, чтобы я поверил и стал твоим слугой.
— Докажу, — крикнул Габорн. — И доказательство таково: те, кто отказывается служить мне, погибнут в грядущие темные времена.
— Легко сказать, нельзя проверить, — усмехнулся Ловикер. — А если все погибнут, не зависимо от того, служили они тебе или нет — какой тогда мне смысл преклонять перед тобой свои больные колени?
— Что ж, если это не доказательство для вас, — сказал Габорн, — тогда поговорим иначе. Я заглянул в ваше сердце и не обнаружил его. Мне известны все ваши тайны. Вы называете меня цареубийцей, а сами восемь лет назад, на охоте cломали шею своей жене ударом копья. И жалости испытывали при этом не больше, чем если бы закололи кабана.
Улыбка короля Ловикера вмиг исчезла, словно он впервые понял, что Габорн действительно может оказаться Королем Земли.
— Твоей лжи никто не поверит, — сказал Ловикер. — Ты полное ничто, Габорн Вал Ордин, — не король и даже притвориться им не умеешь. Не был королем и никогда не будешь. Несчастные твои подданные! Эй, лучники!
Сотни воинов на стене вскинули луки. Габорна от них отделяло двести ярдов. На таком расстоянии стрела не могла пробить броню, но доспехи были далеко не на каждой лошади в его отряде. Ловикер жаждал крови, и лучники могли нанести им немалый урон.
Однако старый негодяй почему-то медлил с очередным приказом.
— Подождите! — Габорн поднял левую руку. — Предупреждаю еще раз. Я — Король Земли, и как я служу ей, так и она служит мне. Я призван избрать семена человеческого рода, и тот, кто поднимет на меня руку, рискует собственным спасением. Так позвольте же мне проехать!
Солдаты Ловикера только дружно рассмеялись в ответ, и Габорн подивился, сколь многих людей может заразить зло одного человека.
— Убирайся! — сказал Ловикер.
И тут Габорн понял, что Ловикера действительно что-то удерживает от приказа стрелять.
Поскольку о совести и речи быть не могло, сдерживало его, по мнению Габорна, только одно: страх.
Габорн огляделся по сторонам. Рядом с ним находились Биннесман, сэр Лангли и другие лорды из Орвинна, а еще — королева Хейрин Рыжая, Эрин Коннел из Флидса и принц Селинор из Южного Кроутена.
Король Ловикер явно опасался стрелять в столь важных персон, ибо это могло иметь неприятные последствия, особенно если жертвой падет сын короля Андерса.
Габорн и впрямь заметил злой взгляд, который Ловикер послал Селинору, словно веля ему убраться подальше.
Он едва не рассмеялся. Ибо понял неожиданно, что сейчас Земля сослужит ему весьма хорошую службу.
Габорн соскочил с коня.
Обычно каменщики перед тем, как начать резать камень, чертили на нем руну Дробления Земли, тем самым ослабляя его и подчиняя своей воле. Неделю назад Биннесман таким же способом разрушил старый каменный мост через ущелье Скорби.
И Габорн имел сейчас эту силу. С помощью Зрения Земли он заглянул внутрь Крискавенской стены. Она была построена из камней, скрепленных известковым раствором.
Габорн мог разглядеть каждую трещинку внутри отдельных каменных глыб. Где-то корень расколол, где-то постаралось время. Это была уже не столько стена, сколько путаница мелких трещин.
Слегка нажать здесь и здесь, и еще там — и она рухнет.
— Вы хотите доказательства — так получите его! — крикнул он Ловикеру. — Я дам вам доказательство, которое вы не сможете отринуть.
И перевел взгляд на чародея Биннесмана. Тот спросил тихо:
— Милорд, что вы собираетесь сделать?
— Отвергнуть короля Ловикера и всех, кто на его стороне, — ответил Габорн. — Одолжите мне ваш посох. Чародей передал посох со словами:
— Вы уверены, что это разумно?
— Нет, зато справедливо.
Габорн поднял глаза. Ловикер по-прежнему ухмылялся и выглядел вполне уверенным в себе. Но Хроно его, к удовлетворению Габорна, начал потихоньку пятиться назад.
Габорн со всем тщанием вывел в дорожной пыли руну Дробления Земли. Руна напоминала ему богомола с двумя головами и тремя ногами, заключенного в круг.
— Я правильно начертил? — спросил он у чародея.
— Силы Земли не должны служить убийству, — предупредил тот.
— Земля позволяет умирать, — сказал Габорн, — даже нам. Я пощажу всех, кого смогу.
Ловикера, впрочем, ему щадить не хотелось. Он должен был защитить своих людей, а Земля не запрещала отнимать жизнь у врагов. И чем такой враг, как Ловикер, отличается от того же опустошителя?
Габорн поднял посох над головой и выкрикнул:
— Во имя Земли, которой служу, я приказываю — разбейся!
Он мысленно сосредоточился на всех слабых местах стены, ударил посохом по руне Дробления, и земля содрогнулась у него под ногами. Она встала на дыбы, раскалываясь, раздался грохот, и лучники на стене громко закричали от ужаса.
Приказ, исходивший от Габорна, намного превосходил своей силой приказ заурядного каменщика, который служит Земле за скромное вознаграждение. Ибо это был приказ Короля Земли.
Лошадь короля Ловикера взвилась на дыбы и сбросила старика. Рыцари его свиты развернулись, смешав ряды, и бросились врассыпную. Солдаты на стене побежали к лестницам, кое-кто со страху просто спрыгнул вниз.
Крискавенская стена простояла тысячу лет. И теперь сила Короля Земли со страшным грохотом сокрушила ее. Каменный вал затрясся и выгнулся на полмили в разных направлениях, извиваясь, словно змея.
Но убивать людей Габорн не хотел, даже тех, кто его не признавал.
Стена, покорная его воле, готова была рухнуть и рассыпаться в любую секунду, но он удерживал ее до тех пор, пока все, кто был на ней, не добежали до земли.
Затем отпустил, и стена с рокотом, подобным рычанию дикого зверя, взлетела на воздух. Сверху градом посыпались камни, застучали по шлему Габорна. Заклубилась пыль едкими облаками, и ветер понес се на север.
Лучники разбегались во все стороны, прикрывая головы руками.
Когда пыль осела, оказалось, что Кирскавенская стена провалилась на протяжении мили. Ничего не осталось, кроме внушительных груд камня. На месте ворот Фейман лежали обломки рухнувшей арки.
