— Как давно ты знаешь меня, Морти?
— Не знаю. Полагаю, несколько веков. Я делал все, что мог, чтобы каждый раз направлять тебя, но...— Морти вздохнул, затем, поднявшись повыше, взглянул мне прямо в глаза. — Ты редко проходил столь долгий путь, шеф. Лишь четыре или пять раз, помнится. Возможно, в этот раз... ты пройдешь его до конца, узнаешь, что происходит.
Я сделал еще несколько осторожных шагов по направлению к Колонне, и внезапно все шепотки прекратились. Дюжины голов на поверхности медленно повернулись ко мне. Они разглядывали меня, обдавая смрадным дыханием... пока не заметили Морти, пытавшегося спрятаться у меня за спиной.
Все головы Колонны заговорили одновременно — пугающий, резонирующий звук, сопровождающийся зловонными испарениями и слизью, истекающей из множества ртов.
— Снова ты... давно не виделись.
Многие головы начали раскачиваться и радостно распевать
—Череп, череп, череп... — облизывая губы и неотрывно глядя на Морти.
— О чем это вы?
— Молчать! Мы говорим не с тобой, а с черепом! Добро пожаловать назад, малыш. Решил вернуться домой, принять свою последнюю судьбу, вновь вернуться к исполнению священного долга? — Несколько голос вырвались на поверхность из недр Колонны, клацая изломанными зубами и завывая:
— Да, вернись! Вернись к нам, череп! Череп...
Морти затрясся от страха.
— Я не могу вернуться назад, шеф! Не могу! Не могу!
— Он здесь не для того, чтобы вернуться к вам. Но у меня есть вопросы, Колонна Черепов...
— Запах... силен. Он разнесется по Планам и Бел придет.
— Запах?.. Какой запах?
Очи голов повернулись в глазницах и вперились в Падшую Грэйс.
— Запах... Ее запах... Запах танар'ри. Сладкий запах скоро привлечет баатезу. Их лорд, Бел, будет очень зол.
Морти тяжело вздохнул:
— О, просто прекрасно!
Наконец, головы обратились ко мне.
— Если у тебя есть вопросы, задавай, да поскорее!
Некоторые из голов строили рожи и тихонько гудели. Должно быть, смеялись надо мной.
— Как я уже говорил, у меня...
Не успел я закончить фразу, как Колонна задрожала и иная голова пробилась на поверхность. Когда слизь стекла с нее, я узнал Фарода. Тот выплюнул какую- то окровавленную дрянь и прокряхтел:
— Анна, моя дорогая доченька! Ты ли это?
— Папа! Что ты делаешь в этом месте? — выкрикнула Анна.
Остальные головы притихли, позволяя Фароду ответить, лишь немногие о чем- то тихо шептались между собой, бросая косые взгляды на Анну и голову ее приемного отца.
— Моя дорогая девочка, я был неправ насчет Сферы. Обладать ей оказалось недостаточно, и погляди, где я закончил... Я молю тебя, милая Анна! Спаси своего бедного отца! Спаси меня! О, молю, спаси меня! Спаси м...— Воющая голова Фарода начала погружаться назад в нутро Колонны...
Анна жгла чудовищное нагромождение взглядом, до боли сжав кулаки. На ее лице отражались гнев и отвращение.
— Хотел бы я помочь ему, Анна. Никому бы такого не пожелал!
Анна моргнула, сплюнула и отвернулась от кучи голов. Она передернула плечами не глядя на меня.
— Ты любила Фарода, Анна?
Анна резко обернулась ко мне, смерила испепеляющим взглядом.
— Он был моим папашей. — Она оскалилась. — Я ненавидела его. Во мне он видел лишь средство, которое соберет больше трупов, принесет больше хлама и деньжат в его хранилище. «Анна дорогая», «Малышка Анна, ты — самая большая драгоценность у меня в хранилище», — лгал он. Он лгал и лгал. Он был слаб разумом и телом. От него несло, как от трупа, а вел он себя, как стервятник, жрущий падаль. — Огонь в глазах Анны разгорался все ярче, но голос затихал. — И он был единственным, кто когда- либо проявлял ко мне толику доброты. Это все, что ты хотел услышать, так? Доволен теперь?
— Хватит! — рявкнули зловонные головы Колонны. — Мы устали от вашего бессмысленного пререкания и хотели узнать, зачем вам понадобились.
Головы задвигались на поверхности кучи, кивая и перешептываясь, а затем разом взвыли:
— Задай нам вопрос, но будь готов заплатить цену ответа. Ты должен будешь рассчитаться с нами.
Я спросил головы, знают ли они, кто мой убийца, мой враг.
Колонна долгое время безмолвствовала; некоторые головы просто отвернулись, лица остальных исказили гримасы боли. Наконец, они собрались с мыслями и ответили:
— Мы... не знаем. Те головы, которые владели этим знанием, были уничтожены... оторваны от нас. Мы не сможем дать тебе ответ на этот вопрос.
Я спросил у Колонны, кто я такой. Ответ мог многое прояснить.
Сгнившие губы голов растянулись в ухмылках, прохрипев ответ:
— Мы дадим ответ за одну услугу... Череп... Мы требуем череп в дар! Верни его нам и мы ответим на твой вопрос.
— Не отдавай меня им, шеф. Пожалуйста!
— Прекрати свои жалкие протесты, череп! Не тебе решать! — головы Колонны медленно обернулись ко мне, глаза их сузились. — Слишком долго избегал он своей судьбы; он — наш. Если ты вернешь его, мы будем весьма благодарны сему дару... Мы так хотим насладиться его криками...
Я поинтересовался, какие еще «дары» они примут. Головы задали вопрос насчет местонахождения Фьюлля Раздвоенного Языка, но я не собирался открывать им его убежище, даже если демон помог мне из- за действия заклятия, наложенного дивой Триасом. Тогда головы потребовали игрушку - модрона, которая дарует допуск к их экспериментальному подземелью в Лимбо, но ведь там еще оставались модроны; Колонна наверняка продаст игрушку какому- нибудь демону, и я предам модронов.
Я попросил их назвать другие возможные дары. Головы потребовали Падшую Грэйс, надеясь съесть ее заживо и искупаться в ее крови, а когда я отказал, запросили демонической крови Анны. Но и этого я им не дам, даже если Колонна — последняя возможность во Вселенной получить необходимые мне знания.
Тогда головы назвали то, на что я согласился — они возжелали вкусить крови бессмертного.
— Что ж, подойди к нам... да, ближе...— Казалось, головы подались чуть назад, когда я приблизился к Колонне... Хоть я сделал один- единственный шаг, но обнаружил, что подошел к куче куда ближе, чем стремился. Не успел я и пальцем шевельнуть, как меня с головой накрыла волна изломанных костей и сгнившей, кишащей червями плоти. Тьма объяла меня, а головы Колонны начали есть меня заживо...
